Страница 59 из 83
— Эй, Динка! — услышала она приглушенный оклик и стремительно развернулась. Она не там искала. И Шторос и Хоегард были гораздо ниже ее по течению, и вода стремительно уносила их дальше. Динка вытянулась на поверхности реки и принялась, что есть силы, грести в сторону своих спутников. Еще раз она не потеряет их из виду. Не для того она вытаскивала их из тюрьмы, чтобы снова остаться одной.
Восходящее солнце неумолимо расцвечивало небо красками. Скоро обыщут город и начнут их искать за снаружи. И барахтающиеся в реке люди, так хорошо заметные с городских стен, непременно привлекут внимание.
Посреди реки показался островок. Скорее это был даже не островок, а отмель, густо заросшая тростником. Ва́ррэны, которых Динка видела вдалеке от себя только по мелькающим среди речной ряби макушкам, гребли к полоске земли. И Динка тоже начала смещаться в эту сторону.
Когда она доплыла до отмели, Шторос и Хоегард уже втащили товарищей на сушу и спрятали в гуще тростника. А сами стояли у края косы по пояс в воде и ждали, когда до них доплывет Динка. Она уже не могла плыть, позволяя течению нести ее, лишь изредка усталым гребком задавала себе направление, чтобы не проскочить мимо островка.
Только она приблизилась, как четыре сильные руки подхватили ее и вытащили на сушу. Шторос раздвинул камыши, и они ползком просочились между ними, стараясь не поломать и не потревожить осоку, чтобы не вызвать подозрений. Хоегард, отставший от них, старательно заметал следы на песчаном берегу.
Отмель была не больше пяти шагов в ширину и около десяти шагов в длину. В центре был влажный песок, а по краям стояла вода примерно по щиколотку. Вся земля густо заросла высокими стеблями тростника и осоки. Над головами покачивались головки рогоза. Мужчины примяли в центре полянку, на которой разместили раненных, и сами устало растянулись на песке чуть дальше, между стеблями. Динка, которую от холода била крупная дрожь, ввинтилась между Шторосом и Хоегардом в попытке согреться об их горячие тела.
— Снимай одежду, живо, — отреагировал Шторос.
Динка, стуча зубами, непонимающе уставилась на него. Но он не шутил, стягивая сначала с себя оборванные лохмотья, а затем, взявшись за подол ее платья, одним движением сдернул его с Динки. Кожу обдало холодным воздухом. Динка обернулась и увидела, что Хоегард тоже избавляется от остатков одежды.
— Ч-что ты делаешь? — заикаясь пробормотала она, но тут же оказалась зажата между двумя мужскими телами.
— Тихо-тихо, — успокаивающе прошептал Хоегард. — Мокрая одежда вытянет из тебя последнее тепло. А так ты быстрее согреешься.
Он был прав. Они оба были такие горячие, что, очутившись в кольце их объятий, Динка тут же почувствовала, что мучительный холод отступает. Они лежали втроем в обнимку, греясь о тела друг друга, и смотрели как над горизонтом всходит солнце.
— Что мы будем делать дальше? — спросила Динка у Штороса, поворачивая к нему голову.
— Сегодня мы точно весь день проведем здесь, — сказал он задумчиво.
— Хорошее решение, — одобрил Хоегард. — Мы совсем выбились из сил, а вокруг города сейчас будут прочесывать каждый куст в поисках нас.
— Но нам за сегодняшний день надо привести в чувство Вожака и Тирсвада, — продолжал Шторос. — Прямо сейчас их надо начинать «кормить» силой, иначе они замерзнут. Они оба и так сильно ослаблены.
— О, не-е-ет! — Динка закатила глаза. Ее все еще немного потряхивало после ледяного купания. Осень уже во-всю шагала по земле, и ночами случались заморозки, подергивающие лужи тонким ледком. Вода в реке, хоть и не замерзала еще, но была очень холодной.
— Ты сможешь! — похабно усмехнулся Шторос. — Сейчас мы тебя согреем как следует, и ты опять будешь готова к использованию.
Динка ничего не сказала, только бросила в его сторону яростный взгляд.
— Или ты не хочешь помочь своему любимому? — издевательски протянул Шторос. — Смотри, долго не ломайся. А то он замерзнет насмерть, и тогда ему уже ничего не поможет.
