Страница 61 из 67
Глава 43
Июнь 627 года. Фракия. Имперские земли.
Четырехтысячный отряд конницы прошел от Дуная до Сердики почти за месяц. Две тагмы драгун, полтысячи полукровок, а остальные — легкая аварская конница. Самым сложным было удержать батыров от грабежа, изнасилований и поджогов ромейских селений. Всадники не слишком отличали одних селян от других, они одинаково презирали всех земледельцев. Чем дальше от Дуная шло войско, тем сильнее и злее становились поселившиеся там племена. Земли сербов и мораван, ушедших на юг, прошли быстро. Племя тимочан, жившее южнее, тоже было разбито в одном бою. Авары, развернув волосяные арканы, прошлись по тем местам частым гребнем, и словене побрели колоннами на север, за Дунай, откуда за лучшей жизнью пришли сюда их предки. Все селения, что расположились вдоль нового торгового пути, сожгли, поля потравили, а скот угнали туда же, куда и людей. Крошечные анклавы ромеев, прозябавших тут в кромешной нищете, князь приказал не трогать, и гордые всадники, скрепя сердце, согласились. Им уже было обещано столько, сколько они не приносили из своих походов, и жадность, как это обычно и бывает, победила. На север уже пошли тысячи людей, а ведь за каждого взрослого было обещано три полновесных новгородских рубля, а за семью с детьми — целых десять. С оставшимися в живых словенами получилось договориться, и они откочевали на день пути к югу от старой римской дороги. Обров здесь ненавидели и боялись по-прежнему, а потому родовичи решили не рисковать.
Так, без особенных усилий, войско подошло к Сердике. Самослав с любопытством смотрел на небольшой городок, окруженный убогими укреплениями, которые явно помнили лучшие времена. Это место ничуть не напоминало Софию, в которой он был когда-то бесконечно давно, в прошлой жизни, и скорее было похоже на нищую деревушку, окруженную остатками крепостной стены. Разоренные бесконечной войной земли не делало привлекательными даже солнце, что светило тут не в пример ярче, чем в Новгороде. Тлен и запустение царили в этих местах, где Самослав не увидел ни одного целого здания, и ни одного улыбающегося лица. Развалины вилл и крестьянских домов понемногу зарастали травой, которую щипали немногочисленные козы. Пасущие их мальчишки тут же угоняли свою скотину в заросли и скалы, лишь только видели серую змею войска, ползущую между холмов. Им, мальчишкам, пришлось слишком рано повзрослеть, и они знали, что нет ничего хорошего, когда на горизонте поднимается столб пыли. После этого зрелища неизбежно приходило зрелище горящих домов и плачущих женщин, судьба которых на войне всегда была одинакова. Это место было настолько унылым, что у князя даже свело скулы. Нищета, самая убогая нищета окружала его, словно и не в имперских землях он был, а в самой бедной словенской деревне, что спряталась от всех в глухих еловых лесах севера. Нечего тут было делать, и не с кем было разговаривать. Тем не менее, князь послал гонца к главе города, который и на греческом языке тоже назывался главой, «кефалом».
Щуплый мужичок лет сорока, одетый в потрепанный донельзя хитон, выглядел настолько убого, что даже всадники поглядывали на него с жалостью. Но, несмотря на это, тот изо всех сил сохранял важность, и поклонился с достоинством.
— Приветствую тебя, архонт, — сказал он на ломаном словенском языке. — Если ты хочешь ограбить наш город, то это уже сделали до тебя, прости. У нас ничего не осталось.
— Зайди ко мне в шатер, почтенный… , — вопросительно посмотрел на него Самослав.
— Меня зовут Антемий, — ответил местный градоначальник. — И я старший из куриалов(1) этого города. Точнее, бывших куриалов. Земли наших предков давно захвачены, и мы совершенно разорены.
— Раздели со мной хлеб, — просто сказал князь, показывая на скудный стол. — Мы в походе, угостить тебя больше нечем.
— Ты разделишь со мной трапезу? — изумленно посмотрел на него Антемий. — У варваров это означает знак дружбы. Ты что, не будешь нас грабить?
— А у вас еще что-то есть? — весело спросил его Само.
— Только наши бессмертные души, — скорбно ответил кефал. — Тут ведь и двадцатой части людей не осталось. Сбежали, были убиты, стали рабами… Несчастья свалились на наши головы, видно за грехи и неверие карает нас великий господь. Скажи мне, сиятельный архонт, если ты не желаешь нам зла, то зачем пришел сюда? До нас никому нет дела, и сюда уже давно никто не приходит. Откровенно говоря, я и забыл, когда видел незнакомые лица. Прошлогодний набег не в счет. Наше убожество не привлекло даже всадников кагана, когда они шли на столицу. Да что там говорить! Императорские мытари, эти проклятые кровопийцы, обходят стороной наши места. А это, согласись, что-то, да значит.
— Я строю город на той стороне Дуная, — охотно пояснил князь, — а через Сердику идет старая дорога на Константинополь. Тут пойдут купеческие караваны, Антемий. Твой город оживет снова.
— Я не верю в это, — грустно покачал головой кефал. — Мы живем в варварском море. Оно окружает нас со всех сторон. Дальше живут северы, одно из Семи Племен. Они заняли лучшие земли, оставив нам лишь пустоши и горы. Это племя многочисленно и отважно. А еще они очень жестоки, архонт, сущие звери.
— Я бы все-таки попробовал, — ответил ему Самослав. — Встречусь с их вождем, поговорю…
— Но что ты ему скажешь? — изумился Антемий.
— Скажу, что теперь это наша корова и мы ее доим, — весело подмигнул Само, вливая в себя кубок вина.
— Корова? — еще больше удивился Антемий. — Я уже забыл, как выглядит корова, сиятельный архонт. Всех коров у нас отобрали склавины. Даже коз, оставшихся у нас, можно пересчитать по пальцам.
— Покажешь мне, где живет местный владыка?
— Покажу, конечно, — испуганно кивнул Антемий. — Я там каждый камень знаю, это же бывшее имение моего отца.
— Если все удачно сложится, Антемий, ты не хотел бы открыть постоялый двор? Ну, сам понимаешь, место для отдыха, харчевня, баня, девочки… Люди, которые так долго в пути, будут готовы платить за все это.
— Да я рад бы, сиятельный архонт, — с изумлением посмотрел на него местный кефал. — Да только у меня денег таких нет.
— Зато у меня есть, — задорно подмигнул князь. — А окрестным негодяям скажешь, что это мое имущество, и отвечать они тоже будут передо мной. Доходы делим пополам. По рукам?
— По рукам, — ответил ошеломленный Антемий. — Я кажется понял, что вы говорили про корову.
— Значит, мы с тобой сработаемся, — кивнул князь. — Отчитываться будешь перед моим управляющим из Константинополя. Если хоть монету утаишь, он с тебя шкуру спустит.
— У вас есть управляющий в Константинополе? — раскрыл рот Антемий.