Кальде Длинного Солнца

— Мы собираемся вернуть вас вашим друзьям, патера, — радостно сообщил ему Потто, — если сможем убедить их взять вас. — Схватив разорванную сутану Прилипалы, он вздернул Шелка на оставшуюся ступеньку. — Вам, наверно, хотелось полежать там, внизу, а? Немного поспать? Может быть, что-нибудь съесть? Помогите нам, и получите все это.

Он так внезапно отпустил Шелка, что тот опять упал, в третий раз.

— Он опять пытался убежать, сержант?

Шелк не расслышал ответа Песка; он думал о слишком многих важных вещах. В том числе об именах. Его собственное и Песка были похожи — каждое содержало по три согласных, имело вторую букву «е» и кончалось на «к». Однако они никак не могли иметь родственных связей, потому что Песок — хэм, а он — био. Тем не менее, они были связаны похожестью имен. Не невероятно (он обнаружил, что это соблазнительная мысль). В Песке чувствовалось нечто родственное, этот хэм был версией его самого в некотором витке более высокого порядка. Многое из того, что показал ему Внешний, намекало, что такие витки существуют.

Песок ткнул его сзади стволом карабина, и Шелк ударился о стену.

Хэмы не бывают авгурами, так что нельзя даже вообразить, что Песку предначертано стать авгуром. Но тогда, быть может, ему, Шелку, предначертано стать гвардейцем? Если бы он был гвардейцем, а не неудавшимся авгуром, многие связавшие их соответствия (уже отмеченные) были бы более совершенными, и таким образом этот нижний виток, в котором они живут, тоже стал бы более совершенным.

Но нет, мать хотела, чтобы он поступил в Хузгадо, стал клерком, как отец Гиацинт, и, возможно, поднялся бы до комиссара. Как она светилась, когда говорила о политической карьере, почти до того дня, когда он уехал в схолу.

— Сюда, — сказал ему Потто и толкнул его в дверь, за которой оказалась вычурно украшенная комната, полная бездельничающих солдат и вооруженных людей.

— Это кальде? — спросил один из людей; второй кивнул.

И вот он стал политиком, как и хотела его мать.

Он приставил стул к ее шкафу и встал на сидение, чтобы посмотреть на бюст, стоявший на темной верхней полке; и она, найдя его там, пристально глядящего на кальде, сняла бюст сверху, стряхнула с него пыль и поставила на туалетный столик, где он мог видеть его лучше — и удивляться широким плоским щекам, прищуренным глазам, высокому округлому лбу и чувственному рту, который стремился говорить. Вырезанное лицо кальде опять встало перед его мысленным взглядом, и ему показалось, что он где-то видел его, день-два назад.

Льющийся солнечный свет, щеки — не гладкое дерево, а бугорчатые и чуть тронутые оспой. Возможно ли, что он, ребенком, когда-то видел кальде?

— А теперь послушай меня. — Перед ним стоял Потто, на полголовы ниже его, с пухлым приятным лицом.

…видел кальде вне витка, потому что даже без потерявшихся очков он заметил пудру на его щеках и пятна, которые пудра должна была спрятать — видел его, в таком случае, под эгидой Внешнего, в некотором смысле.

Когда Потто втолкнул Шелка в комнату, Кровь и майтера Мрамор сидели бок о бок; это так поразило Шелка, что какое-то время он не замечал Синель, Меченоса и изнеможенного авгура, выстроенных в ряд вдоль стены.

— Я — советник Лори, — сказал немолодой, но все еще симпатичный человек, стоявший у камина. — Полагаю, вы — Шелк?

— Патера Шелк. Его Святейшество Пролокьютор еще не принял мое отречение. Могу ли я сесть?

Лори не обратил внимания на вопрос.

— Вы — восставший кальде.

— Другие назвали меня кальде, но в восстании я не участвовал. — Потто толкнул его к стене; Шелк встал рядом с Синель.

Лори улыбнулся, его синие глаза сверкнули, как осколки льда; очарование этой морщинистой мудрости было так велико, что даже насмешливая улыбка делала его почти неотразимым.

— Кальде, вы убили моего кузена Лемура, верно?

Шелк покачал головой.

— Я не знаю никого из остальных, за исключением Синель, — сказала майтера Мрамор. — Не должна ли я представиться?

