Страница 21 из 64
Не мою семью.
Не его семью.
Только он и я.
В течение последнего дня мне было интересно, получил ли Кирилл сообщение. Я не знаю, действительно ли он думал, что я мертва, или понял, что тело не мое.
Причина, по которой я оставила браслет и кольцо, которые он дал мне, на том трупе, прежде чем мы сожгли то, что осталось от коттеджа, заключалась в шоковом эффекте на него.
Или… это то, на что я надеялась.
Правда в том, что он, возможно, одобрил это, поскольку у него теперь есть настоящая жена, и он был бы рад избавиться от поддельной.
— Вот то, что ты не хочешь признавать, Саша. Ты здорово облажалась, — Антон отходит в сторону. — Нам нужна срочная встреча с дядей Альбертом и бабушкой, чтобы мы могли рассказать о дне нападения. Сейчас мы в гонке со временем и должны добраться до Кирилла, прежде чем он сможет добраться до нас.
* * *
Три дня спустя Антон, дюжина наемников и я летим в Нью-Йорк.
У меня расстройство желудка с тех пор, как мы приземлились. Я хотела бы обвинить в этом давление в салоне, но я знаю, что это далеко от истины.
Я вернулась в то место, которое покинула в слезах менее двух месяцев назад, и напоминание о том, что я, вероятно, тоже вернусь домой в слезах, сжимает мою грудь.
Но это означало бы, что у меня, по крайней мере, было бы завершение.
Наконец-то.
Может быть, предыдущие шесть — почти семь — лет моей жизни наконец-то закончатся. Может быть, кошмары о смерти моей семьи наконец исчезнут.
Хотя, это принятие желаемого за действительное.
Более реалистичный сценарий заключается в том, что я буду чувствовать себя более опустошенной, чем когда-либо. Я потеряю чувство цели и у меня… ничего не останется.
Я буду стоять на вершине пропасти и стремиться ко дну.
Все эти годы я сопротивлялась желанию покончить со всем этим, потому что должна была отомстить. Правосудие.
После этой поездки ничто не помешает мне поддаться порыву и принять небытие.
Прямо сейчас я стою на вершине утеса — в буквальном смысле. В ярком лунном свете, проникающем сквозь деревья, он кажется крутым, почти бездонным.
Если кто-то упадет туда, он умрет.
Может быть, это моя бездна.
— Саша.
Я медленно поворачиваюсь лицом к своему брату. Мы одеты в одинаковую черную боевую одежду, с той лишь разницей, что он надел балаклаву.
Когда он проверяет свое оружие, мои губы приоткрываются.
Увидев его в этом наряде, я вспоминаю об инциденте, которому так и не нашла объяснения.
— Ты был тем, кто организовал нападение перед отправкой? Тем, кто держал пистолет у головы Кирилла на крыше того контейнера?
Он не поднимает головы.
— И я бы убил его, если бы ты по глупости не защитила его и не выстрелила в меня.
Я вздрагиваю.
— На тебе был жилет.
— Это извинение?
— Прости, — бормочу я.
Никто, даже Кирилл, не заподозрил бы, что один из его самых верных людей, Юрий, который, как он думал, искал его, будет держать его на мушке.
Теперь, когда я думаю об этом, Юрий был нехарактерно хмур на протяжении всей поездки домой.
Он также носил куртку застегнутой, вероятно, чтобы скрыть какой-то выстрел.
Но есть кое-что еще, что я помню слишком ярко, даже когда я была глупо взволнована перспективой того, что Кирилл пострадает.
— Ты… колебался.
Мой брат медленно поднимает голову со своей руки.
— Нет.
— Ты колебался. У него не было боеприпасов, и ты мог бы выстрелить ему в голову прямо тогда и там, и хотя ты попал в него, это был не смертельный выстрел. Может быть, это потому, что… он тебе тоже понравился? Или ты не верил, что он может стоять за нападением?
— Не будь чертовски смешной. Ты та, кто остановила меня, прежде чем я смог убить его.
— У тебя были другие шансы избавиться от него, но ты не воспользовался ни одним.
— Я определенно воспользуюсь этим, если ты не выстрелишь ему между глаз.
