Окончательное Предложение (ЛП)

Каким-то образом ситуация продолжает ухудшаться. С каждым годом цены только растут, а двенадцатый класс стоит почти пятьдесят тысяч. В письме также подчеркивается, что «Вистерия Преп» поощряет занятия искусством и требует, чтобы учащиеся посещали хотя бы один факультатив. Цены на них могут варьироваться от тысячи долларов в месяц до пяти, в зависимости от того, какую деятельность выберет ребенок.

Комната кружится вокруг меня. Когда Ками подала заявку, это была всего лишь несбыточная мечта, призванная временно осчастливить ее, но теперь, когда это стало реальностью, меня тошнит. Даже с учетом финансовой помощи, предложенной Ками, я все еще не могу позволить себе школу на мою зарплату.

Я тянусь к столешнице, опасаясь, что мои колени могут подогнуться.

— Эй, что за крики… Вау. Ты в порядке?

Из всех людей, которые могут присутствовать во время моего маленького срыва…

Мне посчастливилось избегать его после нашей ссоры из-за дома, но я знала, что это продлится не так долго.

Просто говори коротко и мило.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на Кэла. Его обычный повседневный наряд из рубашки на пуговицах и брюк заменяется спортивными брюками и футболкой, воротник которой мокрый от пота.

— Что на тебе надето? — я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с его лица, но взгляд скользит к его прессу, прижимающемуся к плотной ткани футболки.

— Я работал на чердаке, когда услышал крики.

— Ой, — я говорю с мышцами его живота.

Его низкий смешок вырывает меня из смущающего проявления отчаяния.

Он тянется к стакану в шкафу и наполняет его водой. Моя кожа нагревается, а сердце бьется сильнее, когда его язык высовывается, чтобы слизнуть каплю с губ.

Что бы я предложила, чтобы сделать то же самое…

— Что происходит? — его адамово яблоко подпрыгивает при каждом глотке воды.

Черт.

Здесь жарко или у меня просто нервный срыв? Я обмахиваю лицо письмом Ками, пытаясь охладить свои горячие щеки.

Кэл ловит мой взгляд и подмигивает.

Ух. Даже простое подмигивание заставляет мое тело вибрировать от возбуждения.

— Что это такое? — он указывает на бумагу в моей руке.

— Письмо о принятии Ками.

— Куда?

— Частная школа, которая недавно открылась недалеко от главной улицы. В нее довольно сложно попасть, поэтому она немного взволнована возможностью остаться со своими лучшими друзьями. Полгода я готовила ее к письму с отказом, но теперь, когда она поступила…

— Ты волнуешься, — говорит он обыденным тоном. Для человека, который провел последние шесть лет вдали от дома, он точно не потерял способность хорошо читать меня.

Моя голова падает.

— Ага.

— Почему?

— Потому что не все из нас миллиардеры, — я делаю все возможное, чтобы поддержать Ками. Все, что хочет моя девочка — она получает. Уроки танцев, гимнастики, художественные программы после школы. Чтобы она была счастлива и занята, приходится жертвовать собой, но я рада обеспечить ее так, как моя сестра никогда не смогла бы. Тем не менее, я все еще чувствую, что могу сделать больше. Нужно работать усерднее. Возьму подработку. Найду способ заработать больше денег.

Есть один вариант.

Пронзительное горячее ощущение пронзает мою грудь.

Лоб Кэла морщится от замешательства.

— Разве мой дедушка не оставил тебе немного денег после своей смерти?

Температура моего тела подскакивает, и я пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Я даже не знаю, на кого я злюсь больше всего — на Кэла за то, что он упомянул о наследстве, или на мою сестру за то, что она растратила большую его часть.

Взгляд Кэла становится жестче.

— Он оставил тебе немного денег, верно?

У меня болит челюсть от того, как сильно я сжимаю зубы.

— Что случилось?

Я говорю прежде, чем он успевает закончить предложение.

— Денег больше нет.

— Сколько он тебе дал?

