Страница 38 из 42
— Ты не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь. И советую не привлекать внимание мужчин, пока они заняты разговором.
— Ма-а-ам… — Я отбираю у нее скалку. — Мам, я сама тебе все…
— Цыц! — обрывает меня мама. — Хотела бы, давно сказала! Зарифа, я слушаю!
Пока Зарифа сбивчиво говорит о том, что случилось несколько лет назад, я с беспокойством смотрю в окно. Из него видны трое мужчин, сидящих за столом и увлеченных беседой. Хватит с меня случайностей. Если кто-нибудь из них услышит, что творится на кухне, скандала не избежать. Ни к чему больше ворошить прошлое, я узнала все, что хотела.
Меня не выгоняют из кухни, но и не замечают. И я не вмешиваюсь, чувствую, что этот разговор двух женщин, двух матерей, важен им обеим. Кажется, мама скрыла от меня, что знала Зарифу. А вскоре я понимаю, что так и есть, и понимаю, почему.
Услышав об изнасиловании, мама тянется к шкафчику, где хранятся лекарства. Валосердин щедро разливается по двум стаканам, и один из них мама протягивает Зарифе. На меня мама смотрит мельком, но от ее взгляда хочется выть в голос. Говорят, матери чувствуют боль своих детей, как свою, но и детям тоже несладко, когда мать страдает.
— А теперь скажи, только честно, кого Байсал должен был застать в той комнате? — просит мама.
— Тебя… — выдыхает Зарифа.
— И Ахарат должен был застать меня с Байсалом?
Зарифа всхлипывает и кивает.
— Я не знала, Тата. Детьми клянусь, я не знала. Она сама все придумала. Я идиотка, доверилась ей… я так об этом пожалела…
— Знаю, — сухо говорит мама. — Эта тварь и мне угрожала. Ты пригрела на груди змею, Зарифа, и сама же пострадала от ее яда. Но Тами я тебе не прощу. Никогда не прощу. Свадьбы не будет.
— Мама! — вырывается у меня.
Какая-то безумная история, как в сериале! У Зарифы была подруга, и она хотела выйти замуж за Ахарата, но он влюбился в маму, и тогда та подруга воспользовалась случаем, вмешалась в чужие отношения… Но Байсал в пьяном виде оказался невменяемым, решил, что это его жена, а вместо мамы изнасиловали меня. Мы все оказались жертвами чудовищных обстоятельств. И почему, черт побери, мне теперь нельзя выйти замуж за Ильяса?!
— Тами, мы позже поговорим, — отрезает мама, не повернувшись в мою сторону. — Зарифа, твоя подруга говорила тогда странные вещи. Например, что Ильяс — сын Ахарата, а не Байсала. Это правда?
В наступившей тишине слышны голоса мужчин, сидящих в беседке. Они над чем-то смеются, не подозревая, какие страсти кипят на кухне. А я боюсь пошевелиться, боюсь дышать, не спуская глаз с Зарифы. Ведь если то, что сказала мама, правда, мне больше не придется беспокоиться о том, что я влюбилась в сына того, кто меня изнасиловал.
38
— Наглая ложь, — хрипит Зарифа. — Байсал — отец всех моих детей! Язык вырвать тому, что это придумал!
— Так это и проверить можно, — спокойно говорит мама. — Экспертизу сделать. А язык себе вырви, ты же сама доверила тайну своей подруге.
— Неправда!
Зарифа сереет и грузно оседает на табурет.
— Тогда тебе нечего бояться экспертизы, — парирует мама.
Я впервые вижу ее такой безжалостной. Она и раньше всегда меня защищала, но теперь прет на Зарифу, как танк, ничуть не заботясь о ее чувствах. Наверное, это правильно. Я тоже мстила бы за дочь, даже спустя много лет. Но если маме, в общем-то, все равно, чей сын Ильяс, мне важно узнать правду здесь и сейчас. И я душу в себе жалость к пожилой женщине.
— Сюда идет Ильяс, — заявляю я. — Я видела, он только что вошел в дом.
Зарифа хватается за сердце, а мама хмурится, потому что она тоже видит, что происходит за окном, это Зарифа сидит к нему спиной.
— Скажите правду, — обращаюсь я к ней. — И я уведу Ильяса, не позволю ему услышать разговор. А если нет… ваш муж все узнает.
— Да, — всхлипывает Зарифа и закрывает лицо руками. — Он сын Ахарата.
— Брысь отсюда! — командует мама, показав мне пальцем на дверь. — Делай, что обещала.
