Сумеречный сказ

— Исполню.

Хлопнул он в ладоши, и вышла из вод Ярослава. Закружил её Игорь в объятиях своих, больше никогда отпускать не желая.

— За то, что услужил ты так ладно, готов ещё вам помочь, — коварно улыбался водяной. — Нет тебе, палач суровый, теперича жизни в Яви, да и дорога в светлую Правь навеки закрыта. Так что предлагаю вам двоим в Навь отправиться да там остаться. У Мораны для вас наверняка служба найдётся. Что скажете?

Испуганно Ярослава на водяного глядела, в руку Игоря вцепилась и обман разглядеть в глазах рыбьих пыталась. Молодец же к себе крепко ненаглядную прижимал и тоже лжи поджидал. Глядя на их хмурые лица, расхохотался хозяин озера и пробормотал:

— Я им счастья предрекаю, а они волком глядят! Да где же это видано-то, а? — водяницы тут же мужа принялись унимать, ласками одаривая. — Коль хотел бы я вас извести, то речи бы ни минутки не вёл и мигом бы удушил. Правда, красавицы? — закивали его жёны тут же, с осуждением глядя. — Ну полно-полно. Вам ведь всё равно в Навь идти и там скитаться. Ярослава на веки русалкой останется, а ты, Игорь, призраком сделаешься. Будете тогда по одиночке скитаться и слёзы горькие лить. Я же вам предлагаю участь завидную: хозяевами в Нави статься и души под своим контролем держать.

— Неужто там сейчас хозяев нет? Как же так? — удивилась Ярослава.

— Был там водяной, да всплыл! Против воли Мораны он пошёл: водицы живой испил и думал, что тотчас проклятие смоет, да токмо так не бывает. Вот и изловила его Пряха судеб и сурово наказала: в водоросли превратила. Так что ныне, почитай, нет там хозяев, а вы как раз к делу придётесь.

Переглянулись меж собой Ярослава и Игорь и кивнули, участь новую познать желая.

— Славно-славно! А ты, Игорь, за мать не бойся — я прослежу, чтоб жизнь спокойно свою дожила, — молвил на прощание водяной и пальцами щёлкнул, влюблённых в мир иной отправляя.

Как и предрекал водяной, так и сложилось. Лада тихую жизнь в избушке провела. Одиночество и скорбь её верными подругами стали: не перебралась она никуда из селения пустого да горелого. С тоской на пепелище глядела и всё себя ругала, да токмо без толку всё было.

Водяной же в озере по сей день обитает и жён своих оберегает. Не выбирался он более на сушу, не тревожил покой людской. Только над случайными прохожими потешался да во владения свои зазывал. Не было больше обряда кровавого, улеглась память, развеялись страхи. Только покой в той местности обитал.

Меж тем Игорь с Ярославой в Нави обитали. Пряха судеб их без удивления встречала, будто поджидала. Нарекла Морана влюблённых хозяевами пруда Зеркального и под защиту Дубровца в Сумрачный лес отвела. Так и стал Игорь царём водяных, а Ярослава единственной его женой сказывалась. Через пруд огромный все души, что конец свой в воде отыскали, в Навь отправлялись и подле него оставались.

За порядком Игорь с Ярославой следили, обязанности исполняли, да только об одном всё время мечтали — к жизни людской возвратиться, тепла и счастья в Яви познать, а не вечность в тени коротать. Однако судьба и люди за них по-другому решили, покой у них отнимая и себя заодно проклиная.

***

Пруд Зеркальный, Сумрачный лес, Навь

Пруд Зеркальный скрывался за густой кроной деревьев и отражал в себе вечно серое небо Нави. Недалеко от пруда, за еловыми зарослями, обитала стая волколаков — колдуны-оборотни, которые ещё при жизни обзавелись звериным обликом и теперь в нём существовали. Парочка таких как раз проходила мимо, громко обсуждая неимоверную и напрасную ярость Змея Горыныча, который мог уничтожить весь лес в одночастье из-за какой-то девки.

Ярослава, слушая сплетников, нахмурилась и покачала головой. Она осуждала всех сплетников, считала их мелочными и ограниченными, но в этот раз могла с ними согласиться — из-за своей прихоти Кирилл запросто мог разрушить весь лес и его обитателей.

