Отец-одиночка поневоле

Таблетки и мазь мы купили в ближайшей аптеке. Пришлось таскаться вместе с Машкой. Я представить не мог, как оставлю её одну в большой квартире, где куча опасных предметов и слишком острых углов.

Под вечер она всё же уболтала меня на блинчики, и это была высшая стадия моего кретинизма и высочайший пилотаж манипулирования со стороны внешне невинного ребёнка, который непонятным образом руководил мной, как радиоуправляемой машинкой.

Вечер. Кухня. По всему столу рассыпана мука. Весь телефон – в белых отметинах от пальцев. Я пытаюсь смотреть видос, где очень приятная на вид девушка пошагово объясняет, как печь блины. И у неё выходит это красиво и ловко, а у меня… лучше не произносить вслух эпитеты и прочие обороты речи, потому что они совершенно не для детских ушей.

Если опустить все нелестные слова (мягко говоря), то останутся только междометия, раздражение и злость. Никогда я не думал, что такой недотёпа и криворукий зажравшийся олигарх, неспособный правильно яйца разбить, чтобы не изгваздать вокруг себя всё пространство.

Машка была в восторге. Машка визжала от радости. Для неё, видимо, это цирк, где вместо клоуна – Евгений Алексеев, тридцать трёх лет от роду, преуспевающий бизнесмен и отвратительная кухарка по совместительству.

И когда я готов послать всё к чёрту, сорвать с пояса полотенце, притворяющееся фартуком, смести всё, что я натворил, в мусорное ведро и торжественно объявить, что кина (зачёркнуто) блинов не будет, раздался звонок в дверь.

Вот оно. Кто бы там ни был, сейчас этому нарушителю спокойствия не поздоровится. Я как раз в том состоянии, когда без зазрения совести готов вылить своё позорно-отвратительное настроение на других людей.

Ну, не Матрёшку ж радовать воплями? Правильно. Ребёнок ни в чём не виноват. Пусть побудет козлом отпущения тот, кто посмел на ночь глядя трезвонить в мою дверь.

– Простите! – выпалила незнакомка и храбро толкнула меня грудью, прорываясь в коридор.

Однако. Смело. Напор на пять с плюсом. И грудь вполне себе ничего так. Но это никак не отменяло моей кровожадности и желания сорвать злость.

– Алиса! – всплеснула руками Матрёшка и кинулась к девушке.

А-ли-са. Ага. Видимо, та самая. Ну, держись, Фея Блинчиков! Сейчас я покажу, кто в доме хозяин!

Глава 7

Глава 7

Алиса

Я так и знала, что Ирке доверять нельзя, но у меня не было выхода, а поэтому Масяню я оставила на неё.

– Всего два дня, – строго посмотрела я на сестру. – Пожалуйста, это необходимо, потому что иначе я потеряю работу, а терять её сейчас ну никак нельзя. Ты это понимаешь?

– Я не нанималась в няньки, – упрямо сжала Ирка губы и метнула в меня кинжальный взгляд. Будь я повпечатлительнее, уже бы рассталась с жизнью. А так… давно привыкла к её выкидонам, и поэтому внимания не обратила на очередной злобный выпад.

– Но больше некому, – похлопала я её по плечу, прекрасно зная, что она этого терпеть не может.

– Да-да. Мама в санатории, папа и Поля в могилах спят. Помню. Но у девочки есть отец, и зря ты тянешь на своих плечах этот непосильный воз.

Ирка завела шарманку. Она делала это с регулярностью упрямого осла, который идти не хочет и упирается всеми конечностями, лишь бы сделать всё назло.

За год, как не стало Полины, она все пределы нарушила и берега потеряла. Ирка и Полину пилила все четыре года.

Она старшая у нас. Красивая, но неудачливая стерва, которой никак не сыщется принц её мечты. Принцы нынче пуганые плюс терпеть не могут самостоятельных злобных стерв, а Ирка как раз у нас такая – умная, злобная, палец в рот не клади. Мужики от неё шарахаются, как черти от ладана. Может, ещё и поэтому она такая ведьма ненавистная.

В общем, я отправилась в командировку, Масяня тяжело вздохнула, провожая меня взглядом, полным неземной печали. Глаза у племянницы зачётные: синие, как небо, с густющими ресницами. Иногда в них недетская мудрость сквозит и душу вынимает.

– Всего два дня, – поправила я ей хвостик-фонтан и ущипнула за румяную щёчку.

