Страница 43 из 83
— Столица от нас находится на западе, то бишь на закате. К ней ведет короткая дорога вот эта, — он ткнул пальцем в красную линию. — Но эта дорога опасная. Она идет через лес, где водятся дикие звери и разбойники. На этой дороге нет человеческого жилья, и путники избегают ее.
Динка прерывисто вздохнула. Королевской гвардии нечего бояться, они могут и по короткой дороге пройтись до столицы.
— А вот эта дорога, — Иван указал на голубую линию. — Она наезженная и безопасная. Она немного длиннее. Видишь, здесь изгибается?
Динка кивнула, внимательно следя за его пальцем.
— Зато по ней ты наверняка попадешь в столицу. И, если не будешь сильно задерживаться, то быстрой рысью прибудешь туда уже дней за семь-восемь.
«У меня нет восьми дней», — грустно подумала Динка, но вслух спросила:
— А по красной если шагом ехать, то за сколько можно до столицы добраться?
— Седьмицы за две, если не спешить, — проговорил он, задумчиво почесывая окладистую черную бороду.
— А если не останавливаться на ночлег, то дней семь? — предположила Динка.
— Может и так, — согласился Иван. — Только кто ж выдержит семь дней без сна?
— Спасибо, Иван, — выдохнула Динка, выкладывая на стол серебряную монету.
— Только послушай меня, девица, — проговорил Иван, проводив монету взглядом. — Не ходи по красной дороге. По расстоянию-то она короче. Вот только как бы не пришлось там сгинуть.
— Спасибо на добром слове, — вновь поклонилась Динка, переминаясь с ноги на ногу и всем своим видом показывая желание поскорее уйти.
Хозяин проводил ее до ворот и остался стоять, глядя, как она вскакивает на лошадь.
Динка не была безрассудной. Она чувствовала себя решительной, но благоразумной девушкой. Поэтому, вскочив на коня, и направив его в сторону перекрестка, она все еще сомневалась в правильности своего решения. Страх острыми когтями сжимал сердце. Еще свежи были в памяти воспоминания о встрече с разбойниками и нападении волков. Какие опасности еще подстерегают ее на красной дороге?
Но времени оставалось слишком мало. Если верить Ивану, то отряд с пленниками уже должен въезжать в столицу. В дороге их уже не застать. Но что будет в столице? Будут ли их держать в тюрьме, или выставлять на площади на потеху публике? Быть может, их решат казнить?
Вопросов было слишком много и не было ни одного ответа. Лошадь, не получая понуканий от Динки, шла все медленнее, едва переставляя ноги.
А если смысла в погоне уже нет? Если она уже опоздала, и ва́ррэны уже мертвы, или будут мертвы с часу на час? Да даже если они еще живы, на что она надеялась? Одно дело организовать побег преступникам на пустынной лесной дороге, а совсем другое попытаться спасти их в главном городе королевства. Ведь она даже не уверена, что сможет не заблудиться в столице. Ведь единственный город, в котором она была — это Итар. И то… Ее провезли через него. Ей не приходилось самой искать дорогу. А сколько в Итаре было людей!
Самое большее, на что она могла рассчитывать — увидеть ва́ррэнов последний раз перед казнью или во время казни. Хотела ли она этого? Хотела ли видеть, как уходит жизнь из живых существ, ставших ей близкими? Хотела ли видеть, как гаснут их глаза?
Лошадь под Динкой остановилась и, пользуясь нерешительностью всадницы, щипала траву у обочины дороги.
Скакать день и ночь, бороться, подвергаться опасности, трястись от страха ради призрачной надежды еще разок увидеть ва́ррэнов. Не слишком ли это? Стоит ли оно того? И захотят ли сами ва́ррэны, чтобы она стала свидетельницей их казни? Чтобы увидела их слабыми, беспомощными, сломленными? Или это только усугубит их страдания?
Ей казалось, что выбора у нее нет. Но выбор, на самом деле был!