— Дым понемногу развеивается, — заметила Ярослава, оглядевшись. Она сидела на берегу пруда и плела очередной венок.

— Всё равно воняет гарью, — проворчал Игорь, стоя по колено в воде и подкармливая призрачных рыб. — Смородинка ещё долго бесноваться будет, и нам от этого тоже достанется. Помяни моё слово.

— Меня страшит другое. — Ярослава шумно вздохнула, заставляя мужа обернуться. — Как бы это происшествие плачевно на Кирилле не отразилось. Жалко всё же парня, он ведь счастье найти пытается.

Пробормотав что-то про печальную участь и смирение, Игорь отряхнул руки и присел рядом с Ярославой, присоединяясь к плетению.

— Просто я думаю, что Кирилл очень одинок, а если вспомнить его печальную историю, то…

— А у кого тут нет печальной истории? — ядовито процедил водяной. — Мы всё же в мире мертвецов, куда ни глянь — слезливая сказка.

— Я помню, спасибо. Не стоит мне об этом напоминать, — недовольно проговорила Ярослава. — Но я всего лишь хотела сказать, что у каждого здесь своя история, а если вспомнить, что Кирилл попал в Навь из-за разбитого сердца, то понятно, что именно её он и страстно желает. Странно только, что он привёл сюда живую душу, заранее не рассказав ей ничего про Навь и свой облик Змея.

— Она бы его отвергла. — Игорь швырнул свой венок к дюжине уже готовых. — Как много найдётся людей, способных легко принять то, что любимый — ужасное и проклятое чудище?

Между ними повисло горькое молчание, наполненное воспоминаниями. Бросив украдкой взгляд на Игоря, Ярослава осторожно протянула руку, переплетая свои и его пальцы.

— Я очень тебе благодарна, — проговорила она, ласково улыбаясь. — Ты стараешься при мне не показывать своего страшного облика, боясь потревожить прошлое, но знай: я принимаю тебя любым.

Благодаря чарам Мораны Игорь получил лик настоящего водяного: наполовину рыба, наполовину человек. Ростом он был исполинского, хвост покрывала крепкая чешуя, а на кончиках плавников выросли острые шипы. Некогда ясные голубые глаза сделались мутными, на шее прорезались тонкие полоски жабр. Звание царя водяных обязывало Игоря следить за каждым водоёмом в Нави и Яви и принимать под своё покровительство души. Целая свора русалок, мавок и утопленников окружала подводный терем, стоящий на дне Зеркального пруда, и всегда была готова исполнить волю заклинателя вод.

Однако, каждый раз глядя на колдовской лик мужа, Ярослава невольно вздрагивала, вспоминая прошлое. Поэтому Игорь предпочитал скрывать новое лицо от любимой, за что она ему была благодарна.

Ярослава, хоть и именовалась царицей вод, не вмешивалась в дела и порядки мужа. Она с лёгкостью могла дать совет, помочь неприкаянной душе привыкнуть к новой участи, но всегда избегала скандалов, судов и казней, которые случались редко. Больше всего Ярослава предпочитала сидеть на берегу своего пруда, заслушиваясь разговорами с мавками и другими русалками. Они, в отличие от неё, могли спокойно перемещаться между Явью и Навью, поэтому всегда сыпали самыми различными историями, сплетнями и байками.

— Думаешь, всё обойдётся, или Лихо всё же явится за Кириллом? — продолжила разговор Ярослава, уперев подбородок в согнутые колени.

От упоминания Лиха Игорь нахмурился. Никто из обитателей Сумрачного леса не жаловал одноглазую великаншу — воплощение злого рока.

Согласно давнему предписанию, каждый человек после смерти отправлялся на высший духовный суд, на котором решалась его судьба. За благодетельную жизнь душа могла отправиться в Правь — край гармонии и света. В Навь душа попадала за грехи, преступления или проклятия. Морана старалась заботиться о каждом, кто обитал под её покровительством, и, если было возможно, помогала раскаявшейся душе возродиться вновь. Последнее случалось крайне редко, поэтому под хмурым небом обитало великое множество упырей, оборотней, призраков, русалок и колдунов. Но если всем им разрешалось спокойно существовать в Сумрачном лесу и даже иногда выбираться в Явь, то хуже всего приходилось тем, кого утаскивала Лихо.