– Не забудь поискать моего папу, – попросила она.

– Обязательно, – солгала я и уехала.

Папа у нас – болезненная тема. С тех пор, как не стало Полины, в жарких баталиях с Иркой мы не раз поднимали эту тему. Масяня не глухая и слышала все наши разговоры, тем более, что велись они достаточно громко и скандально.

Ирке не хотелось ни помогать, ни возиться с малышкой. Порой мне казалось: она просто ненавидит детей. По отношению к Масяне это особо никак не проявлялось, но она с упорством носорога талдычила одно и то же: у девочки есть отец, и ему бы не мешало о Маше знать, взять на себя хотя бы финансовые издержки, а лучше – вообще забрать и воспитывать своего ребёнка. Так было бы правильнее.

Я так не считала. Как можно отдать кому-то чужому наше сокровище? Ведь по каким-то причинам Поля не стала сообщать этому мужчине о своей беременности? Кто знает, что между ними было и почему сестра решила растить ребёнка в одиночку?

Все эти тягостные мысли я прокручивала в голове не раз и постоянно приходила к выводу, что никто нам не нужен. Я вполне справлялась с обязанностями опекуна, и если бы не командировки, пусть и редкие, вообще не просила бы никого о помощи.

В следующий раз я найду приходящую няню, которая будет мне помогать, чтобы больше не обращаться к Ирке, не драконить её понапрасну.

Когда я вернулась, Ирка с независимым видом пилила ногти. В доме было подозрительно тихо: не слышался детский лепет, Масяня не выскочила навстречу, не засыпала сотней вопросов и не сунула свой любопытный нос в пакеты. Конечно же, я приехала с подарками: Машка очень любила игрушки и сладости.

– А Масяня где? – спросила я, ещё улыбаясь.

Ирка и ухом не повела – полировала ногти с яростью золотокопателя, что натирает рукавом породу, надеясь увидеть вкрапления благородного металла.

– Ир?.. – бросила я пакеты на пол и шагнула к сестре. Сердце ухнуло вниз, и в голове зашумело.

Ирка наконец-то оторвалась от своего важного занятия и кинула на меня поверхностный взгляд, будто только заметила, что я тут стою навытяжку и что-то от неё требую.

– А, Маша… Маша там, где и должна быть: со своим родным отцом.

Как отцом?.. Каким отцом?.. Кажется, на какие-то мгновения я перестала соображать. Стояла, выпучившись на наглую Иркину морду. Да, лицом это назвать нельзя – я уверена.

– Что ты наделала, дрянь? – голос меня предал и сорвался. Вопрос прозвучал тихо, но мне казалось, что я визжу, потому что внутри один за другим лопались защитные барьеры.

Как никогда в жизни я была близка к тому, чтобы совершить преступление. Например, придушить родную сестру.

– Избавила тебя от обузы, дурочка, – повела бровями Ирка. – Сделала то, что давно нужно было сделать.

Я рухнула на диван. Ноги меня не держали.

– Дрянь, дрянь, дрянь! – заело у меня пластинку и никак не хотело перескочить на какие-то другие слова.

– Я в семье – самая здравомыслящая особа, между прочим. Он богач, этот Евгений Алексеев. У него денег куры не клюют, а ты скоро бы зубы на полку положила, пытаясь тянуть в одиночку чужой груз. Тебе, между прочим, ещё замуж надо выйти и своих детей родить. Как и мне, впрочем. А поэтому перестань истерить. Всё к лучшему.

Я мысленно посчитала до двадцати. Потом до ста. Это была передышка перед боем. Ирка расслабилась, считая, что выиграла. А потом я сделала бросок кобры – вцепилась в неё обеими руками и трясла до тех пор, пока не вытрясла всю нужную информацию.

В результате нашей потасовки я осталась без двух ногтей, Ирка – без клока волос.

– Идиотка! – шипела сестра, пытаясь сохранить остатки достоинства и пригладить растрёпанную причёску. – Потом не плачь и не жалуйся! И ко мне – ни ногой!

Вообще-то она у меня дома сидела, так что я как бы и не претендовала на её однокомнатную собственность.

Впрочем, мне было не до Ирки. Я даже ключи отобрать не успела – помчалась снова на вокзал, как ошпаренная. Мне предстояла дорога в столицу, поиск элитной высотки, разговор с каким-то Евгением Алексеевым…