Птичка

— Ты о себе говоришь?

Он усмехнулся: — Да, я поумнел только ближе к сорока, если помнишь. А вот девочки должны выходить замуж и жить семьёй. Она изо всех сил хочет казаться независимой и свободной, а сама страдает от этого.

— От одиночества, Слава. А теперь появился Хорт. Мне кажется, она влюблена в него снова.

— Ты, как всегда — в десятку, — тяжело произнёс Чёрный. — Давай немного поспим, я вымотался, как сволочь.

— По-моему, у Мистика всё получилось отлично, — сказала Зоя, имея в виду «Байк-шоу», и закрыла глаза.

— Ещё бы, столько бабок ушло, — сонно пробормотал Чёрный. — Праздник «волков» дорожает.

Мотоколонна уже формировалась, чтобы отправиться обратно в Москву. Птичка нервничала и вытягивала шею, чтобы увидеть его на дороге. Хорта задержали в самом хвосте длинной змеи из мотоциклов.

Палатки были скручены, баки полны, праздник окончен, и столичные «волки» снова возвращались домой. Впереди были поездки на море, быть может, ещё куда-нибудь, пока не закроется сезон в октябре. Но об этом пока никто не думал.

Они отправлялись домой организованно своей большой дружной стаей, которую вёл Мистик. Грек ехал сзади мотоколонны в машине с шофёром.

По правую руку Мистика следовал отец Птички, по левую пока не было никого. Вице-президента у вице-президента быть не могло. Хотя то, что скоро положение изменится, все понимали — это жизнь. Только мудрые байкеры доживают до возраста Грека, и это уже почёт.

Миша был рядом с Птичкой, тёмные очки закрывали недовольное заспанное лицо. Он спешил домой, томясь ожиданием команды Мистика ехать.

Птичка наконец заметила Хорта в зеркалах заднего вида и стремительно обернулась. Она сидела в седле своего байка и лихорадочно, глубоко затягивалась сигаретным дымом.

Он остановился справа от неё на обочине и заметил пристальный взгляд молодого парня — её родного брата. Хорт ещё раз поразился, как же тот похож на папочку и кивнул ему. Тот кивнул в ответ и не отвернулся даже из приличия.

— Ты опоздал, — укоризненно и в то же время мягко произнесла она.

— Я знаю, прости, — тихо сказал он, ловя её ласковым зелёным взглядом.

Птичка легко перекинула ногу через седло и подошла к нему. Хорт, никого не стесняясь, обнял молодую женщину за талию и, притянув к себе, глубоко и долго целовал.

Всё окружение это видело, в том числе давний поклонник Птички — Марс. Чёрный многозначительно посмотрел на Мистика. Тот едва заметно улыбнулся и пожал плечами.

Рядом с ним стояли Вика с Зоей с картой и уточняли маршрут колонны, потому что планировали по дороге чаще останавливаться, чтобы отдыхать. Недавно Вика попала в аварию и теперь на дальние расстояния боялась ездить. Зоя поддерживала подругу, они ехали друг за другом.

— Мы ещё увидимся до конца мотосезона? — спросила Птичка.

— Ты же сама просила меня часто не ездить? — негодующе произнёс он.

— Да, я помню, — глухо отозвалась она, затравленно взглянув ему в глаза. Птичка не стеснялась своей поглощающей, яростной любви, и сейчас выглядела бледной, напуганной и юной, как десять лет назад.

— Я приеду, — попробовал успокоить её он. — Мне нужно будет по делам в сентябре. Как раз перед концом сезона. Ты тут ни при чём, не переживай.

Она нервно и быстро улыбнулась, но глаз веселье не коснулось.

— Когда приедешь — позвони, — сказала она, и нехотя вернулась на байк, надевая шлем.

Мистик уже готов был дать отмашку.

Через минуту они все двинулись на одной скорости по дороге. Рокот и рёв моторов стоял вокруг, заставляя сторониться машины. Длинная змея мотоколонны растянулась на много метров. «Волки» ехали домой.

Когда вся семья вернулась с «Байк-шоу», Тим не обрадовался. С мая он находился в том неприятном настроении, которое называется состояние войны. Оставаясь один, ему было проще мириться с самим собой и с тем, что произошло.

Таню он видел, они встречались случайно на улице или в магазине. Она здоровалась с ним, он тоже, но настолько холодно, что девушка опускала голову и старалась побыстрее скрыться с его глаз. Он не простил её, злость и желание отомстить нездорово поселилось в душе.

