Страница 27 из 76
Гагарка выпрямился и положил левую руку на рукоятку большого, отделанного латунью тесака, висевшего у него на поясе.
— Хорошо. Ты хотел моего совета, патера. Сейчас получишь, но не думаю, что им легко воспользоваться.
— Тем не менее, я бы хотел услышать его.
— Да, я думаю, ты бы хотел. Держись подальше от этой Ги, по крайней мере пока. И встречаться с ней рискованно просто потому, что она настучит этому быку, Журавлю. Сиськи говорит, будто сама не знала, что шпионила. Могет быть и так. Но если этот Журавль подарил Ги азот, можешь держать пари на всю корзину, что Ги все знает и семенит за ним. Если бы она была единственной рукояткой, за которую можно ухватиться, я бы сказал тебе — давай. Но это не план. Если Сиськи рассказывает этому Журавлю о полковниках и о том, что они говорят, и Ги делает то же самое, все это звучит так, как будто у него есть еще четыре-пять таких, верно? Скорее всего, в других малинах Крови. И когда Сиськи уйдет — и она сказала, что уходит, — разве он не подыщет себе кого-нибудь другого у Орхидеи?
— Быть может, лучшее, что я могу сделать — вернуться к Орхидее, — предположила Синель. — Если я скажу ему что-нибудь против Вайрона, он разрешит мне помочь ему больше. И может быть, я сумею понять, кто эта женщина на рынке.
— На рынке есть торговка, — объяснил Шелк Гагарке, — которая, похоже, является связным Журавля. Журавль приказал Синель отнести ей статуэтку Сфингс. Синель, это всегда Сфингс?
Она кивнула, тряхнув огненными кудрями:
— Они всегда выглядят так, как та, которую я показала тебе, насколько я могу вспомнить.
— Тогда хорошо бы посмотреть, что с ними происходит, — предложил Гагарка. — Когда рынок закрывается, куда эта баба идет?
— Добр Шелк! — Орев спрыгнул с освещенных солнцем лоз на колени Шелка. — Рыба голов?
— Возможно, — сказал Шелк птице, когда она перепрыгнула ему на плечо. — На самом деле очень вероятно.
Он опять обратился к Гагарке:
— Ты совершенно прав, конечно. Я слишком много думал о Гиацинт. Мне бы очень не хотелось, чтобы Синель возвращалась к Орхидее, но какой бы твой план мы ни выбрали — они нисколько не исключают друг друга, — боюсь, невозможно приблизиться к Гиацинт без какой-нибудь зацепки. Однако, когда мы узнаем немного больше, у нас появится такая зацепка. И тогда мы сможем угрожать ей: дескать, мы знаем, что Журавль — агент другого города, у нас есть доказательство или, по меньшей мере, очень вероятное предположение, и мы точно знаем, что ты помогаешь ему. Мы предложим ей защиту, при условии, что она поможет нам.
— Как ты думаешь, Журавль — уроженец Вайрона? — спросила Синель. — Он говорит как один из нас.
— Нет. Главным образом потому, что он распоряжается такими деньгами, но и из-за того, что он однажды сказал мне. Однако я не знаю ничего о шпионах и их делах. И ты тоже, я уверен. А ты, Гагарка?
Огромный человек пожал плечами.
— Так, слышал кое-что. Говорят, что по большей части это купцы.
— Я думаю, что почти каждый город расспрашивает своих купцов, когда они возвращаются домой, и, нет сомнения, некоторые купцы — хорошо подготовленные агенты. Я могу себе представить, что такой агент получает столько денег, сколько ему нужно, скажем так, для службы родному городу, и, вероятно, его тщательно готовят для работы в том месте, куда его посылают. Агент, желающий предать свой родной город, легко может предать и твой; особенно если у него есть возможность при этом завладеть состоянием.
— Что Журавль сказал тебе, патера? — спросила Синель.
Шелк наклонился к ней:
— Какого цвета мои глаза?
— Синие. Хотела бы я, чтобы мои были такими.
— Предположим, что клиент Орхидеи потребует девушку с синими глазами. Орхидея в состоянии угодить ему?
— Кедровая Сосна. Нет, она уже ушла. Но Колокольчик еще там. И у нее тоже синие глаза.
Шелк выпрямился.
