Будь моим

Когда выполняю эту команду, Градский избавляет меня от платья, отшвыривая его в сторону.

На мне нет лифчика, и сосок тут же оказывается в мучительном плену его рта и языка.

Отдернув голову, Влад смотрит на мою грудь, будто хочет выжечь на сетчатке глаз образ моих затвердевших сосков. Снова опускает голову и бьет языком по второму соску, после чего всасывает его так, что по комнате разлетается мой вскрик.

Меня ведет. Выключает. Так бывает? Да-да-да! С ним бывает.

Приоткрываю губы, жадно их хватая воздух.

Беру его ладонь в свою и подношу ко рту, касаясь кончиком языка подушечки его указательного пальца.

— Все правильно, малышка… — произносит сипло, проталкивая палец между моих губ.

Прикрыв глаза, скольжу по нему языком и втягиваю в себя.

Градский хрипло стонет, второй рукой надавливая на мою поясницу, чтобы я продолжала на нем двигаться. Имитируя, будто он внутри и я раскачиваюсь на его члене.

Сплетаемся языками.

Под наше частое дыхание мои бедра трутся о грубую джинсу, за которой каменная твердость его члена, и, кажется, я готова кончить прямо сейчас… только от нашего трения сквозь одежду.

— Влад… — зову тихо, обнимая его голову руками.

Он поднимает на меня потемневшие глаза.

— Хочу тебя… сейчас, — выдыхаю.

— Трахнуть тебя, Моцарт?

— Т-трахни меня… — Тянусь к нему за очередным глубоким поцелуем.

Он дарит мне его, опуская ладонь на мою шею, и ведет пальцами ниже, до самого лобка. Надавливает на пульсирующий под кружевом стрингов клитор, выбивая из меня новый гортанный стон.

Перед глазами плывет, но я пытаюсь взять в фокус возбужденное лицо перед собой.

Его зрачки расширились, взгляд чувственный, как кипяток.

Градский впивается пальцами в мои ягодицы, задавая мне темп и направляя.

Мы продолжаем жадно и голодно целоваться, и я не замечаю, как мир вокруг переворачивается вместе со мной, когда Влад, сдавив ладонями мои плечи, валит меня на диван и упирается в него рукой, нависая надо мной. Вдруг замирает на секунду, глядя сверху вниз, и шумно дышит, вдавливая мои бедра своими в мягкую поверхность под нами.

— Будет больно… — предупреждает, откидывая с моего лица растрепавшиеся волосы.

— Мне и так больно… уже два дня все ноет, — сипло напоминаю о том, что таскаю с собой свое возбуждение, как гирю на шее, уже черт знает сколько времени.

Опустив руку, он цепляет резинку моих стрингов, веля:

— Приподнимись…

Делаю, как просит, позволяя стащить с себя белье.

Его пальцы гладят мои складки, заставляя выгибаться и шире разводить ноги. Я чувствую, как один палец проталкивается внутрь, и хоть Влад делает это не впервые, я ощущаю легкий дискомфорт, но уже через секунду со стоном сжимаюсь вокруг него.

Градский громко дышит, толкая в меня еще один палец.

Я балансирую на какой-то гребаной мучительной черте…

— Еще… еще… — прошу, вжимаясь затылком в диванную подушку.

— Кончишь на мои пальцы? — сипло спрашивает, упираясь лбом в мой лоб и продолжая меня дразнить.

В ответ впиваюсь ногтями в его спину и выгибаюсь, пропуская через свое тело мощную судорогу удовольствия.

Влад отстраняется, давая моему телу пространство. Оно мне нужно! Я прижимаю к груди ноги и закрываю локтями лицо, продолжая мелко дрожать. Когда мои ватные ноги обессиленно падают обратно на диван, Градский подается вперед и проталкивает между моих губ те самые два пальца, которые довели меня до оргазма.

Облизываю их, заглядывая в его глаза.

Расстегивая второй рукой пуговицу и ширинку на своих джинсах, он произносит:

— Сладкая девочка…

Со стоном всасываю его пальцы еще глубже, наблюдая за тем, как вздымается его грудь, напрягается живот и как он достает из заднего кармана джинсов презерватив. Зажав его в зубах, Влад забирает у меня свою руку и достает из-за спины маленькую подушку. Покладывает ее под мои бедра, заставляя снова приподняться.

