Страница 88 из 143
— Три, два, один, выделяю область аннигиляции.
Разветвлённая нить на визиограмме вспыхнула красным цветом, как ветвящаяся молния. Секунда паузы, кратчайший импульс, который прошёлся по нервным окончаниям всех присутствующих, словно ледяной ветер по верхушкам раскалённых пальм — и нить исчезла. Будто её и не было.
— Эта первая из сорока шести, — тихонько булькнула доктор Жель.
Вторая, третья, пятая, седьмая паутинка. Красный свет, вкрадчивое давление нарастающей силы, которую чувствовал каждый; резкий пульс аннигиляции и спад, после которого оставалось слабое чувство опустошения. Снова, снова, снова.
— Отводите тепло от тканей, — буркнул атомарг. — Коллега, вы что, не видите, у него пошёл перегрев? Нужно дополнительное охлаждение.
Он обращался к Ворчуну на «вы», как и подобало обращаться к коллеге по операции. Сразу видно, старая школа.
— Вижу, но без вашей команды не имею права, — виновато пробормотал Ворчун, исполняя.
У Аны, несмотря на терморегулирующую прошивку, выступила испарина. Тело Одиссея едва заметно дрогнуло, но силовая перевязь адаптировалась и удержала его в полной неподвижности. Напряжение в комнате нарастало.
— Реактивность повысилась.
Ворчун озвучил то, что и так видел хирург. Скованная и замедленная суппрессорами, Variola, тем не менее, извивала свои атакованные паутинки, чтобы помешать атомаргу их фиксировать и отделять. Он уже дважды упускал нить и её приходилось с напряжением сил перехватывать заново.
— Увеличить дозу?
— Нет! — отрывисто бросил ру’ун. — Она запустит защитную фазу за счёт носителя, а он и так истощён. Мы должны держать её на грани инстинктов и не дать перешагнуть за грань. Потихоньку. Три, два, один, выделяю…
Последняя нить осветилась красным и исчезла.
— Захват паразита, — бросил ру’ун. Звезда забилась внутри фарюка, почувствовав неладное. Но у неё не осталось нитей, через которые она могла бы качать из жертвы вещества.
— Удаляйте, — приказал атомарг.
Хирургически-точные ножи синхронным движением множества лезвий в момент вырезали обмякшую опухоль из тела Фокса, тут же залили язву питательным гелем и накрыли вакуумной заплаткой. Первый готов!
— Астероид, — без паузы приказал хирург, и экран перенёс фокус на локоть детектива, из которого вырастал второй фарюк.
Ана закрыла глаза.
— Три, два, один, выделяю…
— Здесь всего восемнадцать нитей, в руке особо не развернёшься, — прошептала доктор Жель практически в ухо принцессе, нависнув над ней, как застывшая желейная волна, готовая обрушиться и утопить в заботе.
Атомарг вёл операцию безукоризненно, не теряя не секунды. Паутинки второй звезды исчезали одна за другой.
— Оценка состояния пациента?
— Пока в норме, — скептически ответил Ворчун. — Организм молодой, сильный, может и выдержать.
— Три, два…
Амму резко замолчал.
Все встрепенулись и уставились на хирурга, боясь сказать лишнее слово и помешать. Глаза кинетика почти пригасли, сила едва мерцала. Что такое, едва не спросила Ана и с трудом сдержалась. Трайбер внезапно пошевелился, впервые за всё время. Он смотрел прямо в стену, вернее, сквозь неё и дальше. Да что происходит?!
— Возмущение пространства, — скороговоркой доложил Ворчун, и добавил, — А я знал. Я знал, что всё полетит в тартарары.
— ВНИМАНИЕ: ОБЩАЯ ТРЕВОГА! — раздалось сверху, для человеческого уха это был глубокий и волнующий женский голос. — ИСКАЖЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА В КООРДИНАТАХ СТАНЦИИ. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ЭКСТРЕННОМУ МАНЕВРУ!
— Продолжаем! — хлестнул голос ру’уна. — Мы не можем прервать операцию под суппрессором, Variola уйдёт в защитную фазу. Мы должны держать её на грани! Три, два, один, выделяю…
Станция содрогнулась сверху-донизу.
Ана с расширенными глазами смотрела в своих зрачковых мониторах видео с камер внешнего обзора, доступных посетителям. И видела… как из перекрученного пространства космоса прямо у спешно отлетающей станции проявляется громадный… титанический контур, размером едва ли не больше неё. Контур покатого, вытянутого, словно торпеда, существа с мощным торсом, узким поясом и гроздями сферических мышц по бокам у хвоста. Из которых торчали в разные стороны многокилометровые щупальца. Слегка приоткрытая пасть, затянутая мембраной, словно удивлённо улыбалась.
