Птичка

То самое обстоятельство, которое Тима привело в неимоверное ожесточение, стала реакция брата на одну малозначащую для постороннего человека фразу. То есть, если бы он не был близок с Таней настолько, чтобы защищать её честь (аж смешно!), он бы пропустил мимо ушей то, что говорил Тим, и в драку точно бы не полез. Раньше, по детству, они часто дрались, отец их постоянно разнимал, но этого давненько не было, и вот произошло.

Тогда Тим утром собирался в школу, как заявился весь взъерошенный, с блестевшими глазами, Миша. Столкнувшись с мамой в коридоре, он ей сказал «привет», путано объяснил, где был всю ночь, и завалился в их с Тимом комнату. Странно посмотрев на младшего брата, он с серьёзным лицом стал собирать сумку, чтобы идти в институт.

— Слушай, ты железный, что ли? — спросил Тим. — Всю ночь гулять и потом на занятия идти — как ты выдерживаешь?

— Нормально, я спал немного. Приду после обеда и отосплюсь.

— У кого сегодня был? Девчонка?

Миша сжал губы, поколебался, потом кивнул, быстро сменив футболку, в которой пришёл, на другую. Времени на душ не было совсем.

— А я, знаешь, думал тут на досуге, — Тим усмехнулся, и вышло это как-то горько, — Таня, может, и ждала, что я расстанусь с ней?

Спина Миши затвердела, он порывисто надел сверху чистой футболки рубашку с длинным рукавом в крупную клетку, и повернулся к брату. Его чёрные глаза сейчас стали отчего-то казаться древними и печальными.

Наверное, он устал, подумал Тим и продолжил: — Мы же с ней… у нас был секс в день твоего концерта, помнишь? Когда я тебя попросил проверить, насколько она верна мне. Она захотела. Теперь я понял — она не лучше других, просто сучка и ничего серьёзного нет внутри. А притворяется…

Он не успел договорить, как сшиб спиной с петель дверцы шкафа, а из носа хлынула кровь на белую школьную рубашку. Пытаясь вздохнуть собственной кровью, Тима выдернули из завалов руки брата и стали наносить удары кулаками в рёбра и везде, где только можно достать. Тим ничего не понимал, пока не услышал: — …говорить так о ней, слышишь? Если ещё раз услышу такое — просто размочалю.

Лицо Миши в ярости было страшно: он оскалился, дыша через рот, глаза стали щёлочками лютой злобы, щека подёргивалась от нервного тика.

Мама с Птичкой и отцом, появившиеся в комнате, разодрали их по разным углам.

Тим тяжело смотрел на лицо брата, залитое кровью, он ему всё-таки пару раз достойно ответил кулаком и рассёк глубоко бровь. На вопросы, что случилось, и почему началась потасовка, братья молчали.

Оба они знали — из-за Тани. Теперь между ними встала девушка. Что у Миши с ней — Тим только догадывался, но самые смелые его мысли приводили к крайней степени раздражения.

Миша в понедельник, после свадьбы детей Мистика, которая прошла «на ура», уехал с несколькими членами мотоклуба во главе с вице-президентом в Санкт-Петербург для дел «Байк-шоу». Отец не поехал, оставшись за главного.

Грек в последнее время всё реже появлялся в «Байк-центре», здоровье огромного мужика стало сдавать, далеко на байке он уже ездил редко. Смерть жены три года назад сильно подкосила его. Сын Александр жил в далёкой Калифорнии и приезжал раз в год на новогодних праздниках со своей семьёй — он был очень успешный бизнесмен в Америке, имел свой дом, квартиру и несколько человек детей с красавицей женой в придачу, правда, тоже русской.

Бессменный президент — Грек на совете зимой официально и вполне серьёзно попытался «короновать» Мистика, что того очень расстроило, и он отказался. Теперь у «Железных волков» было два президента. Грек, стареющий и сдающий на глазах, и Мистик, который уже давно исполнял обязанности руководителя мотоклуба, но формально был вице-президентом.

Брат Тима очень близко был к верхушке, Мистик его боготворил и натаскивал в разных вопросах, готовя, как своего зама. Ещё несколько лет, и новый вице-президент может вполне занять свой пост. Тогда как Мистик с болью в сердце займёт место Грека.

Тима не интересовал мотоклуб, а то, что брата не будет неделю — очень. За это время он хотел расставить точки над «i» с Таней. Нужно было спокойно и обстоятельно с ней поговорить, но это было полной чушью.

