Женевьева

Я нахмурилась: как-то слишком много секретов открылось за один раз. То, что мои родители — боевые маги, мне было известно давно. Но вот то, что они «тени» — телохранители королевской семьи, я услышала впервые и ошарашенно уставилась на отца. Мне поплохело от ненависти в его глазах. Если бы взгляд мог убивать, то король был бы уже мёртв. Но Эжен Скема по-прежнему не смотрел на Саина Маруани, он не сводил глаз с меня.

— Анжелика была не только хорошим телохранителем, но и прелестной женщиной. Между нами возникло чувство, которому не смог противиться ни я, ни она. Мы полюбили друг друга.

— А когда эта «прелестная женщина» забеременела, ты выгнал её, — прошипел мой отец без всякого пиетета.

Король смерил его предупреждающим взглядом.

— Я отослал Анжелику из дворца для её же безопасности.

Папа хохотнул — зло, ядовито. И я испугалась ещё сильнее, ведь в обычной жизни Саин Маруани был образцом выдержки и хладнокровия.

— Ты отослал Лику в южную провинцию, где кишат разбойники и шитулы (бродячие гоблины — Прим. авт.), словно нарочно хотел подставить её! Только благодаря счастливой случайности мы встретились в Далиде, и я забрал Анжелику с собой.

Эжен пожал плечами.

— Саин, ты знаешь не хуже меня: она выжила бы и в Гранях!

— Но не беременная же!

А я слушала спор отца и короля и понимала, что они давно знакомы и знакомы хорошо. Папа тыкал Эжену, и тот ничего не сказал, словно подобное было в порядке вещей. Так общаются давние друзья, прошедшие огонь и воду!

— Ты двадцать шесть лет не давал о себе знать. Почему сегодня вдруг объявился? — спросил отец.

Меня, кстати, тоже интересовал этот вопрос, и я посмотрела на короля. Он спокойно встретил мой недоверчивый взгляд.

— Я знаю, что виноват перед тобой, Женевьева. И перед твоей мамой. Я не мог быть с вами. Мне пришлось выполнить свой долг перед страной и жениться на Орнелле. Но я знал, что вы с мамой в надёжных руках. Какими бы ни были наши отношения с Саином, я уверен, что он хорошо заботился о вас. А внимание с моей стороны принесло бы только лишние неприятности. Я знал, где ты, что с тобой. Не привлекая внимания, всегда был в твоей жизни и непременно пришёл бы на помощь в случае опасности. Моё отцовское сердце радовалось, наблюдая за твоими успехами и достижениями!..

Я слушала короля, и меня не покидало ощущение наигранности, какой-то театральщины: слишком много пафоса было в его словах, слишком идеальны эмоции на лице. Не знаю… Не верила я Эжену Скеме. В поисках поддержки обернулась к отцу, и он обнял меня за плечи, привлекая к себе. Сразу стало как-то легче. Король нахмурился, заметив это.

— Я всё понимаю… Было бы глупо надеяться, что ты сразу примешь меня и признаешь родную кровь, — он вздохнул и, выдержав трагическую паузу, сказал: — Женевьева, начинаются каникулы, и я хочу пригласить тебя во дворец.

— Зачем?

— Познакомиться поближе.

— Зачем? — это уже спросил папа. — Что ей это даст? Ненависть и насмешки твоей жены и дочери?

— Моё покровительство и титул, — поправил Эжен Скема. — Не принцессы, конечно, но леди. Разве это плохо или помешает девочке?.. А что касается моей семьи, так она знает о Женевьеве.

Мне подурнело.

Дело в том, что принцесса Сисилия училась в той же Академии, что и я, только на третьем курсе и на другом факультете. Что-то, связанное с искусством или историей. В общем, никому ненужная ерунда, но с дипломом. Учиться в одно время с наследной принцессой было тем ещё удовольствием. Во-первых, студенты знали, что по академии бродят её охранники, всё контролируют, отслеживают, и это очень напрягало, не давало расслабиться и оторваться как следует. Во-вторых, видеть, как Сисилии угождают преподаватели, кто-то в открытую, а кто-то пытаясь сохранить остатки самоуважения, было смешно… Ну и ещё немного обидно, когда с нас шкуру драли за пропущенные лекции, а ей за это ничего не было. Кто учился с золотыми детками, тот меня поймёт. За всё время мы не перекинулись с принцессой ни единым словом. Общих занятий нам не ставили, а в столовой она не обедала. И те несколько раз, что мы встречались, были исключительно на спортивных площадках, где проходили межфакультетские соревнования. Сисилия с друзьями приходила поддержать свою команду, и я смогла рассмотреть её. Принцесса была похожа на мать — голубоглазая блондинка среднего роста, с так любимой мужчинами фигурой «песочные часы». Не ослепительная красавица, но и не тролль. Она стояла на трибуне вместе с остальными и кричала, болея за своих. Какого-то концентрированного высокомерия в Сисилии я не замечала. Тот же сынок главного королевского советника пыжился куда больше. Она не требовала раболепия от окружающих и вела себя как обычная девчонка, пользующаяся популярностью. Наверное, принцессе хватало той горстки жополизов, что постоянно бегали за ней с высунутыми языками…

— Я против! — в мои размышления ворвался голос отца. — Нечего Жене делать во дворце! У неё есть дом и семья!

— Сегодня есть, а завтра может и не быть! — с деланным вздохом заметил король. — В жизни боевых магов всё так зыбко, особенно, когда они калеки.

Честно признаюсь, в этот момент я ненавидела короля. Потому что сказанное им было не просто подлостью, но и явной угрозой. Мой отец очень давно получил серьёзную травму ноги, поэтому был вынужден сменить род деятельности. Вместо опасной, но прибыльной работы боевого мага, он стал обычным делопроизводителем в небольшой фирме. Мы, конечно, не голодали и раз в год могли отдохнуть на Таэльском море, но и богачами себя не считали.

После слов Эжена Скемы мне стало дурно. Лишиться единственного дорогого человека я не хотела. Отец тоже всё понял, на его скулах заиграли желваки. Я успокаивающе погладила его по руке и выразительно глянула на короля. Тот как ни в чём не бывало улыбнулся мне:

— Ты не хочешь познакомиться со своей сестрой?

Вот так я попала в королевский дворец. Отчасти боясь за отца, отчасти из-за любопытства.