Хроники Колыбели

Злость, ничем не сдерживаемая, необъяснимая, затапливала разум.

— Иди за мной, — спокойно сказала я Гаррету, и он поднялся на ноги, не задав ни одного вопроса.

Когда нужные нам бумаги рассыпались по холодному полу, я вдруг почувствовала, что с меня хватит загадок, Колыбели и пустоты вокруг.

Вестибюль я прошла не таясь, коридор, лестница, коридорчик и наконец тот самый камин, повергший меня в ужас в самом начале.

— Выпусти нас отсюда, — прошипела я, чувствуя, что еще немного — и я перестану себя контролировать. — Немедленно, иначе…

Сгусток огня ударился о стену чуть выше, и на нас пахнуло жаром.

Колыбель безмолвствовала, но я уже ничего не боялась. Несколько месяцев назад Артемус справился с Бонхардом точно так же — силой и страхом. У всех существ есть инстинкт самосохранения, и Колыбель Шейлбридж не должна была быть исключением. Если она живая — а она живая — не должна.

— Слышишь? Выпусти, иначе я разберу тебя по кирпичику!

Еще один удар, и я поняла, что стою одна — Гаррет отошел от меня, бледный и уставший.

Визгливо и злобно хлопнула дверь вдалеке, закачалась старая люстра и обдала нас градом хрустальных камешков.

— Выпусти!

Огонь, повинуясь моей руке, поглотил страшный сгусток тьмы в камине, и нас оглушил пронзительный визг. Кривясь, я заткнула уши, но это не слишком помогло, крик придавливал к полу, заставлял ежиться и выворачиваться.

— Заткнись и выпусти! — рявкнула я, не в силах перекричать Колыбель.

Огонь снова задел тьму в камине, и крик стал пронзительнее, тоньше, невыносимей.

— Хватит, — попросил Гаррет одними губами и оттащил меня дальше по коридору.

А он корчился в судорогах, сжимался то в одной точке, то в другой, искривлялся, не теряя при этом ни одного камня.

— Я ее ненавижу!

— Хватит, я сказал! Видишь, что происходит?

Я почти не слышала его, трясясь от злости и ярости. Невыносимый крик, куда как реальнее, чем все прежние, будоражил кровь, вызывал агрессию, и я еле сдержалась, чтобы не ударить Гаррета. Просто потому, что мне этого хотелось.

Вместо Гаррета огонь снова нашел свою цель, несмотря ни на что, и Колыбель потряс страшный грохот, звериный вой, налившаяся кровью тьма в камине, и я поняла, что еще немного и…

И что?

Я не знала, что произойдет, но томительное, болезненное ожидание, поселившееся в груди, вынуждало опасаться.

— Идем!

Мы кинулись прочь из коридора, не заботясь ни о чем, а двери — все, что попадались на пути — неистово дергались и оглушительно били по косякам, гоня нас прочь.

Прочь к открытым нараспашку входным дверям.

Мы застыли, не в силах поверить своим глазам. Снаружи сиял ослепительно хмурый и дождливый день, тянуло прохладой и свежестью.

— Сработало! Гаррет!

— Быстро, пока она не передумала, — бросил он и потащил меня к двери.

Я не сопротивлялась, дала себя вести последние футы по проклятой лечебнице, перешагнула через зловонный порог и вышла на крыльцо.

Колыбель нас выпустила. И со страшным грохотом захлопнула за нами двери.

Тишина застыла над нами оглушающим блаженством, и я почувствовала огромное желание опуститься на землю и разреветься от облегчения. Но Гаррет, холод и Колыбель рядом помогли мне немного сдержаться.

Гаррет рядом со мной выглядел удивленным и оглушенным.

— Душа моя, я поверить не могу. Ты уверена, что мы не спим?

— Нет, — похолодев, сказала я. — Но… пойдем отсюда, а?

* * *

Мы не спали.

За воротами кипела обычная дневная жизнь, и от злобного крика стражника я снова чуть не расплакалась от умиления и нежности.

Здесь, в Городе, все было таким родным и близким, теплым, живым. Я упивалась нежностью в душе и страшной усталостью и поэтому даже не заметила, как из-под заклинания, что скрывало нас от чужих глаз, выскользнул Гаррет, тихо попрощавшись.

Потом усталость навалилась так, что я еле миновала Форт Айронвуд, арку, ведущую на кладбище, старые могилы, и у самого входа в наше поселение заметила чью-то тень, метнувшуюся за спиной.

— Кто это тут балуется? — вяло спросила я.

