Два шага назад

Вокруг словно торнадо бушевал. При этом я находился в самом его эпицентре, целый и почти невредимый. «Титан» добросовестно отрабатывал постулат «своих не бросаем и не сдаём». Я, похоже, свой.

***

В расположение вернулись к самому ужину. Ехали с комфортом, на командирском внедорожнике — большой и угловатой машине с пулемётным куполом на крыше. Мой автомобиль самостоятельно добраться не смог — что-то повредилось в ходовой, и его должны были потом притащить на эвакуаторе.

В прошлом остались и адвокаты, прибывшие, оказывается, на дорогом частном вертолёте (эта новость только подняла градус моего уважения к бригаде), и протоколы, и прочая суета. При явном давлении юристов и неявном «Титана» меня отпустили «под личное обязательство», согласного которому я был обязан примчаться в полицию или к судье по первому требованию.

Ага, всё брошу и побегу. Наплевав на приказы со службой. Об этом, похоже, подумали все, подсовывая мне документ на подпись, но вслух никто ничего не сказал. Исполнили обязательную процедуру — и с облегчением избавились от меня, точнее, от защищающих меня сил.

С мечом, правда, некрасиво получилось. Вместо торжественного вручения подарка, вместо приличествующих моменту поздравлений и пожеланий всё свелось к тому, что начальник местечковых копов, плюхнув на стол перед командиром батальона футляр, для протокола вытребовал у него подпись о получении. Комбат в положенной графе оставил автограф, молча забрал презент и, едва взглянув на него, приказал убрать оружие в багажник автомобиля.

Даже мне стало обидно за подобную несправедливость. Полицейский, сука, знал ведь, кому предназначается подарок. Мог бы и мне отдать, по-тихому. Тем более, что изымал он меч как раз у добровольца Маяка. Мстил за то, что руки коротки и не может спихнуть дурно пахнущее, бесперспективное дело военным коллегам? Наверняка. Вооружённые нападения в немилитаризованных зонах — чистой воды уголовщина, подследственная полицейскому ведомству.

Визитку, полученную от Майкла, я передал, едва забрался в командирскую машину. С пояснениями. Выслушав краткий доклад о беседе с безопасником, комбат молча убрал карточку в карман, активировал рабочий терминал и погрузился в текущие дела, сосредоточенно морща лоб при чтении служебных файлов. На этом общение с руководством и закончилось. Водитель помалкивал, музыку не включал. Я тоже старался не мешать начальственным мыслям.

Уже на подъезде к пункту дислокации комбат отвлёкся от экрана, взглянул на меня:

— Сдашь оружие, зайди к медикам. Потом к психологу. Расскажешь ему все детали.

Так и поступил, не забыв заскочить в столовую и прихватить с собой пачку галет. Перед сном съем, с утра во рту ни крошки.

Мозгоправ уже ждал меня.

— Входи, Маяк, присаживайся, — он добродушным кивком указал на стул для посетителей. — Как самочувствие?

— В норме, — скупо отреагировал я на заботу, присовокупив. — Надо к интенданту зайти, брюки новые получить. И броник чтобы посмотрели.

Взгляд хозяина кабинета скользнул по моей подпорченной ноге, а губы изобразили подобие улыбки:

— С утра получишь, поздно уже. Бронежилет оружейники тоже завтра глянут… Кофе хочешь?

— Лучше чаю. Я кофе за сегодня обпился.

Аппарат для напитков стоял тут же, на отдельной тумбе, и пока психолог возился с чашками, я наблюдал за процессом, попутно изучая собеседника в привычной для него среде обитания.

Худ, строен, форма сидит ловко, по уставу, кулаки крепкие. Не молод, но и не стар. Морщин почти нет, однако возраст чувствуется. Движения точные, выверенные, экономные — в этом он здорово напоминал сержанта Бо, человека тёртого и самодостаточного. Полностью спиной ко мне не поворачивается, постоянно держит в поле зрения. Тоже половину жизни в погонах провёл?

А почему нет? Слишком много в нём от профессионального офицера. Того самого, строго-основательного, неуловимо отличающего военных со стажем от остальных мужчин, пусть и наряженных в форму изворотливыми причудами судьбы. Такому в бригаде самое место, если с предыдущей службой пришлось расстаться. Слишком органично он вписывается в общую атмосферу, будто продуманная конструкторами деталь сложного механизма.

