Страница 39 из 41
— Моя принцесса, — в довольной улыбке расплывается Семён.
— Наша, вообще-то, — толкает его локтем в бок сидящая рядом с другой стороны Вера.
— Да щас! — парирует ей так же шёпотом Семён, теперь уже получая локтем в бок от меня и даже пару недовольных взглядов других родителей, побеспокоенных нашей вознёй.
После торжественной части, особенно после очень трогательного момента, где дети поют песню родителям и идут дарить им подарки, сделанные своими руками — цветочки для мам и машинки из картона для пап, большинству мам нужно отлучиться, чтобы поправить макияж, потому что плачут все. И я в том числе, конечно же.
Ох уж эти выпускные. Я рыдала на них, когда ещё в школе работала, так то были чужие дети. Что уж говорить о своих. До дрожи пробирают все эти слова, признания малышей наших со сцены, их взгляды, улыбки, их слёзы.
Когда возвращаюсь, дети уже сидят за длинным, накрытым сладостями столом, а родители группками разбились у столиков с бутербродами. Вера, Люда и Семён стоят рядом с ещё одной парой. Женщина-блондинка в лёгком голубом платье, красивая и нежная, и рядом с ней высокий крепкий мужчина. Он хоть и в классической белой рубашке, но из-под подвёрнутых рукавов и над воротником видны чёрные полосы татуировок. Очень колоритный мужчина.
— А вот и Василина, — говорит Вера, она явно знакома с этой парой. — Вася, познакомься, это Алексей и Яна Шевцовы. Их дочь ходит в одну группу с Настей. Мы с Алексеем учились вместе.
— Очень приятно, — скупо улыбается мужчина, а от его взгляда по телу бегут прохладные мурашки и хочется встать ближе к Семёну.
— Алиса проходила в группу всего полгода, так что мы не успели познакомиться на собраниях, — улыбается женщина.
А вот она полная противоположность своего спутника. Взгляд голубых глаз лучится теплом, голос мягкий. Неужели они пара? Судя по тому, как этот Алексей приобнимает жену за плечи, и в движении этом столько заботы и нежности, то можно без сомнений сделать вывод, что да, они пара. И очень счастливая. Надо же, как Бог пары иногда формирует… Полные противоположности*.
При этой мысли я смотрю на Семёна. Мы ведь тоже абсолютно разные. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь станем парой? Безбашенный мажор и строгая училка. Что вообще могло быть между нами общего, что вспыхнула такая непреодолимая тяга?
Одному Богу известно…
— Предлагаю после сладкого стола посетить кафетерий, — говорит Семён. — Встретить тебя, Лекс, было большой неожиданностью, а я всегда мечтал побухать с тобой.
— Мы в детском саду вообще-то, — бью его мягко в плечо.
— А я что? — вскидывает брови, пока Яна, Вера и Люда смеются. — Я тогда был ещё мелкий, когда их компания тусила так, что весь город гудел. А потом мы уехали в Москву. Так что такое упустить нельзя.
— Мама, смотри! — сзади дёргает меня Настя, а с ней ещё какая-то светловолосая девочка. — Теперь у нас с Алисой одинаковые татуировки, она говорит, что у её папы их много, и это круто. И вообще, мы теперь подружки и хотим в один класс попасть.
Они становятся рядом, прижав предплечья и демонстрируя нам сердечко, нарисованное губной помадой, по половинке на каждой руке.
— Алиса! — Яна смотрит на дочь с укором. — Мы с тобой уже обсуждали это.
— Ну мам! — оттопыривает губы девочка, но потом, взглянув на отца, вздыхает и, развернувшись, хватает Настю за руку, и они снова уносятся к столу со сладостями и напитками.
— Беда, — подытоживает Вера, хихикнув. — Эти две если подружатся, то всё.
— По-моему уже, — смеётся Семён.
— Надо Максу рассказать, что племяшка Веры Радич и моя дочь — подружки, — басит Шевцов, подмигнув Вере. — Уже хочу услышать его реакцию.
Все смеются, и только мы с Людой не понимаем, о чём речь и кто такой Макс. Но уверена, сегодня узнаем многое, и об этом тоже. И мне очень интересно, тем более, если Настя и Алиса действительно попадут в один класс и будут дружить.
После выпускного, когда дети ещё раз прощаются с воспитателями, обнимая обеих и няню всей толпой, мы с Шевцовыми идём в кафе неподалёку.
