Страница 11 из 71
— Самад, ты? — разверзлась ночь таким знакомым криком.
— Так точно! — обрадованно крикнул я в темноту. Ух… сержант обнаружился. Словно валун с плеч спал. — Со мной Брок и Чжоу.
— Передвигаться можете?
— Да!
— Ориентир — полоса препятствий, — снова раздалось из темноты. — Топайте ко мне!
Через командирский чип нас нашёл, не иначе. Впервые на моей памяти от этой штукенции за ухом хоть какая-то польза.
Бодрящий эффект ощутили все. Появилась определённость, понимание дальнейших действий. У солдата ведь как? Приказали бежать — бежишь, приказали спать — спишь. За тебя старшие думают. На том стояла и стоит армия, верой и правдой приняв эту краеугольную догму за основу. И это иногда несказанно радует.
Рванули резво, но не бегом, а быстрым шагом. Направление известное — до угла, потом прямо, и наискосок, между складом запчастей и вечно закрытой будкой неведомого назначения. По пути старались поднимать ноги повыше — гладкую в прошлом поверхность дорожек и проездов обильно усеивали всякие обломки с выщерблинами.
Кстати, помогало. Через шаг подошва опускалась на нечто неустойчивое, как правило, норовящее стукнуть по ступне.
Оно бы, конечно, подсветить не повредило, но боязно. Упоминание о демаскировке прочно засело в моей голове, а ещё припомнилась до сих пор незадействованная система самоуничтожения. Та самая, активируемая пятью разными способами. Бабахнет сейчас по чужой команде или проводки важные закоротят — и отбегался рядовой Вит. Даже шнурков не найдут.
— Сюда! — рявкнуло поблизости, помогая с корректировкой курса.
Силуэт Бо Мида показался секунд через десять, и не один. Рядом с ним уже находились Сквоч с Дрю Патом — такие знакомые и такие родные после пережитого ужаса, что я невольно улыбнулся. Чуть левее от них лежали четверо в форме, но кто — не разглядел.
— Целы? — сержант, как всегда, долгими вступлениями не баловал.
— Так точно! — ответил я за всех и Чжоу, будто из вредности, выдал харкающую руладу.
Его временный недуг Мид проигнорировал.
— Посторонних на объекте видели?
— Нет.
— Что недавно гремело?
— Шпиль упал. Вроде как на казематы, — сообщил я и не сдержавшись, выпалил. — Вы говорили, под нами…
— Не ори, Самад, — успокаивающе перебил меня Бо. — Ничего не случится. Поверь.
— А…
— Молчать! — теперь уже угрожающе прошипел сержант, и мои зубы схлопнулись сами собой. — Брок! Чжоу! Собрать у всех медпакеты! Назначаетесь санитарами. На вас приём раненых и организация полевого пункта первой помощи. Хирургов у нас нет, так что вспоминайте тематические занятия. И по сторонам посматривайте. Зря огонь не открывать, но, если что… Подайте сигнал.
Ко мне тут же протянулись суетливые ручонки Ежи. Не глядя, я отстегнул от своей разгрузки и протянул ему индивидуальный набор, именуемый по старинке «аптечкой». Остальные проделали то же самое.
Наблюдая за нами, командир продолжил нарезать задачи:
— Сквоч! Ты ходил со мной, разносил рационы. Расстановку обязан помнить… Вместе с остальными обойдёшь посты. Легко раненых — сюда. Остальным — оказать помощь на месте и действовать по ситуации… В крайнем случае, пусть меня дожидаются, кто сможет. Свет разрешаю включить, иначе до утра бродить станете. При малейших признаках врага отступаете в район ворот, по возможности, не ввязываясь в бой. Понятно?
— Так точно…
— И ещё. По первому зову бросаете всё и несётесь к санитарам. Исполнять!
Однако не успели мы и шагу сделать, как рядом угрюмо буркнули:
— Что это было?
Я не понял, кто это спросил. Но он буквально озвучил мои мысли.
Все замерли в ожидании ответа.
И тут уверенное спокойствие Бо Мида дало трещину. Каска дёрнулась, будто от удара, белки глаз сверкнули в скупой звёздной подсветке:
— Добрые эльфы на феях прилетели!!! Подарки выгружали! — брызжа слюной, прорычал он. — Авиаудар, идиоты… Массированный!.. Давайте ещё поболтаем, порассусоливаем, сопли с кетчупом пожуём, пока наземные части противника подтянутся. Тогда организуем оборону, гимн напоследок споём. Кретины… Не стоять! Действовать!