То, что барахталось у него в душе, было похоже на неконтролируемую ярость.

Она вышла из деревянных массивных дверей школы и спустилась по ступенькам с крыльца. Подруг её с ней не было, и Тим жёстко улыбнулся в полумраке деревьев. Он прекрасно знал, что Таня заметит его здесь внезапно для себя, зайдя в тень после яркого солнца.

Но ему не так повезло. Вслед за Таней выскочила её знакомая из 10 класса — невысокая Женя, которой на вид было вообще лет тринадцать. Девушка окликнула Таню, и они вместе пошли по дорожке, разговаривая. Тиму пришлось зайти за широкую липу и прикинуться элементом ландшафтного дизайна. Девушки не заметили его, обсуждая предстоящий последний звонок 25 мая.

Тим «вёл» Таню до самого дома, и только когда в соседний подъезд зашла эта Женя, он нагнал её.

Таня медленно шла вдоль стены дома, уныло сбавив темп шагов. Место было идеальное для разговора — здесь до третьего этажа заплёл дикий виноград дорожку, будто отгораживая внешний мир в тенистой густоте.

Тим молча развернул её. Девушка замерла, вытаращив глаза и уже приготовившись кричать, но тут же сомкнула плотно губы.

— А теперь рассказывай — давно ты за моей спиной крутишь с моим же братом? И девственницу зачем изображала? Чтобы пошутить?

Таня силилась что-то сказать, но ей будто не хватало смелости, и девушка молчала, покраснев. Белая кожа пошла пятнами до самой груди, виднеющейся в вырезе тонкой блузки без рукавов.

— Я… не крутила…, - еле сказала она, заикаясь и задрожав, как будто ей холодно. Кожа на руках покрылась гусиными пупырышками. — Прости, — выдохнула девушка и ринулась к своему подъезду, но Тим преградил ей путь.

— Почему? — с силой спросил он. — Что я сделал не так? Чем я виноват?

— Ты не виноват, — быстро проговорила она. — Я не знаю, почему это…

— Ты знаешь, кто ты? — наигранно спокойно сказал он. — Ты настоящая б*.

Таня испуганно бросила взгляд на Тима и попятилась, инстинктивно выставляя вперёд ладони. Раньше он так с ней никогда не разговаривал.

— Никто не виноват, это любовь виновата.

— Ах, любовь, — усмехнулся парень. — И куда же она у тебя делась? Или ты, может быть, нас обоих любишь?

Таня не заметила сама, как по щёкам побежала инородная влага, мешающая достойно объяснить что-либо Тимофею.

— Тима, я не знаю. Ты для меня многое значишь, но и Миша… Он тоже. Я думаю, что с тобой у нас всё закончилось, когда ты сам сказал — не хочешь меня видеть. Признай это, ведь люди, у которых всё хорошо, не берут в отношениях тайм-аут.

— И ты скорее утешилась с другим?

— Не осуждай меня, я полюбила твоего брата, он меня тоже.

— Он — тоже? — рассмеялся от души Тим. — Ну ты и наивная! Да ты его не знаешь так, как я! Он всегда что-нибудь кому-нибудь обещает и тут же забывает об этом. И никто не обижается, потому что он такой, и всё!

— Я бы не хотела с тобой вот так расстаться, Тима. Мы ведь с тобой друзья, и…

— Да-а-а, — медленно протянул он. — Мы отличнейшие друзья. Ты это доказала. Он уже уложил тебя в постель?

Таня испуганно и нервно поздоровалась с какой-то женщиной, вышедшей у неё из-за спины с сумочкой мышиного цвета в руках. Та оглядела ссорящуюся парочку и быстро пошла дальше.

— Вижу, что — да, так? — с ядовитой горечью усмехнулся Тим. — И это не удивило, секс для моего брата на первом месте. Где-то с четырнадцати лет.

Таня при каждом слове как будто съёживалась и таяла на глазах. Она опустила руки, и теперь стояла перед Тимом с наклонённой вниз головой.

— Прости меня, я не хотела, чтобы было всё вот так. Совсем недавно я вообще не хотела того, чтобы мы расстались, — она порывисто вздохнула и робко посмотрела на парня.

Тот заметно остыл, глубоко засунул руки в карманы джинсов и смотрел на неё своими синими, большими глазами.