И Яна, и Алексей оказываются очень интересными людьми. Она — врач, он — тренер. Но кажется мне, не всегда он был им. Странно-гармоничная пара, из тех, что друг за другом договаривают фразы.
— У вас один ребёнок? — спрашивает их Семён.
— Да, пока один, — усмехается Шевцов. — И то мы в шоке. А у вас?
— И у нас. Пока один. Но мы работаем.
Я резко перевожу на него взгляд и чувствую, что неумолимо краснею. Ну как можно ляпнуть такое посторонним людям? Ну и вообще…
Вечером мы возвращаемся поздно. Долго гуляем в парке Галицкого, фотографируемся. Хочется сделать этот день запоминающимся для Насти. Да и для себя тоже.
Вера забирает Настю к себе на ночь, та очень хочет увидеться с Ариной, которая уехала на репетицию сразу после торжественной части выпускного. А мы с Семёном возвращаемся домой жутко уставшие.
— Мои ноги горят огнём, — со стоном скидываю босоножки на танкетке. — И почему я не взяла с собою шлёпанцы?
— Могла бы вообще босиком походить, — улыбается Семён. — Очень сексуально было бы, кстати.
— Да ну тебя, — смеюсь в ответ. — Всё, чего я сейчас хочу, это опустить ноги в ванную со льдом.
— И всё? Серьёзно? — обнимает сзади, крепко прижимая к себе, и я чувствую, как его член становится твёрдым. Буквально за секунды наливается, громко заявляя о своих намерениях.
— А есть предложения? — несмотря на усталость, я тоже подхватываю эту игру. Потому что хочу его. Мне вообще кажется, что так часто хотеть секса в тридцать плюс уже попросту неприлично. Будто мы подростки какие-то, гормонами напитанные. Нас безумно тянет друг к другу.
— Есть, — он внезапно разворачивает меня к себе и, сжав плечи, смотрит в глаза неожиданно серьёзно, и взгляд его горит огнём. — Василина, давай ещё родим ребёнка. Я очень хочу. Пожалуйста. Ты хочешь?
Я смотрю на него долгим взглядом. В груди становится очень тепло, даже жарко, но жар этот приятный, согревающий. Сердце начинает трепетать взволнованно.
Настя далась мне непросто. Было тяжело, было больно, страшно, и я для себя решила, что она будет моим единственным ребёнком.
Но тогда я была одна. А теперь у меня есть Семён. И я ощущаю, как внутри растёт это желание. Не потому что он так попросил, а потому что я сама понимаю, что готова.
— Хочу, — шепчу в ответ и прикрываю глаза, когда он с выдохом горячо прижимается губами к моему лбу.
— Спасибо, родная моя, спасибо.
А потом… потом мы забываемся друг в друге…
*История Шевцовых в дилогии “Сахар со стеклом”/ “Сахар на дне” (первая часть бесплатна)
Эпилог
— Ну что там? — Семён обнимает меня за талию и кладёт подбородок на плечо.
— Ничего, — шепчу, откладывая смартфон на подоконник. — Снова ничего.
Сдержать слёзы разочарования трудно, и я пытаюсь себя отвлечь. Убеждаю мысленно поберечь макияж, ведь сегодня такой важный в моей жизни день. Такой счастливый и долгожданный.
Но… эмоции под ковёр не спрячешь. Горечь жжётся в горле, и я глубоко вздыхаю, пытаясь подавить всхлип.
— Ну-ну, тише, — Семён разворачивает меня к себе и смотрит в глаза. — Всё у нас получится, Василина.
— А если нет? — всматриваюсь в его глаза очень внимательно, со страхом пытаясь отыскать проблески сомнений. — Если я не способна, Семён?
— Тогда мы отпустим, — кивает он, глядя серьёзно. — Отпустим его. Или возьмём ребёнка из приюта, если захочешь. В любом случае, будет так, как Бог решит, Василина. Это неподвластно нам. Но мы будем пытаться ещё. И я уверен, что выводы делать ещё слишком рано.
Он прав. Ещё рано. Но внутри царапается страх… Ведь мы уже несколько месяцев пытаемся зачать ребёнка. В первый же месяц у меня была задержка, я очень обрадовалась, подождала несколько дней, чтобы убедиться. Тест купила, надеясь в этот же день, как сделаю, рассказать Семёну. Но зашла в туалет, чтобы провести тест, а там… Надежда оказалась пустой.