Неподалёку раздался тихий стон, подстегнувший нас. Каждый лихорадочно щёлкнул фонариком, осветив место нашего сбора. И каждый увидел, как у сержанта над бровью красуется рваная рана, залив пол лица кровью, а левая рука обвисла безжизненной плетью. Мундир грязный, рваный, на коленях — прорехи, лямки рюкзака покрыты тёмно-бурым.
Невольно сравнив себя с начальством, я приуныл. Основательно ему досталось, без врача понятно. А он ходит, нами, оболтусами, руководит. Впечатляющая сила воли. Наверняка же больно. Мне бы так, но… вряд ли. Давно, маленьким, как-то руку сломал, так выл на всю округу. С тех пор боюсь боли. До дрожи в коленках боюсь.
Невольно почувствовал, что завидую Бо, хотя и понимаю, что это глупо. Чему тут завидовать? Я — целый, он — терпит.
Нафиг! Каждому своё!
— Быстро! — донеслось со стороны ворот, куда без объяснений, спешным шагом уходил объект моих рассуждений. — Двадцать минут! Время пошло!..
***
Не успели стихнуть командирские шаги, как неугомонный Сквоч лихорадочно тараторил, увлекая нас за собой:
— Прикиньте, пацаны! Стою на посту, и ка-ак упорет! Взрывы! Вокруг свист, огонь, а я как в аттракционе ужасов, — каждое слово он подкреплял размахиванием рук. — Куда бежать? Куда прятаться? И не страшно! Знаю, мимо меня эта напасть пройдёт. Мне ведающая тётка на ярмарке говорила: «Жить тебе, паренёк, долго да счастливо»! Хорошая тётка! Не обманула!
Трепло. Нашёл, когда байки травить…
Озлившись, Дрю Пат ударил говоруна кулаком в плечо.
— Завали хайло! Без тебя хреново… — после чего не сдержался, выплеснул недовольство. — Почему целые и здоровенькие остались, а нас за ранеными гонят? У меня ногу цапнуло…
— Ходишь — значит целый, — парировал Сквоч, оставляя последнее слово за собой, однако полностью не угомонился. — Вит! Что ты о том, что под нами, мычал?
Не надо тебе столько знаний, дружище.
— Земля под нами. Отстань. Контузило меня. Несу всякий бред, а ты и уши развесил…
Дальше приютский выпытывать не стал. Ускорился.
… На наши голоса подтягивались те, кто мог передвигаться самостоятельно. Мы указывали им направление к точке сбора. Понимали парни не сразу — пялились ошалелыми глазами в темноту и боялись отрываться от коллектива. Жались поближе, точно потерявшие мамку собачата.
Хамоватый и бесцеремонный Дрю прогонял их к точке сбора пинками.
Группа вынужденно замедляла темп. Приходилось возиться с примкнувшими, отбирая у них медпакеты и наспех блокируя раны разной степени паскудности; отвлекаться на неходячих.
Что интересно, никто из увечных глотку не драл. Они тихо стонали, наращивая громкость страданий по мере нашего приближения. Боялись.
Шок.
И я боялся. Никогда и помыслить не мог, что вляпаюсь в такое приключение. Спасибо ночи, скрадывающей общую картину трагедии, иначе с ума бы сошёл.
Фонарики из-за узости луча выхватывали пострадавших сослуживцев не полностью, частями, и увиденное мне не нравилось. Кровь, внутренности, слёзы, грязь, тёмные лужи, в которые страшно ступить, мольбы о помощи, восковые лица, судороги, ошмётки…
Постоянно кого-то выворачивало.
А снова впавший в ненатуральную весёлость Сквоч случайно нашёл Цапкиса. Того самого, с которым я делил последний караул. Точнее то, что от него осталось: половинку тела c раскроенным черепом.
После этого мне стало похер. Вообще. Словно я по продуктовому маркету гуляю, в отделе разделки и полуфабрикатов. Сработало что-то в башке, убирая человеческое начало на задний план.
Другие, похоже, переживали аналогичную ломку. С каждым пройденным метром мы вели себя всё более уверенно, всё более бездушно.
Работы хватило всем. Мы поспешно носили найденных к Ежи с Доном, те укладывали их рядком, без разбору вкалывая обезболивающее и блокируя кровотечения. Приходилось «санитарам» не сладко. Раненые, получая надежду не подохнуть в одиночку, брыкались, плакали, надсадно выли. Двоим, особо шумным, при перевязке дали закусить винтовочные ремни.