Страница 71 из 83
Проснулась она от того, что чья-то рука ласково скользила по ее щеке, ненавязчиво спускаясь ниже: на шею, грудь, живот. А в теле снова предательски вспыхнула жажда близости, разбуженная мужскими ласками.
— Не трогай меня, — прошипела Динка, еще не видя, кто ласкает ее, но все равно отталкивая от себя руку.
Рука тут же убралась.
Мысль о том, что ее используют для удовлетворения своих потребностей все еще не отпускала ее, и Динка была не уверена, что снова хочет близости с кем бы то ни было. Конечно, физически это было безумно приятно, и тело жаждало, чтобы это повторялось вновь и вновь. Но на душе был полный раздрай. Четверо мужчин… Каждый норовит залезть ей под юбку. «Ну не каждый, и юбки у меня нет», — мысленно поправилась она. Но суть от этого не менялась. Кто она для них? Женщина, которую любят и уважают? Варрэн-Лин? Как они все время повторяют.
Или просто вещь, невольница, подстилка для того, чтобы удовлетворять мужскую похоть? Хорошо женщине, которая только что вышла замуж. У нее один муж, и она точно знает свое место рядом с ним. Даже если он ее иногда побивает, или он уродливый, как боров. Все равно она для него жена, спутница жизни, мать его детей. А Динке как разобраться в своей жизни и в своих отношениях с варрэнами?
Она и с человеческими мужчинами раньше опыта общения никакого не имела. Только с братом, да со служителем прихода раз в месяц на обязательной исповеди. Дружить с парнями, да даже смотреть на них, Ливей ей строго-настрого запрещал.
— Тебе пора просыпаться, если ты еще не передумала идти с Тирсвадом, — услышала она над головой голос Вожака и вздрогнула. Почему-то она не подумала, что это мог быть он. Динка распахнула глаза и с тревогой посмотрела в лицо Дайма. Рассердился? Обиделся на то, что она его оттолкнула?
Но он смотрел спокойно, будто ничего не произошло.
— Проснулась? — спросил он и, не дождавшись от ответа, поднялся с лежанки. Солнце медленно вставало над рекой. Все варрэны были уже на ногах. Или еще на ногах? Тирсвад был готов отправляться и с нетерпением поглядывал на нее.
Динка поспешно умылась из реки холодной водой, причесалась подаренным гребнем и заплела аккуратную косу. Скептически посмотрела на свое отражение в водной глади: грязная, местами порванная куртка, замызганные дорожные штаны, грубые кожаные сапоги и толстая русая коса до пояса. Ну и девица-красавица!
Тирсвад шел в деревню вооруженный до зубов: в рукаве и голенище — ножи, на поясе метательные кинжалы. Динка посмотрела на него и порадовалась за то, что ей не надо вооружаться и быть готовой отражать атаку. Теперь у нее есть личный телохранитель. Несмотря на его холодность и отчужденность, она не боялась, что он обидит ее, и не сомневалась в том, что он будет защищать ее в случае опасности. Все-таки после спасения из тюрьмы и Динкиного рассказа он стал относиться к ней мягче. Пусть не так дружелюбно, как ей хотелось бы, но и без явной враждебности.
Последний раз оглянувшись на полянку и поймав ободряющие взгляды Вожака и Хоегарда, Динка бросилась догонять Тирсвада, который шел через лес широким размашистым шагом.
— Тирсвад, — окликнула его Динка, когда они отошли уже на достаточное расстояние от лагеря. Но он даже не обернулся, лишь ненадолго скосил на нее взгляд и продолжал шагать в том же темпе. Да, с этим мужчиной придется труднее, чем с любым из них .
Динка забежала вперед и встала прямо перед грудью варрэна, вынуждая его остановиться.
Высокий и широкоплечий, ему достаточно было легонько махнуть рукой, чтобы убрать Динку со своего пути. Динка невольно вспомнила, как он за волосы вытащил ее с полатей и бросил себе под ноги. Но мужчина остановился и выжидательно посмотрел на нее сверху вниз. Неровно обрезанные волосы упали ему на лицо, скрывая темный взгляд.
Динка набрала в грудь воздуха и как можно решительнее выпалила, глядя ему в глаза:
— Ты не будешь убивать людей в этой деревне!
Тирсвад ничего не ответил, только скептически приподнял одну бровь.