Под язвительным тоном пряталась тревога. Хоть Шторос и пытался казаться бессердечным, судьба друзей его не оставляла равнодушным.
Динка прикрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь отрешиться от пронизывающего холода, от колючих стеблей осоки, впивающихся в бока, от страха быть пойманными или потерять кого-нибудь из мужчин. Восстановив душевное равновесие, она открыла глаза и потянулась губами к губам Хоегарда. Он не заставил себя упрашивать и накрыл ее губы теплым нежным поцелуем. Шторос заскользил горячими ладонями по ее телу, согревая, растирая, поглаживая.
Динка смотрела на своих обнаженных мужчин при свете встающего солнца, и ужас пробирал ее до костей. На их коже не было живого места. Грудь, руки, живот Хоегарда были все в ранах, синяках, ожогах. Длинными багровыми полосами поперек туловища протянулись следы от кнута. Динка не оборачивалась, но уже знала, что у Штороса точно также. Их пытали, прежде чем казнить.
Ну и пусть! Если это дало ей немного времени перед казнью. Если она успела их вытащить, значит так и надо. И, положа руку на сердце, они честно расплатились этими муками за свои злодеяния. Но Динка все равно больше не могла их ненавидеть. Они словно стали частью ее. Жизненно необходимой частью.
Речная вода смыла тюремную грязь и запах нечистот. И теперь Динка чувствовала едва уловимый собственный запах их тел, окружающий ее тонкой вуалью. Их ласки становились все откровеннее, и Динка тяжело дышала от нарастающего возбуждения, закусывая губу, чтобы не выдать их убежище неосторожным стоном.
Кожа, омытая ледяной водой и согретая теплом мужских ладоней, горела. А под ней молниями пробегали разряды возбуждения, концентрируясь под лобком. Когда она почувствовала, что готова принять в себя мужской член, она раздвинула бедра и обхватила тело Хоегарда ногами, прижимаясь возбужденным бутончиком к его животу. Они лежали, задевая головами макушки лежащих в противоположную сторону от них раненых. Динка краем глаза видела разметавшиеся черные волосы Вожака и думала о нем, все жарче прижимаясь к Хоегарду и чувствуя ласкающие ее руки Штороса на своем теле.
— Давай, пожалуйста, сейчас… — чуть слышно простонала она, прикусывая кожу на груди Хоегарда от нетерпения.
— Динка, прости… — прошептал вдруг Хоегард, покрывая поцелуями ее скулу. Динка растерянно подняла на него глаза, но он грустно покачал головой.
Не понимая, к чему он это говорит, Динка опустила руку вниз, между их тел, намереваясь самостоятельно направить его член в свое лоно. Но обнаружила лишь мягкий, поджатый к лобку, сморщенный орган. Она изумленно вздохнула, нежно погладив его на прощание и отступив.
Видимо, у мужчин так бывает. Он устал, измучен тюрьмой и замерз. Динка тоже чувствовала, что ей будет непросто получить удовольствие в таких условиях. И если раньше она могла кончить только от одних прикосновений, то теперь ей нужен был член. И обязательно в боевой готовности.
Динка откинулась назад, прогибаясь в пояснице и выпячивая ягодицы. У нее еще есть ненасытный Шторос, который всегда готов ее поиметь. Что ж. Это его шанс. Хоегард припал губами к ее соску, вызывая новый взрыв возбуждения. Но Шторос не торопился проникать в нее, хотя она, тихо постанывая, призывно терлась о его пах ягодицами. Он погрузил в нее два пальца и ритмично толкал их, имитируя половой акт. Динка едва сдерживалась от криков, сама с силой насаживаясь на его пальцы. Но разрядка никак не наступала.
— Мало… еще… Шторос, сделай это, — умоляла она шепотом.
— Кончай, козочка, — выдохнул он, ускоряя движения пальцев.
Но она чувствовала, что черта наслаждения, словно мираж в пустыне, постоянно отодвигается от нее.
— Не могу, — простонала она. — Мне нужен твой… — Динка осеклась. Одно дело думать о мужском органе, и совсем другое говорить об этом вслух.
— Тебе придется кончить так, — снова шепнул Шторос, одной рукой сжимая чувствительные складки и поглаживая пульсирующий бугорок, а другой рукой толкаясь внутрь нее. — Потому что я тоже сейчас не могу.