Мне никто не ответил, и я равнодушно пожала плечами. Страх и усталость сменила дикая, неконтролируемая радость. Мы справились, мы нашли записи, а это значит, что мы сможем помочь Артемусу.

У меня перехватило дыхание, и все тело затрясло, как от приступа. Я закрыла глаза, пытаясь с этим справиться, чтобы не пугать Донну и Мафусаила, и глубоко вздохнула несколько раз.

И получила страшный удар по голове, от которого мир в который раз за это время раскололся и потемнел.

Глава 9

Я очнулась от того, что на лицо мне капала холодная вонючая вода.

Пару секунд я лежала с закрытыми глазами и сквозь зубы ругалась неизвестно на кого и на что, а потом с криком дернулась подальше от этих капель и замерла. Капли мерно падали на каменный пол.

Было холодно, я с отвращением передернулась, открыла глаза и села. Кругом была темнота. Сразу закружилась и запульсировала болью голова, я попыталась запустить свет, но безуспешно — тусклый шарик взлетел вверх и пропал. Я лишь успела заметить, что нахожусь в каком-то каменном мешке.

Я застонала и упала навзничь. Какого Трикстера я здесь, кто на меня напал? Хранители? Нет, невозможно. Похоже на какой-то подвал, но Хранители, во-первых, меня бы как-то попытались обезвредить, зная, что я пусть кое-как, но могу все же колдовать, во-вторых, им вообще не было смысла запирать меня в подвале… Языки своим пленникам они умели развязывать.

А может, кто-то просто не хочет, чтобы о моем похищении прознал Артемус?

При воспоминании о нем по моей несчастной голове как будто шарахнули еще раз.

Нет, никуда не годится. Хорошо еще, что бумаги у Гаррета… Энни-Энни, милая Энни, зачем-зачем-зачем…

Я зарычала сама на себя. Вместо того, чтобы попытаться выбраться, я растянулась на полу и развлекаюсь песенками.

Какое-то время я лежала, стараясь ни о чем не думать, и собиралась с силами. Заклинание не получилось, вероятно, проклятая Колыбель на мне отыгралась, а довершил дело неизвестный напавший. Я сосредоточилась на холоде и каменном жестком полу, посмаковала физические страдания, помассировала голову — удар был сильный, но крови не было, даже шишка была не такой уж большой, и медленно села.

Шар света взмыл к потолку и осветил каменное помещение. К моему удивлению, оно оказалось не таким уж большим и походило на какой-то склад. Раньше я здесь никогда не бывала.

Кто и зачем меня сюда притащил? Но кто бы это ни был, он явно не подозревал, что я могу отсюда выбраться.

Стиснув зубы, я поднялась и, еле переставляя ноги, подошла к двери. Подергала ее — она была заперта, но я и не надеялась на такую наивность похитителя. Поэтому я отошла на несколько шагов и пустила в нее заклинание.

Со стены шлепнулся мелкий камешек, но и только, а мою бедную голову сдавило тисками, и я с криком упала на пол, больно ударившись.

Вдобавок ко всему шар света становился все слабее, а потом и вовсе погас.

Неизвестному мерзавцу очень повезло…

Да того, как стало совсем темно, я успела увидеть в углу старое кресло. Теперь я прикинула, в какой оно стороне, и осторожно, на коленках, стала продвигаться к нему, от всей души надеясь, что из обивки хотя бы не торчат острые пружины. Я аккуратно ощупала влажную, пахнущую гнилью ткань и убедилась, что пружин нет, причем в самом прямом смысле, но сидеть на кресле будет еще холоднее, чем на полу. А голова уже была не просто сдавлена тисками — по ней нещадно колотили огромным молотом. Всхлипнув, я примостила голову на сиденье, сжалась в комочек на полу возле кресла и замерла.

Мне было холодно, больно и страшно, но самое главное — у меня не было сил что-то изменить.

Мне очень хотелось, чтобы рядом сейчас оказался хоть кто-нибудь, кто бы смог мне помочь. И несмотря на то, что у меня совершенно не было желания над собой смеяться, а больше всего мне вообще хотелось расплакаться, я все равно усмехнулась — не «кто-нибудь», потому что Гаррета я была готова сейчас убить и была уверена, что на это у меня сил точно хватит… Но Артемус помочь мне не мог, он сам сейчас нуждался в помощи куда больше, чем я. Потом я подумала, что Гаррет оказался прав, оставив меня, у него были бумаги Петтихью, а они были куда важнее, чем мое заточение неизвестно где…