— Видишь, в Вайроне синие глаза встречаются достаточно редко, но они ни в коем случае не уникум. Собери сто человек, и, скорее всего, у одного из них будут синие глаза. Я обратил на это внимание, потому что раньше меня постоянно дразнили из-за них. Журавль тоже заметил их; но он, человек намного старше меня, сказал, что я только третий, кого он видел с такими глазами. Следовательно, большую часть жизни он провел в другом городе, где люди темнее и синие глаза встречаются реже, чем здесь.
— Говорят, что в Дженсе живут хвостатые люди, — усмехнулся Гагарка.
— Да, — кивнул Шелк, — я тоже слышал все эти рассказы, по большей части выдуманные, я уверен. Тем не менее, достаточно посмотреть на купцов, торгующих на рынке, чтобы увидеть — есть различия, есть и сходство.
Он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.
— Но я дал себе отвлечься от темы. Я вот что собираюсь сказать, Гагарка. Оба твоих предложения мне кажутся обещающими, но есть третье, которое мне кажется еще более обещающим. Ты не предложил его, потому что тебя здесь не было, когда Синель дала мне намек.
Синель, ты сказала мне, что как-то раз у Орхидеи был комиссар, помнишь? И что Журавль очень заинтересовался, когда ты пересказала ему слова комиссара о том, как он ездил на озеро Лимна; но, по-моему, его особенно заинтересовало то, что комиссар общался там с двумя советниками.
Синель кивнула.
— И это заставило меня задуматься. Всего в Аюнтамьенто пять советников. Где они живут?
Синель пожала плечами:
— Мне кажется, на холме.
— И я всегда так думал. Гагарка, ты больше нас знаком с жителями Палатина. Где, скажем, живет советник Галаго?
— Я всегда считал, что в Хузгадо. Я слышал, что помимо камер там есть и квартиры.
— Я уверен, что в Хузгадо находятся их офисы. Но разве у них нет домов на Палатине? Или вилл за городом, как у Крови?
— Предполагается, что никто это не знает, патера. Если бы у них были, люди захотели бы поговорить с ними или бросить камни в окна. Но я знаю, кто живет в каждом доме на холме, и там их нет. Зато все комиссары имеют там большие дома.
Голос Шелка опустился до шепота:
— Но когда комиссар хочет поговорить с советниками, он же не идет домой, на Палатин. И не поднимается на этаж или два в Хузгадо. Судя по тому, что рассказала Синель, он едет в Лимну — на озеро. Когда один человек хочет поговорить со многими, он обычно идет к ним, а не они к нему, особенно когда речь заходит о его начальниках. И если Журавль действительно шпион, он, по-моему, хотел бы узнать, где живет каждый из членов Аюнтамьенто. И все такие вещи можно узнать, например, от их слуг. — Шелк замолчал.
— Давай, патера, — подтолкнула его Синель.
Он улыбнулся ей.
— Я просто подумал, что с тех пор, как несколько месяцев назад ты рассказала Журавлю о хвастовстве комиссара, он, вполне возможно, несколько раз съездил туда. Сегодня я хочу сам отправиться на озеро Лимна и попытаться найти, с кем он там разговаривал и что им сказал. Если боги не оставят меня — а у меня есть основание в это верить, — одно это может дать нам все доказательства, которые нам требуются.
— Я поеду с тобой, — сказала она. — А ты, Гагарка?
Огромный человек покачал головой:
— Я был на ногах всю ночь, как и сказал тебе. Но вот что я скажу. Дай мне немного поспать, и я повстречаюсь с вами в Лимне, там, где останавливаются фургоны. Ну, скажем, в четыре.
— Ты не обязан так напрягаться, Гагарка.
— Я хочу. Если ты что-нибудь нароешь, я смогу помочь тебе больше. Или, могет быть, я смогу нарыть что-то сам. Там есть хорошие места для рыбалки, я наловлю на обед, и мы вернемся в город вместе.
Синель обняла его:
— Я всегда знала, что ты очень симпатичный, Тесак, но даже не подозревала, что ты очень милый. Ты настоящая бомба среди воров!
Гагарка усмехнулся:
— Для начала это мой город, Сиськи. Он не весь в шоколаде, но это все, что у меня есть. И пара друзей в гвардии. Когда вы оба разденете этого быка, Журавля, что вы собираетесь делать с ним?
— Сообщить о нем, — сказал Шелк.