Староверов остров

– Вот оно, вот оно! Уже и чертовщинка, вишь, Тима, прорисовывается.

– А наши-то, как про это прознали, так некоторые особо увлеченные из Уманской даже за тридцать километров стали приезжать, ротозейничать. Правда, и островные, проведав о таком к ним нездоровом интересе станичников, приняли свои меры. Не так-то просто стало к этому костру подобраться. Одного парня, уж через чур любопытного, было дело поймали, да неделю у себя продержали. Что они там с ним делали, одному Богу известно. Но с тех пор вообще перестал в сторону девчат глядеть.

Надо признать, что градус интереса гостей, подогретый градусом хозяйской наливки, был на той уже достаточной высоте, когда вы, увлекаясь, настолько уходите вглубь сюжета, что абсолютно не контролируете свои собственные эмоции, апогеем чего и явилось то обстоятельство, что слова Жорика, заставили обоих его собеседников непроизвольно раскрыть рты.

Вот вам и столичные персоны, рты-то поразевали. Не все в вашей Москве одной чудеса должны происходить, есть и другие для таких случаев места.

Жорик, чувствуя кульминационный момент, чтобы довести уж дело до конца, достал из автомобиля карту местности и указал, где находится этот так называемый Староверов остров с привязкой относительно их собственного месторасположения.

– Так туда  можно легко лодкой доплыть,  – поделился  мыслью Николай.

– Запросто, – вместе с очередным «петухом» поддержал друга Тимофей.

– Можно конечно, ребят. Но я бы не советовал. У них там, считай, частные угодья. Всяко может быть.

– Да-да, понятно, – поддакивали, переглядываясь, приятели, – Мы ж только так, чисто теоретически. На кой ляд он нам сдался?

День уж надумал клониться к вечеру, и Жорик вскоре, спешно откланявшись, укатил  до завтра.

Глава III

Где буквально по крупицам, а где даже и существенными фрагментами-лоскутами принялись друзья-амнезийщики восстанавливать сюжетную картину вчерашнего вечера.

 Вспомнили о том, как увидели вдалеке зарево от пылающего в ночи пламени.  Как потом, сев в лодку, направились в его сторону. И что, поплутав некоторое время по плавням, все-таки приплыли к искомому острову. Увидели  костер. Вернее всего лишь его макушку. Ибо на берегу  их встретил глухой и высокий, не позволяющий ничего более, кроме верхушки пламени, лицезреть, забор.  Приняв еще наливочки, любопытные Варва́ры наши решили поискать более благоприятный ракурс, дабы все-таки взглянуть на действо, происходящее у костра, и стали с этой, собственно, целью, держась от берега на достаточном, чтобы не привлечь к себе внимание, удалении, оплывать остров. Николай был на шесте, а Тимофей вычерпывал постоянно прибывающую в лодку воду.

Надо признать, что к тому времени приятели уже находились в весьма приличном подпитии, так что дело у них  как-то не особо и спорилось. Когда же вода стала более активно прибывать, они даже не сразу сообразили, что лодка вот-вот пойдет ко дну. Лишь только, наконец, осознав однозначную неминуемость затопления, успели сбросить с себя куртки, да стащить с ног обувь, как тут же суденышко оказалось под водою.

А ведь на календаре февраль, никак не май месяц. Льда хоть и не было, водица, однако, ледяная. Глубина  не велика, но заиленное дно пугало. Весьма отчаянно, довольно-таки усердно и достаточно шумно принялись грести на служащий спасительным маяком огонь костра. Потом, откуда ни возьмись, явился «дед Мазай», затащил «зайчишек» в лодку и даже успел выловить в черной воде их амуницию.

Дальнейший же ход событий прорисовывался довольно редкими крупинками, поставляемыми на «панно» в основном Тимохиными проблесками памяти. Какие-то люди: мужчины, женщины, может много, а может и нет. Их раздели, вытерли, укутали в одеяла. Дали для согрева что-то попить, а следом какая-то женщина чем-то  растирала их тела. После чего, очевидно, облачили в ночные рубашки и уложили спать.