Тим винил не только брата, по его мнению, если бы Таня действительно любила его, у Миши совсем не было бы шансов. Но оказывается, встречаясь с ним, она оставляла один и для его родного брата, который был любитель девушек.

Тим со злорадным чувством ожидал, когда она Мише надоест, и он бросит девушку. А что это случиться — Тим даже не сомневался.

Тянулся август, а он продолжал почти не жить дома, пропадая у друзей, и не пересекаться с Мишей. И не потому, что боялся его, скорее — себя. Тим не был уверен, что не кинется на него при удобном случае и не прибьёт его со злости.

То, что сделал Миша — не прощают даже родному брату.

Родители и Птичка замечали глухую оборону Тима, пытались вызвать его на разговор, но парень молчал и не говорил ни одного лишнего слова.

— Может, хватит строить из себя обиженную девочку? — спросил его однажды отец и вывел Тима из себя.

— А почему ты не спросишь своего любимчика, зачем он влез в мою жизнь? Кто его просил? — срывавшимся голосом почти прокричал Тима. — Ему просто захотелось, а я, может быть, любил Таню!

— Тогда держал бы крепче, — серьёзно сказал Чёрный. — Так, чтобы она и подумать бы не могла о другом.

Тим смешался, покачал головой и презрительно произнёс: — И зачем? Если она не хочет, пусть идёт к нему. Это не любовь.

— Тогда успокойся, — логично заметил Чёрный. — Ты уже третий месяц дуешься.

Младший сын ничего не ответил, уйдя к себе в комнату, которую он всегда делил с Мишей. Того сейчас не было дома, он был на репетиции своей группы, и к его приходу Тим собирался уйти.

Но брат вернулся раньше.

Встревоженная Зоя выглянула из кухни, замечая на пороге какого-то взъерошенного, растрёпанного Мишу. Он стоял перед зеркалом в прихожей и, тяжело дыша, разглядывал оторванный клок на тонкой кожаной куртке.

— Что случилось? — спросила она, подходя ближе и замечая то, что сын весь был грязный, в пыли, а на правой руке с одной стороны алела кровь. Это у байкеров называлось болезнь асфальта, когда о дорогу сдираешь кожу.

Из гостиной возник отец и сложил руки на груди, мгновенно оценивая ситуацию и спокойным взглядом посмотрев на испуганную жену. Она прочла в его глазах — успокойся, как будто кто-то в неё влил мощный заряд.

— Меня на дороге, возле Карамышевского моста подрезали двое. На спортах, в шлемах, не знаю — кто. Не ушёл бы, если б не Мистик. Он поехал следом, увидел и отбил меня. Они с… с цепями были. Пару раз ударили, — Миша был сильно напуган, глаза вцепились в отца и не отпускали.

— Мистик выяснил — кто это? — спросил Чёрный, доставая из кармана мобильный и набирая друга.

— Сказал, что это какие-то малолетние бандиты-дилетанты. Он сейчас поднимется сюда.

Через минуту в прихожую вступил высокий подтянутый вице-президент «Железных волков». Оглядев бледную Зою, хмурого, натянутого, как струна друга и грязного мальчишку, Мистик поспешил всех успокоить: — Чёрный, это шантрапа. Миша им просто насолил чем-то или они противники его творчества, не знаю. Они могли бы его трижды убить, пока я подъехал. От меня они просто убежали. Думаю, это личное и ничего серьёзного.

— Проходи, Миша, — кивнула давнему другу Зоя.

— Спасибо, Зой, — кивнул он и медленно зашёл в гостиную, где любил отдыхать Чёрный, да и все его дети, особенно Миша и Птичка.

— Эти пацаны смелые, раз напали на «Железного волка», — сказал Чёрный.

— Продолжения не будет, — усмехнулся Мистик, — если мы их найдём, они умрут от страха. Им лет по семнадцать — не больше. И спорт-байки не их. Один даже толком не мог завести мотоцикл, чтобы тот не уехал из-под него.

Зоя принесла чёрный кофе, тонкими кусочками нарезанный торт собственного приготовления, и села на самый краешек дивана рядом с Мистиком, слушая разговор мужчин. Лицо её побелело, и глаза стали сильно блестеть. Женщина в шестьдесят с лишним не выглядела на свои года, длинные светлые волосы только недавно стали седеть, а фигура терять свою чёткую женскую форму. Женщина отчаянно боролась с этим. Чёрный выделял на фитнес-центры и салоны красоты деньги, не задавая вопросов.