Мои ногти впиваются в ладони.

— Какое это имеет значение?

Его лицо смягчается.

— Потому что ты не из тех, кто проматывает деньги вот так, если только что-то не случилось.

— Знаешь что? Забудь, что я что-то сказала, — я смахиваю с прилавка оставшуюся почту и выхожу из кухни прежде, чем он успевает спросить меня, куда делись деньги.

Кэл много лет назад предупредил меня о моей сестре, но я не послушалась. Если бы он узнал обо всех моих ошибках, он был бы в ярости.

Не на меня.

А за меня.

И я всем сердцем осознаю, что не могу рисковать тем, что подобная реакция может сделать со мной, поэтому я делаю то, что у Кэла получалось лучше всего.

Я сбегаю.

— Что с тобой сегодня? — Вайолет толкает меня в плечо. — Ты даже не прокомментировала, что мистер Джеффрис заигрывает с мисс Рейес в баре.

— Мистеру Джеффрису нравится мисс Рейес? С каких пор?

Я работала с ними в школе в течение многих лет и никогда бы не догадалась, что кому-то из них нравится другой, основываясь на их соперничестве в естественных науках.

— Видимо! Хотя это чувство не является взаимным, судя по тому, как быстро она его отшила.

— На это было довольно грустно смотреть, — Далила прижимает руки к сердцу. — Но также по-странному интересно. Что-то вроде одного из тех реалити-шоу о свиданиях.

— Это загадка, как некоторые люди находят здесь своих будущих супругов, — я оглядываюсь. Бар «Последний звонок» старый и обшарпанный, но нравится всем местным, так как туристы о нем не знают. Есть даже музыкальный автомат, который все еще работает, если правильно включить.

— На Дейл Мейберри Роуд всегда есть бар-ловушка для туристов, которые настроены на эгоистичных придурков с фондового рынка, одержимых аналом, потому что обычный секс — это «слишком интимно», — Вайолет бросает пару воздушных кавычек.

Далила давится зельцером.

— Я так рада, что я замужем.

— Не всем из нас посчастливилось найти любовь всей своей жизни в старшей школе, — Вайолет высовывает язык.

Далила смотрит на свое кольцо с улыбкой. Моя грудь сжимается. Я не завидую Далиле. Я не испытываю ничего, кроме счастья за них, но что-то во мне не в порядке.

Может быть, ты ревнуешь.

Эта мысль заставляет желудок сворачиваться.

— Схожу в уборную, — я выскальзываю из кабинки и бегу к туалетам.

Несколько человек останавливают меня по пути, чтобы поздороваться, но я свожу светскую беседу к минимуму, пока иду к задней части бара.

Шум вокруг меня исчезает, когда я закрываю дверь и щелкаю замком. Болезненное ощущение бурления в животе остается, и я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

Чувство вины всегда настигает меня первым. Оно убивает все здравые мысли, заставляя меня чувствовать себя дерьмовым человеком из-за того, что я завидую Далиле и Уайтту. Желая того, что есть у них, и желая, чтобы именно я смогла найти кого-то особенного.

Как только чувство вины возникло, оно исчезает, оставляя во мне ощущение пустоты — то самое чувство, которое я всегда испытываю, когда думаю о том, чтобы пойти сегодня вечером домой и заползти в постель в одиночестве.

Лучше быть одной, но в безопасности, чем в отношениях и беспокоиться.

Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя и избавиться от непреодолимой тошноты. К тому времени, когда я возвращаюсь, Далила и Вайолет перешли к более безопасным разговорам, и чувство пустоты в моей груди потихоньку забывается.

Чтобы прийти к этому, потребовалось всего пять минут глубокого дыхания в общественном туалете.

Мой разум дрейфует в течение следующего часа. В какой-то момент я снова возвращаюсь к рисованию бездумных узоров на стакане с водой.

— А ты как думаешь, Алана? — спрашивает Далила.

— Что? — я моргаю.

— Ты слышала хоть слово из того, что я только что сказала?