Грех

— А теперь рассказывай, что случилось.

Она уселась на небольшой диванчик, давая понять, что не намерена остаться без исчерпывающих объяснений, а он тут же доверчиво улегся на ее колени, давая понять, что готов успокоить материнское сердечко. Так было всегда, и так было сейчас.

— Да ничего не случилось. Просто в нашей округе не так тихо и спокойно, как хотелось бы. Здесь деревня есть неподалеку. Ну вот, выяснилось сегодня, что как минимум неделю у нас под носом орудуют молодчики — грабят и насилуют, а мы ни сном, ни духом.

— И у них хватило наглости напасть на моего сына?

— Мама, я цел, все в порядке, — поспешил успокоить Ренард. — Они меня не признали.

— Конечно, в таком виде и я б тебя не сразу признала. Что за маскарад? Почему ты разгуливаешь в таком виде?

— Я не горю желанием, чтоб каждая собака отвешивала мне поклоны и в страхе убегала. Мам, только не говори отцу — он все равно не поймет.

Женщина вздохнула, но сына понять попыталась. Она всегда его понимала, и он об этом знал. Она всегда была для него просто мамой, самым родным человечком, которому без утайки можно рассказать все. Ну почти все. Женщина закончила с перевязкой и теперь тихонько гладила его плечо.

— Хорошо, я не скажу отцу, но ты пообещаешь…

— Не буду ничего обещать, — Ренард обернулся и нарочито хмуро посмотрел на мать. — Я хочу знать, как живут вокруг люди, и, поверь, я узнаю гораздо больше, если они не будут видеть во мне будущего короля.

— Рен, но это опасно, в конце концов!

— Вы меня еще под домашний арест посадите, чтоб не дай Бог, дитеночка королевского никто не обидел, — рассмеялся Ренард. — Мама, мне не десять лет! Я вполне могу за себя постоять.

— Конечно, можешь, — улыбнулась она, наклонилась к сыну и тихонько коснулась губами его виска. — Но ты мой сын, и я всегда буду за тебя переживать, мое драгоценное высочество. Ладно, иди отдыхай. Про голубчиков, что напали на тебя, я сама отцу расскажу. Надеюсь, ты понимаешь, что утаить это не получится — преступники должны быть наказаны.

— Понимаю. Их трое было: двоим я руки переломал, один цел вроде, но синяки должны остаться. Надо прочесать лес, район озера и близлежащие деревни.

— Хорошо.

— Спасибо тебе, мам.

— Спокойной ночи.

Стоит отметить, что к вечеру следующего дня вся бандитская троица была доставлена под хмурые очи короля и на рассвете повешена — казни хоть и редкость в Риантии, но иногда все ж необходимы. Как выяснилось, действовали молодчики уже около месяца, и грабежами с насилием их деятельность отнюдь не ограничилась — были среди их жертв и те, кто уже никогда не вернется к своим женам, матерям и детям. Теперь же окраины столицы вновь могли почувствовать себя в безопасности.

Глава 7

И снова полдень, и снова ноги несут Ренарда к малышке Терезе. Как мотылек летит на пламя, так и он каждый полдень будет спешить сюда, на озеро. Они просто гуляли, болтали ни о чем; он легонько обнимал тонкую девичью талию и уводил девчонку прочь от случайных глаз и ее строгого отца. Они просто гуляли, а он все реже вспоминал о предстоящей свадьбе и коронации.

День за днем, неделя за неделей… Наслаждаясь последней свободой, он и не заметил, как девчонка завладела разумом, а потом и душой своего «пастушка». С каждым днем он все охотнее и охотнее бежал к ней, с каждым днем становилось все тяжелее распрощаться, когда с первыми сумерками возвращал ее домой. И каждый раз, долгими, томительными ночами лежа на своей огромной кровати, разглядывал он золотые завитушки потолка и думал о том, что надо бы признаться Терезе, раз и навсегда разорвать порочную связь, ведущую в никуда. «Это нечестно! Это неправильно! Это подло!» — вопил разум, и Ренард с ним соглашался. Казалось, это же так просто, в любой момент он сможет остановиться. Да и что может связывать без пяти минут короля и крестьянку? Глупости… Это просто приятная игра — не более. Но наступал новый день, и он снова бежал к ней. Обнимал свою малышку, вслушивался в звонкий ее смех и понимал, что… не может. Не может отказаться от этих встреч украдкой, от ее щебетанья — глупого, бесконечного; от теплой улыбки и мягких доверчивых губ, от маленькой, шершавой от мозолей ладошки в его руке и запаха сена от ее волос. Не может и не хочет. Хотя б еще один денек, еще одна встреча… А время шло.

