Боярин Осетровский

— Поручик… — буркнул Дашков, — Расскажи сейчас, что произошло.

Я изложил произошедшее со мной. Не упуская никаких подробностей, но не озвучивая своих выводов о том, что за покушениями стоят Романовы. Впрямую обвинять их без доказательств я не могу, а Дашков — не дурак, и сам догадается, что к чему. Судя по блеснувшим глазам — он все понял.

— Я понял суть твоей жалобы, боярин Осетровский… — произнес он, наконец. Продолжение «…что я с этого иметь буду?» не озвучивалось, но явственно повисло в воздухе. Это ж Разбойный Приказ, мы бесплатно не работаем. В смысле — они.

Князь посмотрел на мое безмятежное лицо. Я посмотрел на него. Называть цену первым я не могу и не буду. Не могу — потому что мне буквально нечего предложить ему. А не буду — потому что тогда окажусь в положении просителя. Сейчас мы еще на одном уровне, типа я прошу о дружеской услуге, а он мне, по дружбе, может помочь. После чего сам может попросить уже меня о такой же «дружеской» услуге. У меня, конечно, есть несколько версий — о какой…

Хотя — нет. Судя по вновь темнеющему лицу — князь опять что-то не то подумал.

— Боярин Осетровский, — он чуть ли не выплюнул мою фамилию, — Помнишь ли ты случай, когда жену Телятевского прямо в тереме убили?

Конечно, пом… А, вон оно в чем дело… Это ж тот случай, когда жену князя убил его же собственный сын. Чтобы она не рассказала о его, сына, невинных шалостях с купчихами всякими. За это Телятевский сына от Источника навсегда отлучил. И все это — прямо у меня на глазах произошло. Я ж тогда убийцу и определил, с помощью отпечатков пальцев. Вот только тогда меня еще считали простым человеком и приказали забыть, что произошло. Потому что этот случай — явно не то, что хочешь сделать известным общественности. Я, естественно, не забыл, на меня, как на боярского сына, Повеление не подействовало. И сейчас, когда этот факт стал известен — Дашков решил, что я собираюсь шантажировать их раскрытием этой информации.

— Нет, не помню.

Брови князя дернулись в нешуточном удивлении. Он посмотрел на меня. Глаза Дашкова медленно залила чернота, он явно собирался использовать на мне Повеление… Но не стал. Глаза так же медленно вернулись к своему естественному виду. Он понял.

Дашков внимательно оглядел меня, как будто видел в первый раз. Вот тут я не мог понять, о чем он думает. Надеюсь, не о том, что я лох, который не стал пользоваться удобным моментом.

— А про венец, украденный у купца Зубака, помнишь?

— А вот это — помню, — спокойно кивнул я.

— Так и не нашли ведь его.

— Не нашли.

— А для чего он нужен — знаешь?

— Знаю.

— А как думаешь, может ли его похититель вернуть венец?

— Может, отчего ж не может. Когда он ему больше не нужен будет.

— Сдается мне, что он не нужен больше похитителю.

— Похитителю, может, и не нужен. Но я надеюсь, что в ближайшее время венец к купцу не вернется.

— Почему?

— За Источник свой беспокоюсь.

— Другие-то не беспокоятся.

— У других вотчины есть.

Дашков пристально посмотрел на меня.

Что ж. Я сказал — меня услышали.