– Слушай, Тима, а спалось-то на  самом деле хорошо. И запах здесь, – потянул в себя воздух, как ни странно, совершенно оказавшимся не забитым носом Николай, – какой-то специфический. Деревом и как будто травами отдает. Я бы сказал даже, – в этот момент в помещении зажегся свет, и их взорам предстала обыкновенная парилка с матрасами, устланными на просторной верхней полке и с раскинувшимися поверх них их же собственными телами, – Ну, вот. Я так и думал, что полынь, – как-то даже несколько грустновато, словно расстроившись своей же проницательностью, констатировал Николай, узревший несколько пучков травы на стене.

– Доброе утро. Как ваше здравое самочувствие будет? – поинтересовался вошедший с головой сильно напоминающей ту, что заглядывала давеча в дверь. Волосы его были черны и разбавлены равномерно разбросанной редкими пучками сединою. Довольно густые брови казались прямо-таки суровыми. Глаза большие, карие и, в отличие от бровей, улыбающиеся. Лицо мясистое, круглое, с мощными скулами и широким подбородком. Губы же, опоясанные растительностью, выглядели тонкими, а рот в целом – совсем небольшим на фоне довольно приличного по размерам носа и весьма массивной смоляной  бороды. Роста пришелец был выше среднего, широкоплеч, довольно крепко сложен. На вид лет пятьдесяти. Правда, весь мощный внешний облик ру́сича-богатыря контрастно смазывался высоким, чуть ли не писклявым голоском.

– Спасибо. Да, вроде бы, как живые, – по обыкновению приветливо улыбаясь, ответил вошедшему Тимоха.

Николай же поначалу изо всех сил пытался натянуть на лицо маску серьезного и даже весьма делового человека. Но как-то сразу не сориентировался взять поправку на помятость, отечность, неумытость, нечесанность и «перегарность» этого самого человека, а когда, наконец, сообразив, решил сгладить все невинной улыбкой, то итоговый лик его вышел достаточно комичным.

– Еще бы не живые, –  задержавшись взглядом на шутообразном молодом человеке пояснял Тихон, – Пол ночи следил за тем, чтобы и баньку прогреть, да не перегреть, и вас угарным газом невзначай не потравить. Спали, как дети малые. Вы бы уж, ребятки, подымались потихонечку. Врача ждем. Осмотреть вас обязательно должен. А-то, не дай бог, осложнения какие после купания в холодной-то водице случатся. Там бабы одёжу вашу просушили,  как сумели. В предбаннике лежит. В общем, не буду мешать. Одевайтесь, да в дом приходите. Негоже в бане с доктором встречаться. Меня, если что, Тихоном зовите, – озорно подмигнув Тимохе напоследок, бородач оставил их одних.

– Фух, – деланно выдохнул Колян, – Похоже, все-таки бить нас пока не станут. Вроде ничего так мужичок. Голосок такой забавный, правда, у него.

Выйдя в предбанник, приятели обнаружили там свою сухую и выглаженную одежду, в придачу к которой прилагалось две пары башмаков без задников. Тут же были и заботливо приготовленные для них умывальные принадлежности, среди которых даже оказались две новенькие зубные щетки. Наскоро проведя утренний моцион, друзья принялись одеваться. Какой же собственная одежда казалась по-настоящему родимой на фоне всего абсолютно чужого, слабой прогнозируемости дальнейшей перспективы развития событий и классического похмельного синдрома  вины.

– Не знаю, как на счет бить. А убивать  уж точно не станут. Он же, считай, Колян, нас вчера спас, – заключил, натягивая штаны, Тимоха, – Тем более, глянь заботливый какой:  зубные щетки, врач. Это ж, выходит, его, врача-то этого, на лодке сюда доставят. И, поди, не за просто так. По мне, так он и на фиг не сдался. Но уважить хозяина придется.

– Это уж однозначно. Не уважить никак нельзя. Надеюсь, Жорик-то сумеет нас поскорее отсюда изъять. Сообразит. Думаю, направлений для поиска у него будет не столь уж и много, когда обнаружит, что нас не просто нет, а нет вместе с лодкой.

– Здрасьте, – столкнулись сразу же по выходу на улицу с одетым в темный камуфляж невысоким, коренастым, рыжебородым и бритоголовым мужичком лет сорока с живо бегающим взглядом юрких зеленоватых глаз.

–Здорова, ребята. Как  ваше ничего?