Чудовище невероятного размера вынырнуло из искажения и врезалось прямо в них. Станция застонала, пошёл каскадный нарастающий звук лопающихся переборок, бьющихся окон, ломающихся плит обшивки и сминаемых контуров половины помещений. Удар был страшный и сотрясающий, силовую перевязь Одиссея вырубило, всех бросило к стене и разбило бы насмерть — только Трайбер успел включить личное поле. Нейр Аны уже врубал её защиту, когда комнату заполнила лёгкая гелевая пена. Она погасила почти всю инерцию, всех словно подбросило и удержало на сильной, но мягкой волне.
Девушка перевернулась, ухватившись за свисающий покорёженный поручень, и краем глаза увидела, как ру’ун неподвижно завис там, куда его подбросило, удерживая себя и взлетевшего в воздух пациента в состоянии покоя — и при этом пытаясь не выпустить захваченную нить. Сила кинетика яростно пульсировала в центре комнаты. И прямо ему в грудь рушился кусок арматуры, выдранный ударом, который сломал контур комнаты и вогнул стену.
Поле, отделявшее хирурга от остальных, исчезло — разрушенное, как и многое по всей станции. Острие арматуры прошило пену и падало на атомарга, которому придётся за долю секунды выбрать, кого спасать: пациента или себя.
Ана знала, что не успеет, но уже прыгала наперерез летящему куску, когда из аугментированной руки Трайбера вырвалась россыпь управляемых искр, они промчались, огибая девушку, врезались в арматуру и компактным направленным взрывом изменили её траекторию. Острый конец втемяшился в переборку и застыл там с лязгающим звуком, вибрируя от силы удара.
— ВНИМАНИЕ! АТАКА НА СТАНЦИЮ. НЕОПОЗНАННАЯ ФОРМА ЖИЗНИ ПЫТАЕТСЯ РАЗРУШИТЬ ГОСПИТАЛЬ.
Гигантское чудовище из глубин космоса оплело госпиталь щупальцами и судорожно ударило хвостом. Всех снова тряхнуло и раздался будоражащий, проникающий в каждую клеточку крик-стон — он начался как низкий и утробный, но стремительно прошёлся вверх по всей гамме звуков, вырождаясь в истеричный вой и исчезая в вихрях ультразвука. Крик достиг максимальной вершины и оборвался. И тут же всё замерло. Станция восстановила устойчивость и перестала содрогаться; звуки остаточных разрушений и отдалённые крики доносились отовсюду, как стихающая лавина.
Из всех вопросов, которые мелькали у Аны в голове, она выкрикнула самый неважный:
— Как оно может кричать? В космосе не слышно криков!
— У него собственная атмосфера! — завопил Ворчун. — Оно принесло её с собой, вот и слышно.
— Что это за тварь? — голос ру’уна хлестнул по всем сразу, будто они были виноваты в происходящем крушении.
— Не знаю, — тихонько ответила доктор Жель. — Первый раз вижу такое создание. В базе данных ничего нет.
Мелкарианка не могла отвести взгляд от левиафана, и в её голосе дрожал детский восторг.
Одиссей застонал и скрючился в воздухе, кинетик с трудом его удержал. Система вышла из строя, и блокировка нервных окончаний вместе с подавлением жизнедеятельности начинали сходить на нет.
— Восстановите! — рявкнул атомарг. — Или через минуту он очнётся и у него начнётся приступ и болевой шок!
— ВНИМАНИЕ, — сказала станция. — ПРОВОДИМ АТАКУ НА НЕИЗВЕСТНОЕ ВРАЖДЕБНОЕ СУЩЕСТВО. ПРИГОТОВЬТЕСЬ К БОЕВОМУ СТОЛКНОВЕНИЮ.
— Бездна… — зашипел ру’ун, теряя концентрацию и силы, его широко расставленные конечности мелко дрожали.
— ОТСЧЁТ ДО АТАКИ: ДЕСЯТЬ…
— Нельзя, — раздался хриплый, слабый голос.
Ана расширенными глазами уставилась на Фокса, который очнулся и кривился в судороге боли, весь усеянный заплатками и наростами. Детектив не обращал внимания на себя, его бледное лицо смотрело на визио, которое проецировал Ворчун. Сейчас оно автоматически сфокусировалось на главном, и показывало станцию в объятиях левиафана.