Страница 73 из 83
— Запечатаны, да не везде. Есть на свете «проклятые» места, где эти демоны из-под земли ползут к нам, чтобы поработить род людской, свергнуть короля и отдать власть Ариману, — понизив голос, поделилась старушка. Но Динку этими рассказами было не удивить. То же самое рассказывал и их деревенский проповедник.
— Так тут поблизости, поди и нет таких мест. Откуда они в такой глуши? — притворно удивилась Динка, не прекращая своих занятий.
— Именно в глуши они и бывают. Ариман же знает, где светлая армия искать его подручных не будет, — наставительно сказала бабушка.
— А где здесь такое место? — не удержалась от прямого вопроса Динка.
— Зачем тебе, милочка? — схватилась за сердце старушка, выронив тряпку, которой натирала пол. — Неужто Ариман прибрал такую светлую душу?
— Что ты, бабушка! Что ты! Я так спрашиваю, чтобы знать. Чтоб нам с братом те места стороной обойти. Защити Спаситель, с демонами чтоб не встретиться, — тут же отбрехалась Динка, надеясь, что бабушка не распознает волнения в ее голосе.
— За это не переживай, — махнула рукой старушка, возвращаясь к своему занятию. — Ближайшее такое место было верстах в пяти от нас вниз по течению. Там были такие непролазные леса и болота, что добрый человек ни случайно, ни нарочно в такое место не забредет.
Динка мысленно сделала пометку: Хоегард говорил то же самое. Значит, несмотря на то, что в Мшишкинских болотах не получилось, есть еще надежда вернуть варрэнов домой в их мир.
Динка так и застыла с тряпкой в руках. Хорошо бы, конечно, вернуть их на родину. Но что тогда будет с ней, с Динкой? Они-то уйдут в свой портал, а она? Останется здесь? Совсем одна? На душе заскребли кошки. Несмотря на то, что они называли ее своей Варрэн-Лин, вряд ли они заберут ее с собой в свой мир. Да и кому она там нужна? Обычный человек.
— Что? Устала, девонька? — неправильно истолковала ее замешательство старушка. — Ты присядь, отдохни. Творожка-то поешь, да братцу своему снеси. Он тоже, небось, уже умаялся с этими дровами.
— Да-да, — рассеянно ответила Динка, принимая из рук старушки тарелку с творогом и кувшин молока. Была еще одна мысль, которая убегала верткой ящерицей. Одно слово в речи старушки заставило ее насторожиться.
— Ты, бабушка, говоришь, что «проклятое место» там «было». А сейчас, разве нет? — ухватила скользкую мысль за хвост Динка и поскорее озвучила ее, чтобы опять не упустить.
— Было-было, да сплыло, — засмеялась бабушка скрипучим старческим смехом. — Говорили мужики, дескать лезли оттуда демоны, как крысы из подпола. И тогда святая армия подожгла лес и болото. Месяц горело... А как чадило-то! Все небо черным смрадом заволокло. Крысиное гнездо-то и выгорело до тла, да пепел ветром развеяло. Сейчас нет там больше ничего, один пустырь выгоревший. И демоны лезть оттуда перестали. Так что можете с братцем не опасаться, и идти своей дорогой.
— Понятно… — протянула Динка, машинально прижимая к груди миску с творогом и кувшин. — Ну пойду я, брата накормлю.
Тирсвад во дворе исправно колол дрова, полностью погрузившись в свое занятие и не замечая ничего вокруг. Топор, вспыхивая на солнце остро отточенным лезвием, со свистом рассекал воздух и аккуратно делил громоздкую чурку на четыре ровных полешка.
— Тирсвад, — позвала Динка, опуская свою ношу на крыльцо и освобождая себе руки. Варрэн смерил ее пренебрежительным взглядом, но отложил топор и на зов подошел. Динка протянула ему ложку, тарелку с творогом и некоторое время смотрела, как он молча и жадно ест. Ее снова беспричинно замутило, и к горлу подступила горькая желчь.
— А ты хочешь вернуться в свой мир? — тихо спросила она, когда Тирсвад напился молока и отнял от губ кувшин.
— Тебе какое дело? — не очень приветливо отозвался он.
— Если вы найдете дверь в свой мир… Что будет со мной? — робко спросила она, взволнованно прижимая руки к груди.
