Страница 27 из 36
Лисичка только издает вздох во сне, ее попка качается взад-вперед, и с ее губ срывается небольшой храп. Закатываю глаза, потому что только она способна проспать секс. Я люблю ее больше самой жизни, но большую часть ночи Бетани спит как убитая и храпит, как гребаный дровосек.
Она всю ночь будит нас всех, захватывая кровать, воруя одеяло и храпя, как товарный поезд. Я знаю, что Бетани — террористка, когда бодрствует, что люблю и ненавижу, но это даже не сравнится с ее демонической задницей, когда она спит.
Интересно, не снимся ли ей мы. Провожу рукой по своему животу, определяя, насколько та холодна, но нет, ладонь теплая. Затем медленно ласкаю поясницу Бетани, понемногу спуская ее брюки. Мне не требуется много времени, чтобы стащить их до ее задницы, и прикусываю губу, когда понимаю, что на ней нет нижнего белья.
Пройдясь по изгибу ее задницы, добираюсь до стыка между ее ног. Слегка касаюсь ее сердцевины, она уже вся мокрая. Для меня? Для нас? Неважно, главное, что она видит сексуальный сон, и у меня имеются непристойные намерения его дополнить. Лениво ввожу в нее палец и наслаждаюсь трепетом, когда ее влагалище сжимается. Я стараюсь не двигаться, потому что еще не готов к тому, чтобы Бетани проснулась, но ввожу второй палец и наслаждаюсь ее сонными звуками желания.
Ее тело реагирует на мои ласки, и я не могу больше терпеть. Спускаю свои трусы пониже, хватаюсь за член, настраиваясь и направляю к её входу. Ее киска обхватывает меня, когда скольжу внутрь, и с моих губ срываются вымученные проклятия. Ее тело — это зависимость самого лучшего рода.
Когда полностью вхожу в нее, на мгновенье замираю. В основном для того, чтобы удержаться и не кончить, но также и для того, чтобы обратить внимание на наши руки с кольцами, которые сидят на пальцах как влитые. Может, мы еще и не женаты, но яростное и защитное притязание Бетани на нас было самым сексуальным в мире.
— Тебе лучше начать двигаться, иначе я разозлюсь, что ты меня разбудил, — бормочет Бетани, когда ее глаза открылись в сонном оцепенении.
Я захватываю ее рот в поцелуе, отводя бедра назад, и вхожу в нее. Мой темп размерен и нетороплив, наши языки танцуют вместе в чувственном ритме. Даже несмотря на всю нашу одежду, это похоже на самую интимную сексуальную встречу.
Бетани извивается, что вызывает фантастическую смену ощущений каждый раз, когда мой член снова входит в нее. В один момент он оказывается неглубоко и задевает ее точку G. В другой раз я уже так глубоко внутри нее, что член касается ее шейки матки. Наше дыхание становится неровным, мы боремся с желанием начать трахаться, как сумасшедшие.
Одной рукой я пробираюсь под ее майку и пощипываю сосок, а другой скольжу по клитору. Бетани извивается все сильнее и сильнее, достигая своего пика, и у меня начинает покалывать низ спины, когда приближаюсь к своему собственному оргазму.
— Син… клер. О Боже, — хнычет Бетани, когда все становится слишком сильно, и она проваливается в небытие, увлекая меня за собой.
— О черт, — только и могу я выдохнуть в ответ.
Я даже не в состоянии описать это безумное чувство, омывающее меня, когда мой член пульсирует в Бетани снова и снова, а ее жадное влагалище принимает его целиком.
Я целую ее в висок и стягиваю одеяло со спинки дивана, чтобы укрыться, веки становятся тяжелыми.
— Люблю тебя, котенок, — бормочу я, когда сон окончательно затягивает меня.
* * *
Я резко очнулся от своей сексуальной комы, когда мне на голову вылили ведро воды.
— Сукин сын! — кричу я, так как мои зубы мгновенно начинают стучать от низкой температуры. Я вскакиваю с дивана, готовый разорвать того, кто посмел это сделать. И теряю дар речи, когда на меня смотрят шесть яростных взглядов наших бабушек и дедушек. — Э-э-э… Прости. — Я еще не совсем понимаю, за что извиняюсь, но решил, что лучше начать с этого.
Попс смотрит на меня.
— Прости? Это лучшее, что ты можешь придумать, мальчик?
