Бич Нергала

Каи-Хан одобрительно хмыкнул. Перед ним стоял настоящий воин – не только храбрый, но и умный.

– Ты хочешь разозлить меня, – сказал он. – Угадал? Чтобы я сгоряча тебя прикончил. И то сказать, кому охота умереть в мучениях.

Сафар промолчал. Рядом с ним смуглый отрок потухшим взором упирался в мостовую.

– Нужен человек, – сказал Каи-Хан, – который передаст мои слова Токтыгаю. Возьмешься?

На лице слепого бусарца что-то дрогнуло, и Каи-Хану показалось, будто Сафар улыбнулся с облегчением. Нет, понял апиец через миг-другой. Не с облегчением. С презрением.

– Это цена моей жизни? – спросил Сафар. – Да.

– Она чересчур высока.

Кай-Хан кивнул.

– Я хочу, чтоб Токтыгай знал: мы не пойдем на Самрак, – невозмутимо проговорил он. – Я выгнал из армии агадейских колдунов, они слишком хитры для нашего брата. Вольному Апу не по нутру чужеземный хомут. Я не круглый болван, Сафар, я понимаю, что после Нехрема должен прийти наш черед. В Бусаре мы возьмем большую добычу и повернем домой. Передай своему царю, что я не советую якшаться с Абакомо. Парнишка мягко стелет, да вот только спать жестковато. Нехрем должен быть свободным, Сафар. И богатым. Иначе мы передохнем с голоду. Ну что, смельчак? Согласен?

Сафар рассмеялся и поднес ладони к окровавленным глазницам. Каи-Хан снова кивнул и улыбнулся.

– Слепому нужен поводырь. – Он хлопнул по плечу смуглого подростка. – Очнись, заморыш. Жизнь продолжается.

Над головами всадников громадной хищной птицей промчался округлый кусок базальта – посланец крепостной катапульты. Люди пригнули головы, заржали испуганные кони. Снаряд едва не снес верх кареты покойного Гегридо, разукрашенной гербами герцогства Эдийского, и выбил изрядную рытвину на мощенной булыжниками дороге. Мятежный замок Парро не слишком гостеприимно встречал всадников королевы.

– Граф, – обратился к степенному старцу угловатый человек в скромном дорожном костюме, – постарайтесь управиться побыстрее. Времени у нас в обрез, а замков еще добрых полторы дюжины. Чем скорее бунтари отворят ворота, тем больше шансов уладить это дельце полюбовно.

– И опять трястись в проклятой колымаге, – проворчал тысяцкий Тарк, одетый в роскошное платье знатного когирца, в чьих владениях бывшая разбойничья шайка потеряла добрые полсуток. Даже всемогущий Лун там оказался бессилен – на все призывы к переговорам замок отвечал гробовым безмолвием, никто не появлялся на высоких стенах. Наконец, потеряв терпение, Тарк приказал срубить в ближайшем лесу большое дерево и разнести ворота в щепки; основательно попотев, его люди справились с этой задачей. И не нашли в стенах ни единой души! Прихватив оружие и съестное, обитатели замка до последнего челядинца ушли подземным ходом в лес, предварительно забаррикадировав ворота. Тарка это открытие привело в неистовый гнев, и лишь непреклонность Луна и хладнокровие Нулана спасли усадьбу и близлежащее село от грабежа и пожаров. Агадеец упорно не желал обзаводиться новыми злопамятными врагами.

Степенный старец покивал и сказал, забавно плямкая:

– Тогда, мням, я лучше сейчас сойду, благородные господа. Вы, мням, оставайтесь тут, дайте отдых лошадям и вашим, мням, замечательным солдатам, а я постараюсь договориться побыстрей. Мням. В замке сейчас командует мой внучатый племянник, мням, юноша, мням, пылкий и увлекающийся, но пока я сидел в замечательной, мням, темнице нашей обожаемой королевы, он, мням, конечно, не успел утратить почтения к моим, мням, сединам. Я уверен, господа, все закончится благополучно. Мням.

Лун отвесил учтивый поклон. Тарк угрюмо сверкнул синими зрачками. Нулан сосредоточенно кивнул, шевельнув кустистыми бровями. Граф выбрался из кареты и засеменил к своему родовому гнезду.