— Я запрещаю тебе убивать людей в этой деревне! — переформулировала свое требование Динка, в надежде, что так оно больше похоже на приказ, чем на просьбу.
— И как, по-твоему, в таком случае я раздобуду все, что нам необходимо? — вступил варрэн в диалог с легким раздражением в голосе.
— Я раздобуду все, что нужно. Положись на меня, — с облегчением ответила Динка.
— Ты думаешь, что люди просто так дадут тебе еды и одежды? — подозрительно сощурился он.
— Не просто так, но дадут. И никого не придется убивать, — упрямо повторила Динка.
— Ладно, как скажешь, — неожиданно легко согласился он и, обогнув ее по дуге, продолжил шагать.
— Обещай, что не убьешь никого, — крикнула ему вдогонку Динка.
— Обещаю, — отозвался он, не оборачиваясь.
— И будешь делать то, что я тебе скажу, — продолжала Динка, догоняя его вприпрыжку и заглядывая в его лицо.
Но Тирсвад в ответ лишь криво ухмыльнулся.
В деревню они вошли как раз в удачное время. Деревня растянулась вдоль берега, и рано утром женщины из каждого дома потянулись к мосткам, вдающимся в реку, чтобы набрать воды на предстоящий день. Динка велела Тирсваду ждать у мостков, и он уселся в тени невысокого деревца, прислонившись спиной к стволу и наблюдая за ней. А сама она уселась на мостках и принялась помогать подходящим женщинам наполнять тяжелые ведра, не забывая перемолвиться с каждой словом.
Сначала женщины опасливо косились на чужачку, но простодушная Динкина манера разговора настраивала на дружелюбный лад. Как и в той деревеньке у болота, здесь люди месяцами не видели новых лиц и не слышали новостей. Поэтому скоро вокруг Динки собралась любопытная стайка женщин в передниках и платочках. Динка рассказывала о столице, сколько там людей и лавок. О том, как там даже последняя пьянчужка ходит в бархатном платье и башмаках. И о рынках, где люди толпятся с раннего утра, чтобы успеть урвать продукты посвежее.
Окруженная вниманием женщин, Динка вдруг с тоской вспомнила свою прежнюю жизнь. О том, как по вечерам, после всех дел, собирались они с подружками на лавочке у чьих-нибудь ворот, лузгали семечки, да пересказывали друг другу новости. Динка чаще молчала, да слушала. Как Алька ездила с отцом на ярмаку, как Глашке купили новые сапожки с пряжками и подковками, как Наська помогала матери роды у коровы принимать. Сердце болезненно сжалось в груди, и на глаза навернулись слезы. Но, несмотря на грустные мысли, Динка не забывала зачем она здесь. И потихоньку выспрашивала у женщин то, что ее интересует.
В первую очередь она спрашивала, не нужна ли кому помощь по хозяйству.
«Мы с братом давно в пути, и готовы помочь по хозяйству за еду или одежду», — рассказывала она каждой. Но женщины в ответ отрицательно качали головами, ссылаясь на то, что и дома едоков хватает. Динка уже начинала отчаиваться, понимая, что если никто не согласиться дать им работу, то ей вряд ли удастся сдержать варрэна, чтобы он не вырезал всех жителей.
Также расспрашивала она женщин о том, что слышно о сбежавших демонах и о гвардейцах, которые ищут их. На ее счастье, здесь про демонов почти ничего не слышали, и гвардейцы в этой деревне не появлялись.
Наконец, когда прошли уже почти все деревенские женщины, к мосткам подошла сгорбленная старушка. Она с трудом несла на коромысле пустые ведра. О том, как она понесет их полные воды даже и думать не хотелось.
— Здравствуйте, бабушка, — поздоровалась Динка. И с радостью отметила приветливое выражение и благожелательную улыбку на лице старушки.
— Здравствуй, милочка, — ответила ей пожилая женщина. — Что-то раньше я тебя здесь не видела. Откуда ж ты пришла? — проговорила она, ставя пустые ведра на землю и с трудом распрямляя спину.
— Мы с братом, — Динка кивнула на сидящего невдалеке Тирсвада. — Давно в пути. Нам бы еды купить, да одежды теплой. Но денег у нас совсем нет. Не нужна ли тебе, бабушка, помощь по хозяйству за еду и теплые вещи. Мы хорошо потрудимся, если накормишь нас.