— Я представлю тебя, — сказал ей Кровь, — это мой дом. — С легким удивлением Шелк сообразил, что Кровь сидит в том самом кресле, в котором он сидел неделю назад, и это та самая комната.

— Это советник Лори, — сказал Кровь, без особой необходимости, — новый председатель Аюнтамьенто. Второго советника зовут Потто.

— Кальде Шелк и советник Потто — старые знакомые, — промурлыкал Лори. — Это правда, кальде?

— Этого солдата я сам не знаю, — продолжал Кровь и на мгновение замолчал, чтобы глотнуть из стакана. — Могет быть, это не имеет значения.

— Сержант Песок, — сказал ему Шелк. — В тарсдень он и советник Потто меня допрашивали. Было очень больно, и, вполне возможно, они собираются повторить допрос.

Песок встал по стойке «смирно» и собрался говорить, но Шелк жестом остановил его:

— Ты только выполнял свой долг, сержант. Я понимаю. Отдавая тебе должное, я должен добавить, что еще раньше ты отнесся ко мне хорошо.

— Сержант, ты нам больше не нужен, — сказал Потто. — Ты знаешь, что делать.

Песок посмотрел на Шелка, отдал честь, четко повернулся кругом, подошел к двери и закрыл ее за собой.

— Очень симпатичный молодой человек, — заметила майтера Мрамор. — Мне было неприятно услышать, что он вел себя плохо по отношению к тебе, патера.

Кровь указал на нее стаканом:

— Это святая сивилла майтера Роза…

Синель нервно хихикнула.

— Я — майтера Мрамор, Кровинка, — вмешалась майтера Мрамор. — Помнишь? Я же объясняла тебе. Мы с Синель уже встречались, и, естественно, патера хорошо знает меня.

— Патера Шелк, она имеет в виду, — растолковал маленький авгур, стоявший в углу. — Я тоже имею право на почтение, как и мои более низкопоставленные спутники. Кальде, сама Приподнимающая Сцилла назначила меня новым Пролокьютором Вайрона, во время той самой теофании, когда она подтвердила, что вы — кальде. Был ли я, как я осмелюсь надеяться, первым, кто…

Шелк выдавил из себя улыбку:

— Как приятно увидеть тебя снова, патера.

— Почему ты вообще не умер? — выпалила Синель. — Я сама стояла там… Мы не могли, никто из нас…

— Он крепкий орешек! — хихикнул Меченос. — И мой ученик! Верняк!

— Майтера, вы знаете мастера Меченоса? Мастер Меченос обучает меня фехтованию. Мастер Меченос, это святая сивилла майтера Мрамор. Сейчас она является старшей сивиллой в моем… в мантейоне на Солнечной улице.

— Я также представитель генералиссимуса Узика и генерала Саба из Тривигаунта, — негромко добавила майтера Мрамор. — Я пришла сюда, чтобы обсудить твое освобождение.

— Как видите, — с насмешливой серьезностью сказал Лори, — ключ от кризиса находится в наших руках, щедрые боги бросили кольцо нам на колени. Как глупы те, кто подвергает сомнению могущество бессмертных богов!

Черный силуэт промелькнул через открытое окно и тяжело приземлился на плечо Шелка.

— Птица взад!

— Орев! — Шелк посмотрел на него, удивленный и обрадованный больше, чем был готов признать.

— Жгучая Сцилла, — Наковальня, не обращая внимания на Орева, направил указательный палец на Лори, — ничего не дала тебе.

— В таком случае мы получили наше нынешнее положение только благодаря собственным заслугам, — усмехнулся Лори. — И мы благодарим неумирающих, всегда щедрых богов за наши таланты.

Орев вопросительно склонил голову набок:

— Добр бог?

— Она уничтожит вас всех, если навредите любому святому авгуру из присутствующих здесь или этой сивилле. Мы неприкосновенны.

— Если понадобится, мы рискнем вызвать ее гнев. Эй ты, старик, хватит искать свою рапиру. Ее здесь нет. Ты что, думаешь победить всех нас?

Меченос покачал головой:

— Ты думаешь, будто я не знаю, что в доме тьма солдат?

— Ты бы не смог ничего сделать, даже если бы их не было. — Лори взял с каминной полки подпорку для книг и сжал ее пальцами — та с треском взорвалась, превратившись в снежно-белые осколки. Дверь тут же распахнулась; за ней стояли Песок и еще двое солдат, с карабинами на изготовку.