Ни имени, ни фамилии не использует, прямо как я. Только позывной, да и тот необычный — Кано. Что это слово обозначает — узнать не удалось, хотя из любопытства и искал ответ в сети. Скорее всего, понятная только ему аббревиатура или пустой набор звуков, понравившийся из-за звучности произношения.

— Принимай, — горячая чашка возникла перед моим носом. — Осторожно. Горячее.

— Благодарю.

Чай зашёл на ура. Терпкий, душистый, с примесью чуть горьковатых трав и мятным ароматом.

Вернувшись за стол, на законное место, мозгоправ понемногу прихлёбывал свой кофе, храня молчание. Не торопил с расспросами, давал расслабиться. Когда чашка показала дно, я сам завёл беседу:

— С чего начинать?

— С того, как выехал с заправки, — немедленно ответил Кано. — Постарайся ничего не упустить…

***

Обсуждение моих коротеньких приключений надолго не затянулось. Собственно, там и рассказывать особо было нечего: ни в чём не участвовал, почти ничего не видел. На безопаснике задержались подольше. Психолога не то чтобы слишком взволновал факт вмешательства СБН во внутреннюю кухню «Титана», но настороженность вызвал. Беседу с Майклом пришлось пересказывать чуть ли не в лицах.

— Визитку вручил? — после третьего повтора рассеянно переспросил батальонный мозгоправ, думая о чём-то своём.

— Да. Комбату отдал.

— И историю рассказал про то, как мы из тебя мишень делали?

— Рассказал.

— Ты поверил?

— Не совсем. Я в ту машину сел сам, без принуждения.

Отвечал чистую правду, ни на мгновение не забывая, кто сидит передо мной и какой властью он наделён. Врать — себе дороже.

— Почему? — тон Кано не менялся, оставаясь всё таким же невнимательным. — Адреналин любишь?

— Не-е… — я отрицательно замотал головой. — Мне допинг не нужен. Приказ выполнял.

— Да ты что! — неискренне поразился он. — И сбежать не хотелось? От страха?

— Поначалу. Потом поуспокоился.

Палец хозяина кабинета начал отстукивать мерную дробь по краю давно остывшей чашки.

— По существу, этот Майкл не врал… Про деньги, подготовку и дальнейшие события сообщил довольно точно. Деньги поехали в другой машине. А тебе, Маяк, действительно отвели скромную роль мальчика для битья. Удивлён?

— С чего бы? Я ещё на вербовочном пункте прекрасно понял, во что вписываюсь. Там подробно объясняют. С картинками.

— Идеальный рекрут, — в голосе мозгоправа зазвучал неприкрытый цинизм. — Сказали — пошёл, приказали — умер… У тебя что, мозгов совсем нет?!

— Есть.

— Тогда вернёмся к ранее заданному вопросу, на который я хочу услышать предельно честный ответ. Почему ты сел в машину?

Въедливый какой…

— Мне некуда идти. Меня ищет полиция. Мне нужна новая жизнь, чистая. Она для меня важнее любых денег. Бригада может предоставить такую возможность. За это, как я понимаю, надо платить преданностью и смелостью, — от количества произнесённых личных местоимений запершило в горле, помогли остатки чая. — Поэтому я и сел в автомобиль.

— Достойная мотивация, — Кано, наконец-то, отвязался от чашки. Признаться, постукивание уже начинало бесить. — Понятная. Будем считать, что убедил… Отомстить хочешь?

— Кому?

— Тем, кто приказал тебя убить.

— Зачем? — я действительно не понимал, к чему подталкивает меня психолог. По заверениям безопасника, «Титан» получит свои деньги в любом случае, а устраивать кровавую вендетту — не в стиле бригады. У этой организации в приоритете целесообразность поступков и практическая выгода. Сейчас же — не пойми что.

— Ты серьёзно? Всех прощаешь? Пацифист, что ли? Или сторонник теории непротивления злу?

— Я ни на кого и не злился. Исполнители мертвы. Заказчики, сдаётся мне, сильно пожалеют о содеянном.

— А если прикажут?