Однажды, незадолго до свадьбы, слухи о загулявшем с крестьянкой принце дошли до короля. Сказать, что король пришел в бешенство — не сказать ничего! Не видел Ренард, как грозно смотрел отец на доносчика, как сжимались кулаки и как летало и крушилось все, что попадалось под руку. Как бедная мать, рискуя сама оказаться в опале, самоотверженно пыталась усмирить супруга и спасти сына от неминуемого отцовского гнева.

И вот как-то раз, вернувшись от Терезы, Ренард вошел в свои покои и замер. Нет, ну хорошо, что хоть переодеться успел! Да уж… Неожиданный сюрприз.

Ренард прошел чуть дальше, облокотился на стену и окинул взглядом незваную посетительницу — абсолютно голую девицу, восседающую на его постели. Совсем молоденькую. Красивую. Увидев хозяина покоев, девушка напряглась, расправила плечики, втянула животик, выпячивая небольшие грудки, увенчанные темными аккуратными сосочками, и вздернула маленький носик… В глаза посмотреть не решилась — потупила взор, лишь задрожали реснички под пристальным, требовательным взглядом принца.

— И не холодно? — чуть склонив голову на бок, мрачно спросил Ренард, разглядывая бесстыдницу.

Уж если б она и замерзла, то точно от его голоса — холодного, колючего и угрожающе тихого.

— Ты кто такая и что здесь делаешь? — так и не дождавшись от незваной гостьи никаких объяснений, спросил Ренард.

Но девушка молчала — правда, глазки подняла. Вот теперь в них читался и страх, и смятение…

— Я, кажется, задал вопрос.

— Мне приказано услаждать Вашу ночь, Ваше Высочество…

— Вон пошла, — резко оборвал Ренард, уже догадываясь, чей именно приказ она выполняет.

Девушка задрожала, но покидать покои не спешила — о таком приеме ее никто не предупреждал, и что теперь делать, она просто не представляла. Впрочем, не на шутку разозленному Ренарду повторять дважды не хотелось — так и не дождавшись от девушки должной реакции, он попросту подошел, стащил ее с кровати и поволок к выходу, намереваясь немедленно выставить ее из комнаты.

— Нет! — закричала она, вырвалась из крепких рук и бросилась на колени, цепляясь за его ноги, не давая ни оттолкнуть ее, ни выставить. — Нет, пожалуйста, не гоните меня! У меня приказ Его Величества, я не могу ослушаться его! Пожалуйста, Ваше Высочество! Не по своей я воле здесь, смилуйтесь надо мной!

— У тебя пять минут, — все ж отцепив от себя руки малолетней куртизанки, проговорил Ренард. — Чтоб через пять минут духа твоего здесь не было. Если вернусь и увижу тебя, не обессудь — в чем мать родила вылетишь отсюда. И поверь, девочка, я сейчас не в том настроении, чтоб ты со мной пререкалась.

Разозленный Ренард влетел в рабочий кабинет и направился прямиком к отцу, игнорируя все рамки приличия и субординации.

— С каких пор во Дворец стали пускать шлюх? — сходу прокричал Ренард отцу.

— С тех самых, когда у моего сына вдруг в штанах стало настолько тесно, что он стал по девкам волочиться, — абсолютно спокойно парировал король, вставая из-за стола. — Извини, деревенских искать времени не было. Зато я могу быть спокоен, что мой дорогой сын не подцепит сифилис — эта девушка, по крайней мере, чиста.

— Отец!

— А что это мы так возмущаемся, а? — привычная сдержанность отступила, выплескивая всю ярость, скопившуюся в отцовском сердце; голос вмиг стал стальным, король почти кричал, прожигая взглядом сына. — Неужели о невесте вспомнили, Ваше Высочество? О верности, чести, долге? Или у тебя приступ праведности, сынок?

— Отец…

— Замолчи! — обрубил мужчина. — Захотелось бабу — бери. Может, угомонишься, наконец. Не думаю, что эта шлюха сильно отличается от твоей.