Угонщик.

Вниз шла деревянная самодельная лестница, по которой я, освещая дорогу мутным светом электрического фонарика и спустился. Пес горестно взвизгнул, пометался перед погребом, но потом, медленно и осторожно, двинулся вниз по узким, плохо ошкуренным ступеням. По периметру огромной квадратной ямы, занимавшей примерно половину площади дома, на ветхих деревянных стеллажах стояли, покрытые тонким слоем осыпавшейся с полукруглого свода, глиняной пыли, мутные банки с чем-то, уже не подлежащим идентификации. С одной стороны, глинистая стенка погреба обрушилась вниз по неизвестной причине. Присмотревшись, я заметил на стене след удара, как будто кто-то неловко ударил лезвием штыковой лопаты. Я пнул носком по куче глины, лежащей под местом обрушения, потом осторожно пошевелил слежавшийся глиняный слой. Лев был не только самым тупым из этой шайки, но и самым ленивым, не озаботившись даже копкой неглубокой могилки, а только несколько раз ударил в стену лопатой и обрушил на тело своей жертвы тонкий пласт со стены. Под тонким слоем глинистого грунта были видны чьи то коричневые пятки.

Кроме трупа, который я даже не стал раскапывать, в доме были обнаружены два паспорта на имя неизвестных мне граждан, и расписка некого гражданина Некрасова Володи с обязательством вернуть деньги в сумме пятьсот рублей. Кому гражданин Некрасов планировал возвращать эти деньги, а также полное имя Некрасова и где он живет, записка не указывала, наверное, она была на предъявителя.

От вести, что в подвале я нашел признаки наличия мертвого тела привел Руслана, что оставался наверху с злодеем, в состояние сильного волнения. Он, по собственной инициативе, буркнув мне «Я на минуточку», убежал ненадолго, после чего вернулся минут через десять, волоча на плече ржавую штыковую лопату.

— Это ты зачем притащил? — испугался я.

— Так труп выкапывать.

— Зачем? Я его трогать не собираюсь. Ты лучше сбегай через дорогу, и из ОМОНовской дежурки местный РОВД извести, что обнаружен труп, возможно криминальный.

— А мы что, не будем его изымать?

— Кого изымать? Труп что ли? Нет, не будем. У тебя есть доказательства, что человека убили на территории нашего района? Нет? И у меня нет. Так какое основание мы имеем трогать тело? Мы убедились, что это труп и позвонили местным — на этом все, наша миссия закончена. Хотя…

Я с удовольствием представил, как привожу хитрому ев…майору Кольцевичу изъятые в ходе обыска два паспорта, расписку от Володи Некрасова и труп, изъятый и внесенный в протокол обыска, и пусть он с ним разбирается дальше. Было очень соблазнительно поступить именно так, но я сумел отогнать от себя эту мысль, все-таки шутки шутками, а человек умер и местному РОВД придется с этим разбираться.

Следственно –оперативная группа Центрального РОВД приехала примерно через сорок минут.

— Опять вы? — шапочно знакомый опер из местного отдела был крайне нелюбезен: — И что вы опять сюда приперлись?

— Ты понюхай, а потом в погреб лезь, там жмур лежит, или во всяком случае чьи-то ноги.

— Что, очередная бабка с лестницы упала? — недовольно ворча, ступил на скрипнувшую под его весом лестницу, местный правоохранитель. А понуро сидящий у окна Лев вздрогнул и как-то оживился. Наверное, начнет рассказывать, что человек в погреб сам упал, а Лева его только прикопал, потому что денег не было на похороны или еще что в этом же духе.

— Нашел?

— Нашел. — уже спокойнее откликнулись из подземелья: — Сейчас рубашка новая провоняет. Найди и подай мне лопату, пожалуйста.

— Лопата есть. Давай, я тебе еще веник скину, чтобы новых повреждений телу не нанести.

К моему великому сожалению, откопав и обметя веником труп пожилой женщины, опер Центрального РОВД видимых признаков насильственной смерти не нашел, поэтому Лева как –то сильно приободрился и ехал в Дорожный РОВД больно уж веселым. На меня смотрел дерзко, а когда его увозили в ИВС на трое суток, по статье сто двадцать два Уголовно-процессуального кодекса, пообещал мне, после скорого освобождения, нанести мне визит вежливости и потребовать официальных извинений за незаконные действия в отношении него.

Бывший борец, а ныне Робин Гуд, Васильев Кирилл лежал грустный в палате на восемь человек в отделении нейрохирургии больницы «Скорой медицинской помощи» номер два. Палата была большой светлой, радовала глаз белыми стенами и потолком, а также следами свежей побелки на полу коричневого линолеума. Тумбочка у кровати Кирилла зияла абсолютной белизной масляной краски и полным отсутствием всяких ништяков — ни вкусняшек, ни дорогих сигарет, ни бутылки виски солидной выдержки.

— Здоров, Кирилл. Что такой грустный? Голова болит?

— Здрасьте. — пребывающий в задумчивой меланхолии Васильев при появлении меня стал еще мрачнее.

Рассказывай, какой диагноз и о чем душа болит? — я основательно уселся на ободранный стул, что стоял в ногах кровати Кирилла.

— Сотряс у меня. — решил излить душу бандит: — И жопа почему-то болит…

— Не ты не думай, что в этом смысле…- вскинул Кирилл на меня встревоженное лицо: — Просто, как будто нарыв какой-то, сегодня всю ночь не спал. Вчера доктора только голову осмотрели, а я не сказал им, про жопу, постеснялся. А теперь очень болит.

— Наверное фурункул какой-нибудь выскочил. — посочувствовал я страдальцу: — Хорошо в тазике растворить немного марганцовке и там больным местом посидеть.

Кирилл посмотрел на меня недоверчиво, очевидно решил, что я издеваюсь над ним — сидит здоровый парень жопой в тазике, но, не найдя в моих глазах и тени издевки, успокоился.

— Что, никто не приходил, и передачу не переслали?

— Так рано, наверное, еще, пацаны еще спят…

— Не, Кирилл, ни хрена не рано. Лев и Костя в ИВС уехали вчера вечером, Слава во всем признался и домой отпущен. Но он к тебе не придет, ему с вам общаться запрещено. И теперь осталось с тобой определиться…Читал книгу «Живые и мертвые»? Не читал? Ну ладно, хотя она в школе изучается. Так вот, пацаны ваши поделились на тех, кто на свободе и, кто в тюрьме, один ты остался неприкаянный. Так что давай, решай, куда ты хочешь.

— Можно подумать, что это от меня зависит. — Буркнул Кирилл, попытался отвернуться от меня к окну, но, видно больной попой что-то задел, ойкнул и застыл, глядя на меня, по-детски, обиженными глазами.