Холод южного ветра

— Но нас мало для такой важной задачи! — Ежи, что называется, понесло. — Любая бомбардировка приведёт к…

Договорить мудрёную мысль лопоухий не успел. Второй удар в каску оказался посильнее первого. Дотошный Брок покачнулся, едва не уронив висящую на плече винтовку, и с ненавистью обернулся к своему обидчику.

— Два наряда вне очереди, — сержанта, казалось, забавляла назревающая перепалка. — Обоим. И ещё один тому, кто откроет пасть первым.

Ссора затихла, не начавшись.

— Давайте начистоту, — воспитав зарвавшихся подчинённых, начальство настроилось впасть в лирическое настроение, чреватое многословием. — Не нужно мнить из себя нечто крутое лишь на основании того, что я вас обучил стрелять по мишеням и немного бегать. Это миф. Сказка. Самообман. Вы не воины, и вряд ли ими станете. Обидно слышать, да? — Бо смотрел с прищуром, внимательно изучая каждого. — Обидно… Любому мужчине не понравится узнать о собственной никчемности и заведомом проигрыше другим самцам. Но это реальность. Всамделишная. И вас устраивающая, какие бы недовольные рыла вы не корчили… На самом деле, вы все мечтаете только об одном — оттрубить обязательный контракт без житейских бурь и потрясений, получить положенные выплаты и свалить на гражданку с приличной для начала новой жизни суммой денег. Хотели бы воинской карьеры — на заштатный маяк бы не рвались. В армии много более адреналиновых и хорошо оплачиваемых специальностей. Вы же все после базового обучения сами выбрали тишь да гладь.

… Это чистая правда. При выпуске из учебки, после череды длинных и запутанных тестов, нам давали выбор воинской специальности и рода войск. Разумеется, с учётом имеющихся наклонностей и уровня базовых знаний. Я присмотрел для себя вспомогательные части пехоты и добровольно попросился на охрану маяка, втайне лелея надежду о переводе на какой-нибудь занюханный склад без начальства и проверяющих. Остальные, похоже, от меня не слишком отличались…

— В этом и кроется ответ на вопрос рядового Брока по поводу важности. Безусловно, маяк имеет неоспоримую стратегическую ценность, однако в межгалактическом масштабе она несколько преувеличена. И без него всё будет прекрасно работать. Внесут коррективы в навигационные карты, учтут необходимые поправочные коэффициенты, — Бо Мид обвёл взглядом солдат, отметив, что у половины оловянные взгляды от слишком заумных речей. Упростил текст. — В общем, толку от нас едва ли больше, чем слепому от зеркала. Служба идёт, нас не трогают, дембель неизбежен. Понятно?

— Так точно! — радостно взревел взвод.

Окончание лекции ободрило всех, кроме Ежи. Он дул щёки, намереваясь брякнуть очередную чушь, пыжился с видом непризнанного гения, однако разводить полемику не решался. Два наряда — слишком веский аргумент в диспуте, чтобы к ним добавлять третий.

А я отметил про себя то, что сержант ничего не сказал о системах самоуничтожения базы. При необходимости нажмут допущенные люди нужную кнопочку — и кранты всему. И нам, и вышке, и защитному периметру. Космодром же целый останется, его не зацепит. Такое вот разделение по стадиям ликвидации или чему-то там… Уважаю Бо. Особо он этого не скрывает, раз мне сообщил, но и нервировать нас не хочет.

Стрельнул глазами по сторонам. Всех моих сослуживцев, похоже, шитое белыми нитками объяснение устроило. Правильно. Не нужно им много знать — головки заболят. Брок не в счёт. Ему бы во всём сомневаться, включая собственное существование.

— Тогда оглашаю распорядок мероприятий! — перешёл отец-командир к делам насущным. — Оружие, боеприпасы, перенести обратно в каземат! Хранение огневых средств вне специализированных помещений или при отсутствии особых условий несения службы строжайше запрещено.

У нас даже не хватило сил взвыть от такой несправедливости! Выноси — заноси, завтра опять выноси! Издевательство какое-то!

Между ушей прогремел лёгкий набат, призывающий к повиновению, а не обсуждению. На опережение, так сказать.

— Затем, — продолжал Бо, отрешённо-холодно глядя на всех сразу и ни на кого конкретно, — заступаем в караулы. Все! План расстановки я до вас доведу. Не хватало нам ещё сюрпризов в последние сутки… Разойтись! Пять минут личного времени.

