Страница 79 из 97
Не смотря на появление на поле боя куда более лакомых целей, батареи продолжили вести огонь по бронепалубному крейсеру, поскольку пробить броню итальянских броненосцев на такой дистанции им было попросту нечем. Имевшиеся в наличии бронебойные снаряды взять ее никак не могли, зато прекрасно подходили для взламывания 37-мм бронепалубы "Джованни Бозан".
В результате выбить бронепалубник все же удалось, но лишь спустя час с начала боя и двух десятков прямых попаданий. Только когда бронебойный 152-мм снаряд угодил в ствол кормовой десятидюймовки, превращая ее из дорогого технологического изделия в кусок металлолома, годный пойти только в переплавку, адмирал позволил отойти потрудившемуся крейсеру для тушения пожаров и исправления полученных повреждений. А исправлять там было чего. Три подводные пробоины и выведенное из строя второе котельное отделение, где продравшийся сквозь бронепалубу снаряд разворотил один из котлов, что привело к гибели всей смены кочегаров, требовали скорейшей отправки крейсера на верфи, но никак не продолжения ведения боя.
Поскольку обстреливаемая броненосцами в течение получаса батарея полностью перестала подавать признаки жизни, они обратили взор своих главных калибров на озарявшийся вспышками орудийных выстрелов порт. Дистанция до него была не маленькой — 27 кабельтов, что являлось лишь немногим меньше предельной дальности действия орудий "Каио Дуилио", но идти на сближение, имея большую возможность наскочить на подводную мину, вице-адмирал не решился. Вместо этого на траление были вновь направлены минные крейсера, а удерживаемые машинами практически на месте броненосцы принялись бить по площадям, поскольку на таком расстоянии о какой-либо точности можно было говорить лишь для орудий главного калибра "Аффондаторе", устаревшие же коротыши "Каио Дуилио" для подобной работы никак не годились.
Обмен любезностями броненосцев с очередной батареей обороняющихся продолжался минут тридцать пока, наконец, не случилось то, чего так долго ждал и в то же время опасался вице-адмирал Каневаро — минные крейсера зацепили тралом и подняли к поверхности первую мину. Понимание того факта, что его броненосцы, что черепашьими темпами продвигались вслед за тральщиками, уже могут находиться на минном поле, слегка отрезвило командующего итальянской эскадрой и он был вынужден отдать приказ на державшийся в кильватере "Аффондаторе" дать задний ход. Одновременно с отдачей приказа, поступила информация, что одно из орудий главного калибра пошло трещинами в результате стрельбы усиленным зарядом. Нечто подобное уже случалось как раз на этом броненосце, так что, скрепя сердце, пришлось отдать приказ снизить и так невеликий темп стрельбы, чтобы окончательно не остаться без зубов. А их количество потихоньку уменьшалось. Став главной мишенью для вражеской батареи, "Каио Дуилио" уже лишился двух 120-мм орудий и щеголял двумя пожарами на носу и корме. Всего же, согласно бортовому журналу, в броненосец успело попасть восемь снарядов среднего калибра.
Шедший уже более двух часов бой начал сказываться и на скорости стрельбы обеих сторон. Все без исключения орудия требовали пробанивания, а обливающиеся потом и хрипящие от забивших легкие пороховых газов расчеты — хорошего отдыха. К тому же, начала отказывать техника и сказываться огонь противоположной стороны. Так на позициях батареи N3 вернувшиеся артиллеристы обнаружили лишь два уцелевших орудия, но продолжать вести бой могло только одно, у второго от пыли, песка и мелких камней, забившихся в щели, отказал механизм отката, и на его приведение в рабочее состояние требовалось несколько часов. На первой батарее тоже пришлось оставить одно орудие после близкого разрыва крупного снаряда. Большая часть расчета оказалась контужена, и лишь наличие капонира собранного из сотен набитых песком мешков и корзин, обложенных снаружи камнями, спасло жизни артиллеристов. Поленись они возвести это укрепление, и ударная волна с кучей осколков выкосила бы всех подчистую. На старичке "Аффондаторе" вышла из строя система подачи снарядов кормовой башни, а поднимать эти чушки вручную, нечего было и пытаться.
Лишь минные крейсера продолжали тихо мирно заниматься своим делом, вылавливая из воды одну мину за другой. Но отход бронепалубника и уничтожение большей части весьма немногочисленных и установленных исключительно на верхней палубе орудий среднего калибра головного броненосца сделали возможным предпринять атаку на "Полярном лисе". Ведь для прекращения попыток траления следовало вывести из строя лишь один из оставшейся пары минных крейсеров. А способный помешать ему "Марко Поло" благодаря своей дальнобойной артиллерии и действующий из-за спины броненосцев находился слишком далеко и вряд ли успевал предотвратить атаку на тральщики.
Не прошло и десяти минут, как запыхавшийся Иениш влетел в рубку минного крейсера и, утерев струившийся по лбу пот, приказал сниматься с якоря. Возраст и не самое лучшее здоровье начинали сказываться при физических нагрузках, и даже забег на полмили от батареи до шлюпки уже давался куда тяжелее, чем в далекой молодости.
Появление на горизонте вражеского минного крейсера вице-адмирал Каневаро встретил скрежетом зубов. Он мгновенно просчитал возможность оставшихся кораблей оказать тому сопротивление и лишь чертыхнулся, поняв, что противопоставить ему практически нечего. Вражеский командующий тонко просчитал момент и воспользовался его прежней ошибкой с подставлением под огонь "Джованни Бозан". Находись этот крейсер под рукой, и о каком-либо противодействии со стороны немногочисленного вражеского флота можно было не беспокоиться. Теперь же оставалось только надеяться на своевременный подход "Марко Поло".
Поскольку последние остатки боеприпасов для орудий Канэ пропали в затопленном трюме "Аддис-Абебы", устраивать очередную карусель, довольствуясь результативностью в 1 — 2 процента попаданий, Иениш позволить себе более не мог. На сей раз предстояло сблизиться с противником кабельтов на восемь, чтобы наверняка вывести из строя хотя бы еще одного, до того как ответный огонь начнет сказываться на жизнеспособности "Полярного лиса". Иллюзий, насчет того, что противник промахнется со столь близкой дистанции, он не питал и лишь перекрестился, отдавая приказ на сближение, поскольку ничего более поделать не мог. На сей раз оставалось уповать лишь на милость божью.