Разорванная цепь

Дверь камеры чуть слышно скрипнула. Погожин вошел так же стремительно, как и обычно. Иногда от скорости движений этого человека у Замятина начинала кружиться голова.

– Ну что, как здоровье, любезнейший Николай Петрович?

– Я не слишком-то и любезный.

– Ладно, Николай, не ершитесь. Давайте, перейдем к нашим делам.

– Ну…

Замятин смотрел на вошедшего Погожина нахмурившись, насупившись, очень и очень настороженно. Он был похож на большого богомола, нескладного, затаившегося в статичной позе в ожидании очередной опасности. Пока он не говорил, а бурчал, выдавая фразы утробным голосом, так начиналась каждая их беседа. Сначала Погожину требовалось какое-то время, чтобы преодолеть этот барьер неприятия, и только потом они разговаривали…

– Николай, вы узнаете этот документ? – Арсений Погожин подвинул к Замятину копию его заявки на президентский грант.

– Ну да…

– Что это?

– Это моя заявка… Грант президента…

– Хорошо. Давайте рассмотрим его подробнее.

– А что, он дошел?

– Извините?

Погожин сделал вид, что не понял вопроса молодого человека. Это был один из самых эффективных методов вовлечения Николая в активную беседу.

– К президенту?

– Ну что вы, Николай, конечно же нет, тут даже пометка есть: бред, выкинуть в мусор.

– А кто? Кто? Кто?

– А я что знаю? Какой-то референт из РАНа, думаю, рангом не ниже академика.

– Так…

Замятин совершенно впал в уныние.

– Дело в том, что этот проект заинтересовал меня.

– Вот как…

– Он меня очень заинтересовал. Только я не понял некоторых деталей.

– И что?

– Хорошо, я понимаю, ЧТО вы хотите создать, но на каких принципах? Почему вы уверены, что ЭТО возможно?

– Мне лекцию прочитать?

– Если кратко, то я буду вам крайне признателен.

Арсений Погожин откинулся на стуле, показывая всем своим видом, что готов слушать. Николай вздохнул и начал вещать унылым голосом:

– Классическая физика говорит о многомерности нашего мира. Точнее, признает, что время имеет векторную структуру, но вектор этот способен расслаиваться. Будущее многовариантно. И от наших действий зависит, по какому варианту будет развиваться будущее, которое для нас является настоящим. Следовательно, наша Вселенная имеет всего четыре измерения: три классические пространственные координаты плюс время. Я не утомил?

– Нет, нет, продолжайте…

– В действительности Вселенная имеет пять измерений. И четвертое измерение отнюдь не время.

– А что тогда? Или вы имеете ввиду четвертую пространственную координату? Кажется, в какой-то математической теории это было описано.

– Глупости. Глупости это. Несуразица. Четвертым измерением является вероятность.

– Что?

– Вероятность. Представьте себе, что вы сейчас находитесь на дороге у развилки. Вы можете повернуть направо, вы можете повернуть налево, или вы можете вернуться обратно. В зависимости от того, какой путь вы выберите, вы окажитесь в одном из трех вариантов, фактически, перед вами выбор в три Вселенные. В Первой вы повернули направо, во Второй вы повернули налево, в Третьей – пошли обратно.

– Или остался стоять на месте.

– Так, так, правильно… но это будет уже Четвертой Вселенной. Вероятность – это мера вашего выбора. В данной точке в точечный момент времени вы имеете пусть четыре варианта, оценим их в двадцать, тридцать, сорок и десять процентов. Но какой вы выберите, не знает никто. И в момент, когда вы делаете выбор – вы оказываетесь в одной из Вселенных. Вероятность тут же становится стопроцентной. Это очень важно: настоящее только потому и стало настоящим, что его вероятность ровно сто процентов. Вы остались на месте и оказались в Четвертой Вселенной, только теперь это не Четвертая Вселенная с вероятностью в десять процентов, это уже Настоящее. И пред вами снова развилка вероятностей.

– А что тогда время?

