Страница 105 из 105
Она что, когда статуя уменьшается — замолкает? Или вообще засыпает? Надеюсь, не исчезла навсегда, мне она понравилась…
Я убрал темную статуэтку в мешок и закрыл опустевшую кладовую.
Санный возок катился по дороге, чуть покачиваясь на поворотах или в тех местах, где снег слежался неровными кучами.
На моем плече дремала Аглаша, крепко вцепившись в мою руку и неразборчиво бормоча во сне. С другой стороны ко мне прижалась мягкая и теплая Клава.
Девчонки спят, а мне не до сна. И до намеченного места ночлега еще, пожалуй, с час езды. Зимой быстро темнеет
Жаль, что в дорогу книг не взял, усмехнулся я. Хотя…
Протянув руку и прошептав Огненное Слово, я зажег фонарь, болтающийся под потолком возка, и достал книгу, в кожаном переплете, со стальными уголками и накладкой в виде оскалившегося волка.
Дневник моего прадедушки Северьяна.
Он прочитан от корки до корки, но ничего интересного я там не обнаружил. Даже историю о том, как был найден Источник, прадедушка скипнул. Но и сам по себе его дневник читается интересно, как приключенческий роман.
Я раскрыл дневник, машинально провел пальцами по металлической волчьей голове на обложке. Возок качнулся…
Ай!
Кажется, укололся об острый клык. Волк укусил, так сказать. До крови, надеюсь, у меня не начнется какой-нибудь столбняк…
Или галлюцинации.
Ровные строчки дневника явственно поплыли у меня перед глазами, извиваясь и изменяясь на другие.
«Подлинная история Северьяна, боярина Осетровского, кровью рода запертая и для моих потомков предназначенная».
Кровью рода, значит… Я закрыл дневник, посмотрел на «укусившего» меня волка, и опять раскрыл дневник, обнаруживший свою истинную натуру.
Посмотрим, что там прадедушка спрятал…
Возок скользил по заснеженной дороге, уезжая от Москвы в сторону далекого Алтая.
Конец