Лошадь топталась у знакомых ворот Настасьиного дома, кося на Динку большим карим глазом. Еще не поздно отказаться. Остаться здесь, у Настасьи и ее мужа. Начать новую жизнь среди добрых и заботливых людей. В месте, где все готовы друг другу помочь, где не оставят путника в беде. Просыпаться на заре в кровати, а не в ворохе сухих листьев и колючих веток. Жарить по утрам оладушки на большой чугунной сковороде, а потом есть их со сметаной и медом. Носить из колодца воду, дружить с такими же девушками, как и она. Иногда сталкиваться с Иваном на улице и смущенно опускать глаза. А однажды, возможно, выйти за него замуж и родить ребятишек. Качать люльку и вытирать подолом сопливые носы, а вечерами собираться всей семьей за большим столом. Заманчивая картинка рисовалась в голове Динки все ярче. И она уже готова была спрыгнуть с лошади, отворить ворота и остаться здесь навсегда. Но…
Если ва́ррэны еще живы? Если у них есть хоть крошечный шанс на спасение? Неужели, она так просто откажется? Ведь, кроме нее, Динки, у ва́ррэнов в этом мире никого нет. Им не на что надеяться. И это чувство… безысходности. Когда знаешь, что помощи ждать неоткуда. Динке слишком хорошо это было знакомо. Она, как никто другой, знала, что ни Яхве, ни Ариману нет дела до своих чад. Кем бы не были ва́ррэны — людьми ли, демонами ли — только Динка может их спасти.
И почему она решила, что все уже закончено? Ведь казни вот так с бухты-барахты не делаются. В любом случае, к казни надо еще подготовиться. Возможно несколько дней у нее еще есть. Если скакать по короткой дороге во весь опор, не останавливаясь на ночлег, можно попытаться добраться до столицы дня за три— четыре. «И один из них уже истекает» — с тоской подумала Динка, глядя на неумолимо опускающееся к горизонту солнце по левую руку от нее, и решительно пришпорила коня, направляя его в сторону красной дороги.
Она скакала всю ночь и весь следующий день, останавливаясь только, чтобы дать лошади поесть и напиться. И во время этих коротких остановок вновь разворачивала карту и проводила пальцем по линиям дорог, ведущих в столицу.
К вечеру следующего дня лошадь легла на дорогу. Динка вскочила с нее, пинками и руганью пытаясь поднять ее, но уставшее животное прикрыло глаза и отказывалось идти дальше. Динка со стоном распрягла ее и, оставив лежать прямо на дороге, побрела дальше. Ее саму ноги еле несли. Утешало только то, что впереди маяком среди волн проливного дождя возвышалось здание постоялого двора. Там наверняка можно купить лошадь. К счастью, ва́ррэны за время своего разбойного прошлого награбили столько золота, что его хватит купить целый табун лошадей, если понадобится.
Когда она, покачиваясь, ввалилась в таверну при постоялом дворе, хозяин стоял за стойкой, протирая чистые бокалы замызганным полотенцем.
— Что желаете? — спросил он приветливо, бросив на упавшую на лавку Динку оценивающий взгляд.
— Поесть, — выдохнула Динка. — И свежую лошадь. Моя осталась на дороге. Заберите ее оттуда, пока волки не сожрали.
— Далеко ли спешите, барышня? — полюбопытствовал хозяин, ставя перед Динкой миску с жидкой похлебкой и кусок полузасохшего хлеба. Но Динке было некогда морщить нос. Она жадно набросилась на еду, откусывая большие куски и запивая супом.
— В столицу, — пробубнила она. — Далеко до нее еще?
— Дня три ходу, — задумчиво проговорил бармен. — Может барышня желает снять комнату на ночь и отдохнуть?
Динка отрицательно потрясла головой. Чем-то ей этот бармен не нравился. Что-то было в его глазах… Про таких говорят «сальный взгляд».
— А чем барышня расплачиваться собирается? За обед и лошадь? — поинтересовался хозяин.
Динка порылась в сумке и выудила оттуда золотой. Монеты в сумке таяли. Но Динка их не жалела. Если это поможет ей выручить демонов, то она готова была отдать все золото до последней монетки.
— Хватит столько? — спросила она, продолжая набивать рот.
Хозяин подошел и задумчиво попробовал монету на зуб.
— Откуда же у тебя золото, девица? — поинтересовался он. — Ограбила какого-нибудь толстосума? — и сам же захохотал от своей шутки.
— Насосала, — грубо бросила Динка, не совсем понимая смысл фразы.
Хозяин трактира зашелся хохотом. «Очень смешно!» — злобно подумала про себя Динка, глядя, как он подзывает к себе мальчишку и что-то шепчет тому на ухо.