– Время тот фактор, который определяет темп переходов из Настоящего в вероятностную Вселенную, которая тут же становится Настоящим.

– Значит, каждым своим движением мы формируем будущее?

– Будущего нет. Есть вероятностная Вселенная, которую мы постоянно выбираем. Ее нет, она виртуальна. Она становится Настоящим тогда, когда мы делаем выбор в ее пользу. В физическом смысле есть только Настоящее. Прошлого и будущего нет. Есть их виртуальные отпечатки. А насчет каждого движения… Да… но наш единичный вектор выбора слишком мал, чтобы кардинально изменить ВВ, извините, Вектор Выбора. Но есть люди, которые могут влиять на глобальный выбор, есть события, которые для Вектора Выбора являются определяющими. Поэтому при расчетах вероятного выбора нет смысла анализировать все поступки и вероятные решения всех людей, достаточно знать, как сложатся самые существенные векторы.

– То есть… возьмем ситуацию простую. Я могу сейчас убить вас, могу не убивать. Вероятность того и иного события ровно по пятьдесят процентов. Можно рассчитать, что я выберу?

– Можно…

На лице Николая ни один мускул не дрогнул.

– И как?

– Это можно описать формулой.

– Пишите.

Николай вздохнул и маркером начертил на листе бумаге формулу из добрых трех десятков знаков, шесть из них обвел овалом, а к еще двум группам по четыре знака провел стрелочки.

– Это все?

– Для такого случая – достаточно.

– И как это прочитать?

– Я не закончил расшифровку. Вы же знаете это…

– Откуда вы знаете, что именно эта формула описывает именно это событие?

– Знаю.

– Ну вот, опять… Если я не буду знать, то не смогу…

– Это вы опять. Я уже объяснял: знаю, и все тут.

– Ну, хорошо, но как вы хотели создать прибор, который будет изменять этот вектор выбора, как?

– Сначала надо научиться определять ВВ, а только потом можно будет его изменять.

– То есть, событиями можно управлять?

– В какой-то мере можно попытаться…

– Вы понимаете, как это звучит?

– Когда Фултон предложил Наполеону построить пароходы, чтобы высадиться в Англии, это тоже выглядело безумием. Давайте рассмотрим этот случай с точки зрения векторов вероятности. Первый вектор: Наполеон принимает предложение Фултона. Вероятность этого события десять процентов, вероятность успешного вторжения в Англию при его реализации – восемьдесят процентов. Второй вектор: Наполеон выделяет средства для разработок Фултона, но не делает на них ставку, в результате у Франции появляется паровой флот, скорее всего, это происходит слишком поздно. Вероятность – пятнадцать процентов, высадка в Англии имеет вероятность двадцать процентов. Третий вектор: Наполеон посылает Фултона ко всем чертям. Вероятность – семьдесят пять процентов. Вероятность высадки в Англии – ноль процентов. Как видите, от первого выбора зависит ход событий в последующее время, то есть это так называемый «сцепочный» или жесткий переход, при котором одно событие тесно связано с другим. Если бы мы могли каким-то образом рассчитать это заранее, была бы возможность повлиять на ВВ до точки перехода, которой стал момент принятия Наполеоном решения по прожекту Фултона. При вероятность даже около сорока процентов, вполне вероятной могла стать реализация первого из векторов и высадка Наполеона в Англии стала событием со стопроцентной вероятностью.

– То есть, уточните…

– В момент выбора, или в точке выбора, Наполеон принимает решение Фултону отказать. Вероятность первых двух векторов становится тут же нулевой. Вероятность вторжения тоже становится равной нулю, то есть такой, какова присуща именно этому вектору. При выборе первого вектора, например, его вероятность стала бы стопроцентной, вероятность второго и третьего векторов – нулевой, поскольку вероятность вторжения в первом случае мы оценили в восемьдесят процентов, то, в скором будущем, вторжение в Англию стало бы реальностью. И его вероятность стала бы сто процентов. Задача прибора сначала вычислить эти узловые моменты в ближайшем будущем, а потом найти средства управления реальностью.