Ну, Попс, учитывая, что я спал, как младенец, пока ты так грубо не разбудил мою задницу, да, это все, что у меня есть для тебя на данный момент. Но я не говорю этого, потому что он смотрит на меня так же, как тогда, когда отстегал меня за кражу конфет в детстве, поскольку они не входили в мой «разрешенный список». Я быстро начинаю ломать голову в поисках причин, почему меня встретили так враждебно. Наконец, помутнение рассудка проходит.
— О, черт меня побери, — бормочу я.
Упс. Угадайте, кто пользовался новеньким мобильником Константина и забыл предупредить бабушку с дедушкой об изменениях после того, как перекинул все данные и поставил свой старый телефон на зарядку, и игнорировал эту чертову штуку, как чуму?
Йо, Алекс Требек! Можешь сказать мне «Кто такой Синклер Блэквелл?» за полмиллиона?(Алекс Требек — ведущий телевизионной программы «Джеопарди»)
— Плати, сучка.
Я бросаю взгляд на кухню, где сидят Бетани, Джованни и Деклан с чертовой миской попкорна рядом с ними. Деклан протягивает руку к Джованни, Джи достает из штанов полтинник и шлепает его в руку торжествующе смотрящего Деклана.
— Подождите. Вы, говнюки, поспорили, сколько времени мне понадобится, чтобы понять, что я облажался? — Мое лицо искажается, когда вспыхивает раздражение. — Какого черта придурки, не сказали мне?! — спрашиваю я.
— Потому что я дал им четкий приказ не делать этого. — Голос Попса возвращает мое внимание к нему. — Я подумал, что мой собственный чертов внук, наконец-то, вспомнит, что нужно сообщить ему обо всех изменениях в его жизни. Но нет, он решил взять пример с Деклана и вести себя как идиот. — Попс поворачивается к Деклану. — Не обижайся, мальчик. Мы все тебя любим, но иногда ты ведешь себя как полный кретин.
Деклан пожимает плечами, засовывая в рот попкорн.
— Без обид, Попс. Обычно я с гордостью ношу это звание. Спорим, ты не ожидал, что я первым женюсь. — От его самодовольного голоса я невольно закатываю глаза.
— Поцелуй меня в зад, — бормочу я, что возвращает все внимание на меня. Просто замечательно.
«Может быть, ты уже закроешь рот, а?» — дразнит меня мое подсознание.
— Ты серьезно думаешь, что находишься в том положении, чтобы издеваться над кем-то, Синклер? — Его вопрос риторический, и, к счастью, на этот раз я достаточно умен, чтобы держать рот на замке.
Пошло ты, подсознание. Я победил… По крайней мере, на этот раз. У меня такое чувство, что этот разговор еще далек от завершения, так что в моих интересах не забегать слишком далеко вперед.
— У тебя ушло много времени, чтобы понять это. — Попс собирается сказать что-то еще, но тут приходит его очередь порвать мне вторую, подождите, возможно, третью, задницу.
— Теперь слушай сюда и слушай внимательно, Синклер Артур Блэквелл. Мы прекрасно понимаем, что ты взрослый мужчина и способен сделать свой собственный выбор. Но если ты еще раз выкинешь подобное дерьмо, я лично оттащу твою задницу в Италию, где ты будешь срывать виноград вручную до седьмого пота.
Да. Я знаю, что вляпался в дерьмо, когда Нонно угрожает таким наказанием. Джованни однажды получил его, когда мы были детьми. С тех пор он не прикасался к винограду, и ему становится дурно, когда он пьет вино.
— Вы правы, и мне очень жаль. — вздыхаю я. — Не знаю, что эти три предателя сказали вам… — Меня обрывают, когда ублюдки повторяют «все», и я скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь к ним лицом. — Правда. Все?
— Мне трудно в это поверить, — говорит моя бабушка. — Ваши отцы и тот зверский план для Бетани. Костов Братва. Упокой Господи душу Виктора. Очень хороший человек. Свадьба Деклана и Бетани плюс помолвка, которую мы обсудим позже. — Мы все четверо вздрагиваем при этих словах. Но бабушка продолжает:
— О драме «Синдиката», и не надо делать вид оленя в свете фар, Синклер, мы знали много лет, просто избегали определенных тем. Мы также знаем причину ваших одинаковых татуировок. — Моя бабушка прервалась, когда немного прослезилась, и, черт бы побрал это дурацкое дерьмо честности.