— Мне-то откуда знать? — ответил он настороженно глядя на Динку, но увидев, что у нее слезы навернулись на глаза, он вдруг смягчился. — Чего ты раньше времени сопли размазываешь? Не нашли еще, и неизвестно, когда найдем.
Динка согласно кивнула, пряча глаза, забрала из его рук миску с ложкой и кувшин и отвернулась, чтобы идти обратно в дом.
— Эй, ты что-то узнала? — вдруг окликнул он ее.
— Бабушка говорит, что выжгли то место, о котором вспоминал Хоегард. И нет там больше ничего, — ответила Динка не оборачиваясь.
— Это выжгли, другое найдем, — уверено отозвался Тирсвад. И Динка подумала, что это впервые они так нормально общаются, без оскорблений и демонстративного пренебрежения.
— Вы найдете другое. А я? Что буду делать я? — Динка обернулась и посмотрела прямо в его глаза.
Тирсвад смутился и отвел взгляд, заинтересовавшись своими пальцами на босых ступнях.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — буркнул он и, не поднимая головы, подхватил с земли топор. — Спросишь у Вожака, когда вернемся.
— Так может мне не стоит возвращаться? — Динка продолжала сверлить его испытующим взглядом. — Если вы все равно скоро уйдете в свой мир насовсем. И я вам буду больше не нужна.
Он оказался стремительным, как ветер. Вот только что стоял в двух шагах, и вдруг оказался совсем близко и навис над Динкой.
— Ты эти мысли брось! — процедил он, прожигая ее вмиг заалевшим взглядом. — Если ты попытаешься спрятаться или сбежать, я…
Справившись с первым испугом, Динка выдохнула и, положив ладонь ему на грудь, сильно толкнула, отпихивая от себя. Несмотря на его силищу, он поддался и отступил на шаг, продолжая жечь ее взгядом.
Ей все стало ясно. Что бы они там не говорили, она все еще оставалась невольницей. И так просто ее не отпустят. Пусть они разрешают принимать незначительные решения и выполняют в мелочах ее просьбы, считая их не более, чем детскими капризами. Но отпустить ее на свободу они не готовы. Это было бы обидно, если бы… Если бы у нее самой болезненно не сжималось сердце от мысли о том, что они уйдут в свой мир, оставив ее одну.
— Не рычи на меня, — скорее из упрямства, чем от желания поставить его на место, буркнула Динка. И, развернувшись, направилась обратно в дом.
День прошел в трудах. Динка чистила, мыла, скребла, белила под руководством старушки. Временами она выглядывала во двор, но там все было совершенно спокойно. Тирсвад неутомимо работал, наколов уже целую гору дров, и не пытаясь даже присесть отдохнуть.
Пару раз она выносила ему воды, миску с супом, пирог, которые он быстро проглатывал. А затем снова возвращался к работе. Со стороны казалось, что работа его нисколько не тяготила, а даже доставляла удовольствие телу, привыкшему к регулярным физическим нагрузкам, но на время лишенному их. К неприятному разговору они больше не возвращались. Динка несколько раз порывалась заговорить с ним, но он упорно отмалчивался и больше не смотрел на нее. Вот и пойми его после этого!
В конце концов Динка совершенно успокоилась за него и перестала отвлекаться, чтобы до вечера успеть справиться со своей частью работы. После того, как она вымыла и вычистила весь дом, старушка раскрыла свой сундук и принялась выкладывать оттуда теплые вещи. Нашлись и добротные мужские штаны, рубахи, куртки, сапоги. Динка откладывала все, что ей на глазок казалось подходящим и плотно увязывала в куль. Туда же уложились четыре шерстяных одеяла и толстая пуховая шаль.
— Нет больше моего Ванютки-то, куда мне теперь все это, — причитала старушка, оглаживая морщинистыми пальцами каждую вещь. — И тебе, милочка, кое-что подарю. Для будущей внученьки откладывала, Ванюткиной невестушке хотела подарить. Да не сбылось.
Старушка зарылась на самое дно сундука и извлекла оттуда женские вещи: белую кружевную сорочку, изящные хлопковые панталончики, длинную нижнюю рубаху, сарафан, меховую вышитую безрукавку.
— Бери, бери, милочка. Не дело такой красавице в штанах, как мужик, бегать, — старушка протягивала Динке наряды трясущимися руками, и Динка, не смея отказаться, тоже уложила их в свой узел.