Но только взвод, проклиная в душе начальство, армейские порядки и злодейку-судьбу разбрёлся кто куда, меня окликнул Мид:

— Самад! Подойди.

Обречённо вздохнув, я развернулся и побрёл к сержанту. Не повезло ещё двоим: Ежи и Чжоу.

— Вы, насколько я помню, имели страсть к просмотру отличных от развлекаловки передач по визору, — издалека завёл речь сержант. — У кого из вас какая склонность? Я имею ввиду тематику.

Плохо соображая, для чего он спрашивает о моих персональных, не имеющих никакого отношения к службе, интересах, я сделал глуповатое выражение лица и принялся ждать, что ответят Ежи с Доном. Надеялся по их болтовне выработать некую линию поведения и не нарваться сдуру на неприятности.

Промахнулся. Мои сослуживцы тоже предпочли дожидаться добровольца и в первопроходцы не стремились. Даже обычно обожающий высказаться Брок сдержался, чем очень удивил.

Бо Мида передёрнуло.

— Я прекрасно знаю первую солдатскую заповедь, сопляки, — рыкнул он и негромко процитировал. — «Не высовывайся», и вторую «Инициатива имеет инициатора», и третью «Если не озадачен, то можно и поспать». И четвёртую знаю, и двенадцатую… Но давайте оставим казарменный фольклор. Мне от вас сейчас требуются ответы, и желательно внятные.

Переминаясь с ноги на ногу, первым не выдержал Чжоу:

— Мне про животных нравится смотреть. Они классные…

Всё это было произнесено с такой нежностью, что сержант невольно улыбнулся.

— Не спорю. Что тебе известно о фауне этой планеты? Хищники, ядовитые твари?

— Ну-у… — растерянно протянул Дон. — Я как-то…

— Понятно. Вит?

Деваться было некуда. Признался:

— Мне всякие документалки про полицию по душе. Расследования, дедукция… Шерифом хочу стать.

— Сойдёт. Брок?

Лопоухий тоже не стал отмалчиваться:

— Обзоры о политике и способы решения разноуровневых конфликтов, связанных с выборами. После службы собираюсь подавать документы в стажёры дипкорпуса. Специальность — переговорщик. И учиться заочно. На заочном. Точнее, наоборот. Поступить, а уж потом…

Опять его понесло. Идеальную профессию Ежи себе присмотрел — говорить много, непонятно и за деньги.

Однако Бо неподдельно обрадовался:

— Отлично! Слушай мою команду: от разгрузочно-погрузочных работ вы освобождаетесь, от караулов тоже. Сейчас, вместе со мной, идёте в столовую. Включаете визор и изучаете всё, что можно изучить об этой планете. Политика в приоритете.

Ничего не понимая, мы поспешили следом за широко шагающим сержантом. Прошли в казарму, спустились вниз, на минус первый этаж.

Классная у нас столовая! Устроена в защищённом подвале, по соседству с продуктовым хранилищем и общим утилизатором. Здесь всегда тихо, спокойно, и пахнет приятно. Кухонная вытяжка работает на все сто. В жилых помещениях по-другому… Там, сколько не проветривай, а один чёрт носками подванивает. Ну глазорезным пердежом по утрам. Мужской коллектив, ничего не поделаешь…

С разрешения начальства мы посбрасывали изрядно надоевшую амуницию, винтовки благоразумно разрядили и пристроили их каждый возле себя. Каски устроили на столешницах. Головной убор, как-никак. Нечего ему на полу делать.

Включили визор, подвешенный почти под самым потолком. На экране появилось меню с перечнем тематических вкладок. Не сговариваясь, пульт управления доверили нашему умнику. Политика — его сфера, вот пусть Ежи и решает, с чего начинать просмотр.

— Объясняю, для чего это нужно, — дождавшись, пока мы рассядемся поудобней за обеденные столы, сказал Бо. — Летун, как вы слышали, сообщил, что полёты запрещены в трёхсоткилометровой прифронтовой зоне. И всё бы ничего, но ещё вчера линия соприкосновения находилась на расстоянии полутысячи километров от маяка. Я по карте смотрел после прослушивания вечерних новостей. С такой скоростью войска не наступают, поверьте. Во всяком случае, при здешнем уровне технического развития. Мы на Гео-22, если кто запамятовал.