— Но ты не делал этого раньше.
— Раньше у меня не было доказательств. Я получил их после того, как он вознамерился убить тебя и остальных членов нашей семьи.
— Это достаточно справедливо.
Разве это неправильно, что я нахожу утешение в том, что Антон тоже поддался чарам Кирилла? Он, вероятно, также колебался, потому что не хотел причинять ему боль.
И он подумал, что, возможно, доказательства дяди Альберта не были верными.
Мой брат сжимает меня за плечо.
— Могу ли я рассчитывать на тебя?
Я киваю.
— Не может быть никаких ошибок, Саша.
— Я знаю. Мы наконец-то отомстим.
— Наконец-то, — говорит он с убежденностью, подобной моей. Едва ли. Мрачный. Наполненный напряжением, причину которого никто из нас не признает. — После этого мы вернемся домой.
— Но в чем смысл?
— Что?
— Бабушка и дядя хотят, чтобы мы продолжали сражаться в России. Снова взяться за оружие и пойти против правительства. Нам придется обучать людей и провести остаток наших жизней в безнадежной попытке вернуть контроль.
— Мы мстим.
— Я так устала от этого слова. А ты нет?
— Это мой долг.
— Ну, он больше не мой. Это последнее, что я сделаю ради семьи. Я не собираюсь провести остаток своей жизни в погоне за несбыточной мечтой или стоять в стороне и смотреть, как Майка превращают в другую версию тебя.
Он глубоко вздыхает.
— Ты сегодня ужасно откровенна.
— Я научилась у Макса.
Его челюсти сжимаются, но его маска вскоре возвращается на место.
— Давай сначала покончим с этим, а потом поговорим.
План довольно прост.
Согласно сведениям, собранным дядей Альбертом, у Кирилла здесь встреча с одним из высокопоставленных лиц ирландской мафии.
Они были в ссоре с Братвой всю свою жизнь, но новый лидер почему-то любит Кирилла и, по-видимому, готов положить конец войне. У него были разногласия с семейством Соколовых, например, с Сергеем и его братом до него, но теперь, когда Кирилл стал Паханом, ситуация изменилась.
По иронии судьбы, Кирилл был тем, кто в первую очередь спровоцировал войну, просто чтобы он мог сдержать свое обещание Дэмиену и подарить ему что-нибудь интересное.
Теперь он воспользуется этим шансом, чтобы закрепить свою позицию лучшего лидера, который когда-либо мог быть у Братвы. У других не будет причин голосовать против него, если он приносит мир и прибыль.
Его мечта о лидерстве наконец-то сбывается. По крайней мере, пока.
Потому что я разрушу все, ради чего он работал, включая его жизнь.
Антон и другие люди перехватят охрану Кирилла, пока я позабочусь о нем.
Только я.
После того, как мы с Антоном расстаемся, я забираюсь на дерево возле скалы и выставляю винтовку перед собой. Я не собираюсь стрелять в него с расстояния. Нет, я сделаю это, глядя в его холодные глаза.
Это на случай, если кто-то еще вмешается.
Антон и другие прикрывают мою спину, но что-то может пойти не так.
Я отправила сообщение Максиму с просьбой не приходить и позаботиться о том, чтобы в этой миссии участвовало как можно меньше мужчин.
Его ответ был странным.
Максим: Ты не можешь остановить это и поговорить? Достаточно всего пятнадцати минут, пока ты выслушаешь его версию. Все не так, как ты думала, Саша.
Саша: Я закончила с ним разговаривать, и он не сможет найти оправдание, которое разубедило бы меня в этом.
Максим: В таком случае, я буду там.
Я, правда надеялась на то, что он передумает. Если он и Антон действительно в конечном итоге убьют друг друга, тот, кто останется в живых, будет травмирован на всю жизнь.
И мне тоже придется их ненавидеть.
Но я не позволяю себе думать об этом прямо сейчас, когда я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Вдалеке звучат выстрелы, и я напрягаюсь.
Черт.
Мое сердце громко бьется, и я понимаю, что я не в ужасе от жизней наемников, которые пришли с нами. Кроме моего брата, мне было на них наплевать.