Она наливает в стакан воду, пододвигает его Зарифе и садится рядом с ней. Я ухожу из кухни, но недалеко. Мне не надо отвлекать Ильяса, он все так же сидит в беседке, а послушать, о чем будут говорить наши матери, хочется до безумия. За закрытой дверью их голоса звучат приглушенно, и я почти не дышу, чтобы не пропустить ни слова.
— Зари, прости, — говорит мама. — Успокойся. От нас твоя семья ничего не узнает.
— Тамила уже рассказала… Ильясу… — всхлипывает Зарифа. — Что ей помешает? Она обижена… И зачем… ты…
— Потому что она моя дочь. И ты на моем месте поступила бы так же. Я много лет хранила твой секрет, и Тами сохранит, я уверена. Но она должна была узнать, ей надо отпустить прошлое.
— Я знала… знала, что так будет… — Зарифа плачет, и мне искренне ее жаль. Может, я дура, но чужие страдания никогда не приносили мне радости. — Я была против этого брака.
— Жаль, что у тебя не хватило смелости рассказать все мужу. Дети не должны отвечать за грехи нашей молодости.
— Я не гулящая! Тата, ты тоже спала с мужчиной до брака!
— Я тебя не виню, Зари. Знаю, как это бывает. Но нагрешила ты, а страдает твой сын.
— Он не хотел жениться…
— Пока не увидел Тами! — перебивает ее мама. — Ты не замечаешь, как он на нее смотрит? Они тянутся друг к другу и мучаются от того, что не могут быть вместе. А теперь и я против их брака.
— В чем я виновата, Тата? Все ошибаются…
— У меня язык не повернется назвать ошибкой твоего сына! Я даже радовалась, что он станет мужем Тами. Тогда Ахарат мог бы нянчить своих внуков, ведь он относится к Тами, как к дочери. Но ты доверила тайну змее… Ни мужу, ни отцу Ильяса, а какой-то чужой женщине, которая, наверняка, мечтала разрушить твою семью. И ей это почти удалось.
— Байсал — отец Ильяса, — упрямо возражает Зарифа. — Он первым взял его на руки, он его воспитал…
— Потому что ты так захотела. Разве Ахарат отказался бы от сына, если бы знал о нем?
— Родители были против нашего брака. Я не смогла пойти против их воли.
Да, именно так и бывает. Здесь такое не редкость. Сейчас девушкам чаще позволяют выбирать мужа по сердцу, но я слышала от старших, что раньше дети и слова не могли сказать поперек родительской воли.
— Зари… Прости, но я спрошу. Ты… его любишь?
Голос мамы звучит так тихо и печально, что на глаза наворачиваются слезы. И это я себя жалею? А как мама живет с мыслью о том, что ее муж любит другую женщину? Ведь если Ахарат и Зарифа решились на такое, значит, любили друг друга.
— Любила, — отвечает Зарифа. — Или была влюблена. Это быстро прошло, но я не жалею. О сыне — не жалею.
Я больше не могу подслушивать, это меня не касается. Но стоит сделать шаг от двери, как Зарифа спрашивает у мамы:
— Почему ты против брака наших детей?
И правда, почему? Ведь я узнала достаточно, чтобы отпустить прошлое.
— Потому что ты ничего не расскажешь мужу. Может, это и правильно, Зари, но скелеты из твоего шкафа будут сыпаться снова и снова, отравляя жизнь нашим детям, внукам и правнукам. Я не хочу такого будущего для своей дочери. Это как проклятие, понимаешь?
Я так и не узнала, что ответила ей Зарифа, потому что в дом кто-то вошел: скрипнули половицы в коридоре. Сорвавшись с места, бегу к двери и врезаюсь в Ильяса.
— Тами? — Он ловит меня и с тревогой заглядывает в лицо. — А я тебя ищу. Что-то случилось?
— Я… я поговорила, как ты хотел… — бормочу я, пытаясь скрыть смятение.
— Мама опять тебя обидела? — мрачнеет он. — Ну все, хватит! Где она?
Отодвинув меня в сторону, он делает шаг по направлению к кухне.
— Нет! — Повиснув на Ильясе, прижимаюсь щекой к его спине. — Никто меня не обижал. Пойдем, я тебе все расскажу.
— К тебе в комнату? — Он поворачивается ко мне, разжимая кольцо рук.
— Нет, лучше во двор. Или… пригласи меня на прогулку, отпроси у Ахарата. По улице, на виду у соседей, он разрешит. Так нам не помешают. Я сейчас выйду, подожди.