– Уф, сучья духотища. – Тарк достал из парчового рукава белый батистовый платок и вытер квадратный подбородок. – Долго еще тут париться? – спросил он Луна.

Агадеец невозмутимо указал на дверцу кареты.

Раздраженно крякнув, Тарк выбрался на обочину, уселся прямо на пыльную траву. Некоторое время спустя точно так же поступили Нулан и Лун. Тысяча (точнее, восемьсот девяносто солдат конной городской стражи, остальных еще предстояло нанять), не дожидаясь разрешения, спешилась и разбрелась по сторонам дороги. Возница на козлах кареты, малый самого что ни на есть злодейского облика, полез в котомку за лепешкой и говяжьим окороком.

– Ну, и до каких пор трухлявый пень будет испытывать наше терпение? – осведомился Тарк, когда жара резко пошла на убыль, предвещая скорые сумерки. – Клянусь силищей Крома, мне скоро надоест сюсюкать с проклятыми бунтарями.

– А вот и ответ. – Нулан вскинул руку в сторону замка, над которым взлетело черное пятнышко.

– По нам! – Тарк вмиг узнал в черном пятнышке снаряд катапульты. – Бежим!

Они бросились в сторону от дороги, что не мешало бы сделать и громадному вознице. Отесанный гранитный валун в полтора обхвата угодил точнехонько в козлы, превратив стражника в кровавую лепешку под днищем кареты. Шестерка перепуганных коней пустилась вскачь, понесла в сторону замка пробитый насквозь экипаж; через бросок копья карета, оставшаяся без задних колес, с грохотом завалилась набок.

Тарк, Лун и Нулан вернулись на дорогу. Киммериец злобно пнул испятнанный человеческой кровью говяжий окорок и взглянул на агадейца.

– И как прикажешь понимать?

Лун недоуменно смотрел на замок.

– Ума не приложу. Говорят, нынешняя молодежь не слишком любит, когда старики лезут с советами. Но ведь граф Парро не простой старик. В его мозгу моя копия, достаточно убедительная, чтобы склонить кого угодно к чему угодно. Нет, я не возьмусь объяснить.

– Лучше бы все-таки взялся, – прорычал Тарк. – Иначе я сожгу этот поганый дворянский улей. У моих парней давно кулаки чешутся.

– Не так-то просто взять эти стены, – Лун подбородком указал на замок. – Там наверняка солидное войско. Только людей зря положишь.

Оскалив крепкие белые зубы, Тарк скользнул взором по высоким гранитным стенам и темным прямоугольникам бойниц. На вид – грозная цитадель. Его тысяча заняла уже четыре таких замка, нигде не встретив отпора. Колдовство Луна всегда срабатывало безукоризненно. А защитники четвертой усадьбы и вовсе сбежали, как последние трусы. Не устоит и эта.

Завтра утром, решил Тарк, прибегнем к запасному плану. Лун в непробиваемых серых доспехах подъедет к крепости и, не обращая внимания на стрелы, позаботится о лучниках. У нас появятся две-три дюжины воинов в замке, они откроют стрельбу по своим и поднимут панику. Лишь бы выломать ворота, тогда, считай, замок наш. В нем от силы две-три сотни защитников. В других было не больше.

«Не завидую этим упрямым болванам», – подумал Тарк.

– Нулан, – сказал он своей «правой руке», самому толковому из девяти сотников, – отведи людей немного назад и разбей лагерь. Прямо на виду у этих благородных ублюдков. Возьми наших «старичков», добавь полсотни новобранцев и выставь секреты на всех дорогах и тропках. По три-четыре человека, пусть меняются ночью, как сами договорятся. Может быть, наши друзья и тут попытаются смазать пятки. Твоя задача простая: не упустить их из виду, но и не спугнуть раньше времени, а то забьются обратно в крепость, выковыривай их потом.

– Будет сделано, Тарк. – Нулан повернулся, но киммериец удержал его за плечо.

– И вот еще что. – Тарк опустил под ноги хмурый взгляд. – Негоже оставлять беднягу на дороге. Он кто был, иракзай? Скажи его землякам, пусть подметут останки и предадут огню, как полагается. Кое-кто, – добавил он с ненавистью, глянув на замок, – дорого за это заплатит.