Ты меня поймал

Её способности идти до конца можно было бы позавидовать, если бы я не шла вместе с ней в придачу.

Молчу, но не потому что мне нечего ей сказать, а просто чтобы лишний раз не тревожить тишину. Стук наших шпилек и шелест ткани звучат для меня как взрывы мини-бомб, что даже хочется разуться.

— Пришли, — шепчет мне и снова тянет теперь куда-то вправо в арочный проём. К моему удивлению, на подоконнике сидит девушка, перебирающая пальцами кончик косы. Совсем юная и … беременная.

Её огромный выпирающий через тунику живот виден с любого ракурса.

Она нас тоже замечает, так что взаимное удивление друг другом длится секунд пять, а потом она с диким воплем срывается со своего места и, несмотря на своё положение, шустро бежит. К нам.

— Помогите! Спасите! Они хотят отобрать моего малыша и продать куда-то. Как только я рожу. Ему уже подобрали новых родителей.

Я теряю не только голос, но и разум на несколько секунд, вглядываясь в измученное со следами истерики бледное лицо этой хрипящей девчонки. Так как Наташа стоит на шаг впереди меня, то беременная девушка, падая на колени, вцепляется в её руки и снова начинает умолять спасти их с сыном. У меня внутри всё цепенеет от её слов, наполненных неподдельным ужасом.

Ната оживает первой, так как оказывается проворнее. Цепляет меня, так что девчонку ставим на ноги уже вдвоём.

— Тише, тише, пожалуйста, — просит её Вознесенская, но это никак не помогает успокоить беременную. — Давайте сначала во всём разберёмся.

Да только кто бы стал нас слушать?!

— В чём разобраться? Я тут, если что, не одна такая! Наших детей воруют и продают за границу! Помогите, пожалуйста!

Мои волосы, да и не только на руках, встают дыбом от этих признаний. Продажа детей! Экспорт младенцев! И этим занимается граф де Бомарше?!

Но «правда» стоит передо мной в виде живого доказательства, глубоко беременного.

Бросаю взгляд на подругу, подмечая, что та тоже немного в шоке. Явно такого хобби у своего мужчины она не ожидала.

Неподалёку от нас хлопает дверь и раздаются быстрые шаги.

— Побежали! — резко шепчет Ната, отпуская девушку, и снова вцепляется в мою руку. — Ну же! Быстрее!

Мне приходится подчиниться и оставить несчастную беременную, оседающую прямо на пол на колени от безысходности своего положения.

В голове кавардак такой, что метлой не разгрести. Мольбы девушки звенят в ушах, и я, как бы ни старалась, не могу от них избавиться. Дёргаю руку подруги, желая обсудить произошедшее, но она только тихо цыкает на меня. Замолкаю, решая оставить на потом.

Мы снова стараемся не шуметь, и я во второй раз порываюсь разуться, так как носиться на шпильках, не создавая шума, то ещё прискорбное занятие.

— Вот нужный коридор. Я перепутала арки. Слева-справа. Они, сволочи такие, все тут одинаковые! — одновременно объясняет и сердится Вознесенская, когда мы останавливаемся в красивом холле перед шестью одинаковыми из тёмного дерева дверьми.

Час от часу не легче! И где дверь от кабинета Третьякова?! Так она, скорее всего, и заперта на сто замков?

Успокаиваю себя мыслью, если это можно так назвать, что после встречи с девушкой за нами нет погони. Хотя это же одновременно странно.

Тут вообще всё странно!

— Лара, давай разделимся?! Я проверю вон те три слева, а ты остальные справа.

— Ната, ты и так узнала ужастик, так домой, может быть? — с надеждой тихо предложила подруге, но в ответ только сердитый взгляд голубых глаз.

Вдох-выдох… и начала снимать туфли. Эти лаковые лодочки надоели-кроме того, что давили на пальцы, не давали перемещаться в них на бесшумном режиме.

Наташа очень скептически оглядела мои голые ступни, но промолчала.

Отбросила обувь в сторону поближе к стене и двинулась к дверям. Выбрала наугад первую дверь справа от себя.

Но даже не успела положить дрожащие пальцы на красивую металлическую ручку в виде головы льва, как в отдалении со стороны лифта донеслись приглушённые голоса и шаги.

Сглазила… вот и погоня!

Судорожно смотрю на Наташу, которая, сюдя по испуганным глазам и хаотичному взмахиванию руками, тоже всё поняла.

Мы попались!

Кровь, оттекая сразу от всех органов моего глупого тела, одновременно ударяет в голову, взрывая барабанные перепонки стуком сердца. Пальцы, как и всё тело, леденеют, их сводит судорогой. Страх … первобытный и ничем не управляемый.

Тело охватывает оторопь от происходящего и, самое главное, от представления ближайшего будущего. Уверена, граф будет рвать и метать, а семейство Вознесенских упадёт в глазах общества после этого. И если Ната вполне заслуживает наказания за свои регулярные деяния, то её родители нет. Если только за то, что чересчур сильно любили единственную дочь и разбаловали неимоверно.

Пока я пребываю в фазе заморозки, Натали быстро сдёргивает туфли с ног и, зажимая их под мышкой, несётся куда-то в угол холла. Отчаянно жестикулируя мне, чтобы я шла за ней, она, как по волшебству, открывает потайную дверь, ведущую куда-то. Скорее всего, на лестницу … к спасению.

Они настолько близко, что я различаю тревожные интонации двух мужских голосов. Ещё несколько секунд, и охрана появится в арочном проёме, где мы видны как на ладони.

Отрицательно качаю Наташе головой и надавливаю на ручку, молясь, чтобы та оказалась не заперта. Дверь легко открывается, даже без адского скрипа, и я быстро прячусь в комнате.

Уже тихо прикрывая двери, в щели замечаю, как Вознесенская исчезает в потайной двери.

Всё правильно, Лара! Успокаиваю себя, принимая тот факт, что, побеги я сейчас к подруге, нас спалили бы обеих, а так есть шанс убить двух зайцев одним качаном капусты — если меня найдут и отдадут в полицию, то семейство Вознесенских мне поможет, а самое главное — их честь не пострадает.

Думаю, наши передвижения явно где-то засняли камеры, но, как говорится, не пойман- не вор. Значит, если я буду молчать, то и Наташу не смогут до конца в чём-то обвинить.

Единственное, от чего у меня подгибались колени, пока я лезла в платяной шкаф, это реакция Третьякова. Чутьё мне подсказывает, что до полиции дело может и не дойти…