Страница 62 из 67
— Ты даже не представляешь, что у меня еще есть, — поднял кубок Самослав. — За тебя, Антемий! Батистовые портянки носить будем.
Два дня спустя Самослав вновь лицезрел владыку местного рода. Могучий полуголый мужик, упрямо выставивший вперед всклокоченную бороду, стоял перед ним на коленях. Одному из родов северов приглянулись эти места, и они прогнали ромеев, заняв их дома и пашни. Уйти с этих земель они отказались, а в прямом бою словенский род раскатали в тонкий блин. Теперь вот оставшиеся в живых мужчины племени, бившиеся на редкость отважно, смотрели на пришельцев с нескрываемой ненавистью. Им не дали сбежать, окружив конницей со всех сторон.
— Я предлагал тебе уйти отсюда, — ровно спросил князь, не обращая внимания на обжигающие взгляды, что бросали на него пленные, — но ты отказался. Так?
— Пошел ты, — сплюнул владыка сгусток крови. — Это моя земля. Я родился тут.
Его изрядно помяли, когда брали в плен, и теперь он дышал хрипло, придерживая отбитый бок, наливающийся густой синевой. У владыки явно были сломаны ребра, но, судя по непримиримому настрою, этого было слишком мало, чтобы его угомонить. Владыка готов был зубами перегрызть глотку князю, если бы мог. Перспективы сотрудничества с данным персонажем были весьма сомнительны, и князь скомандовал:
— Всех мужиков убить, а тела на кольях вдоль дороги расставить. Пусть остальные любуются. Ромеев гоните сюда, для них работа появилась.
— А баб и детей тоже убить? — спросили не на шутку взволнованные воины. — Может, не надо? Они же денег стоят.
— Баб и детей за Дунай погоним, — ответил князь. — Только мужиков.
— Княже, — к Самославу подскакал начальник его охраны Бранко, ударив кулаком в грудь. — Там ромеи идут малым отрядом. И с ними тот смешной парень с бабским голосом, что у нас в городе был. Я его сразу узнал.
Месяц спустя. Август 627 года. Константинополь.
Ровно через год после осады в окрестностях столицы, что еще не пришла в себя от пережитого ужаса, варвары снова разбили лагерь. Горожане удивленно смотрели на конницу, которая и не думала разорять пригороды, как делала это обычно. Шатры, выстроенные в ровные линии, удивляли несказанно, и на стенах города стояла стража, судорожно вглядывающаяся вдаль. Вдруг это какой-то новый обман, на который были горазды дикари? Вдруг это лишь передовой отряд, а основное войско на подходе? Тут еще свежа была в памяти встреча императора и кагана в Гераклее, после которой тысячи людей были убиты и уведены в рабство, а потому жители пригородов толпами побежали под защиту стен.
Из лагеря варваров в сторону Золотых Ворот двинулась длинная процессия. Дворцовая стража из исавров важно шествовала по бокам, охраняя патрикия Георгия со свитой, в которой скромно шествовал доместик Стефан, который и тремя словами наедине с братом не обмолвился. Уж слишком много ушей было вокруг. Но не привычный вид дворцовых евнухов, священников и знати приковал к себе взгляды горожан. В процессии ехал со своей охраной архонт варваров, удививший народ гладко выбритым лицом и длинными пшеничными усами. Удивлял и его доспех, в кольца которого были вплетены толстые железные пластины, несущие на себе следы ударов. На нем не было золота и серебра, в отличие от его воинов, и это показное презрение к роскоши пробрало знающих людей до самых костей. Гунн Аттила тоже пил из деревянного кубка, когда вокруг него были сложены горы золота, присланные запуганными до икоты императорами. Неужели и этот будет таким же? Не приведи господи! Великий город видел много знатных варваров. Они росли тут, будучи заложниками, они служили ему, побеждая его врагов. Они даже брали после этого Рим, как рекс(2) готов Аларих, проживший когда-то в Константинополе не один год. Но чтобы вождь, пришедший с сильным войском, просто зашел в город, как гость! Нет, такого еще не бывало.
Золотые ворота открылись, и торжественная процессия двинулась по главной улице, носившей непритязательное название — Меса, Средняя. Она шла от самой святой Софии, мимо Ипподрома, форумов Константина и Феодосия, Бычьего форума, и упиралась прямо в Золотые ворота, самые помпезные и нарядные из всех. Императоры прошлого не поскупились на то, чтобы поразить гостей города и, надо сказать, им это вполне удалось.
Даже Самослав, привычный к архитектурным изыскам, был поражен. Как вам улица шириной двадцать пять метров в средневековом городе? А население под четыреста тысяч человек, которое не могли уменьшить даже регулярные вспышки чумы? А здания вдоль всей улицы, которые выходили вперед широченными портиками с колоннадой? Да вся процессия могла пройти под ними три мили, до самого Большого Дворца, и не увидеть солнца! А несколько гаваней, где ежедневно швартовались десятки кораблей? А уличные полицейские, называвшихся равдухами, отряды которых поддерживали порядок в гигантском городе? А четыре десятка крытых водохранилищ? А множество акведуков и подземных труб, снабжающих их водой? Город был весьма сложным с инженерной точки зрения даже по современным меркам. И построен он был на совесть, ведь акведук Валента князь видел собственными глазами в Стамбуле, и он исправно отработал до девятнадцатого века.
— Куда же они все гадят, княже? — шепнул ему на ухо Бранко, который ехал с раскрытым от удивления ртом и пялился на безумные толпы народа, что глазели на торжественную процессию. — Ты представляешь, сколько дерьма тут каждый день получается? Куда они его девают, а?
— Сам не пойму, — почти не разжимая губ, ответил князь. — Тут же скотобойни есть, тысячи голов каждый день режут. Представляешь, сколько отходов? Да местного эпарха надо на руках носить. Это ж сколько забот у него!
— Великие боги! Да неужто люди такое сотворить могут? — Бранко не верил своим глазам, разглядывая ипподром, в котором помещалась половина города. — А я думал Новгород наш чудо из чудес! А он ничто рядом этим…
Они стояли на площади Августеон, окруженной роскошными зданиями. Большой Дворец, храм Святой Софии, здание Сената и термы Зевскиппа. В центре площади высилась колонна, от которой отходили во все стороны дороги Империи, а неподалеку от нее стояла статуя Юстиниана в доспехах, который протягивал вперед правую руку. Так он грозил варварам. В довершение всего, площадь была вымощена мрамором, и это просто ошеломило невзыскательных словен.
— Да-а… , — тянул про себя Самослав, который все еще был под впечатлением. — Какую страну просрали, идиоты! Я, конечно, знал, что Рим был крут. Но чтобы настолько!