По моей груди стекает струйка пота. Под волосам тоже…

Разорвав пакетик, Влад приспускает джинсы и оттягивает вниз боксеры. Надевает защиту и ложится на меня сверху, удерживая вес на одной руке.

Прижимаю к животу ноги, с дрожью глядя, как второй рукой он направляет в меня свой член.

Тяжелая головка касается входа, и я замираю. Не от страха, сейчас я ничего не боюсь, а от предвкушения.

Влад толкает бедра вперед, проникая в меня.

Впиваюсь в его бицепс пальцами, оставляя на нем отметины.

Тело простреливает болью, за которой ничего больше не чувствую.

Уронив на грудь голову, Влад стонет и толкается опять.

— Ай… — вскрикиваю, сжимаясь. — Больно…

— Арина… — слышу свое имя, смешанное с глубоким мужским стоном. — Лучше не вертись…

— Больно…

Еще один толчок, и Градский падает на меня с зажмуренными глазами, а мой крик наверняка его оглушил.

— Я внутри… — Касается губами моей щеки и слизывает скатывающиеся слезы.

Я чувствую его внутри! Стараюсь не двигаться, как он и велел. Часто дышу, пока о мои ребра в бешеном ритме стучит его сердце.

Чувствую поцелуй на своих губах.

Нежный, тягучий, непохожий ни на один из тех, что у нас были. Отвлекающий от саднящей боли внутри и дарящий новые эмоции.

— Мы можем закончить прямо сейчас, — невнятно говорит Градский.

Отрицательно качаю головой, обнимая его бедра ногами и сжимая его талию. Боясь того, что он в любой момент может покинуть мое тело.

Он дает мне привыкнуть еще минуту и начинает медленно двигаться.

От каждого непривычного движения внутри себя, я вздрагиваю, хватаясь за его плечи, пока он не просовывает руку между нами и не касается скользкого от моего оргазма и возбуждения клитора.

— Боже…

Это дарит другие ощущения, более яркие, притупляющие боль. Но расслабиться до конца я не могу. От каждого аккуратного толчка саднит. Боль трансформируется во что-то терзающее, но не жесткое.

Градский выскальзывает из меня через несколько минут.

На презервативе следы крови, как восклицательные знаки, которые делают все происходящее реальным. Проигнорировав эти знаки, Влад срывает с себя презерватив и кончает с глухим стоном на мой живот. Запрокинув голову и прикрыв от удовольствия глаза.

Впитываю в себя эту картину, стараясь запомнить каждый момент.

— Ты мой первый… — шепчу тихо, аккуратно вытирая бегущие по лицу слезы.

И хочу, чтобы остался единственным

Глава 30

Кофемашина тихо тарахтит, наливая в чашку американо, запах которого медленно расползается по всей моей кухне.

Хочу включить кондиционер, открытые настежь балконные двери только усугубляют ситуацию, гоня в дом горячий воздух с улицы, но понятия не имею, куда сунула пульт. Я запросто могла положить его в холодильник. Я рассеянная, хоть и спала как убитая прошлой ночью.

Тру пальцами шею над ключицей, натягивая ворот белой рубашки на то место, где малиновым цветом светится большой засос. Может быть, это был укус, мне трудно сказать, ведь у моих мозгов летаргический сон. Наверное, это инстинкт самосохранения.Он спасает мои мозги от перегрева.

Между ног ноет и побаливает. Очень ненавязчиво, но этого достаточно, чтобы при каждом движении я получала напоминание о том, что внутри меня побывал мужчина. Достаточно, чтобы этот дискомфорт можно было не заметить и в стотысячный раз барахтаться в своих ощущениях, пытаясь запомнить их. Но проблема в том, что я не хочу запоминать и вспоминать, я… хочу еще. Я хочу Градского. Стоя на своей кухне, я, мать вашу, хочу снова заняться с ним сексом!

Когда я проснулась в его постели сегодня утром, хозяина дома уже не было. Он скинул мне сообщением инструкции о том, как закрыть квартиру, предложив остаться в ней, если мне так угодно, а сам уехал по делам. Спать с ним в одной постели — проклятая зависимость. И ломка… не за горами…

— Можно мне капучино?

Обернувшись, смотрю на брата.

Он заходит на кухню и опускает на стол большую коробку, на которой написано «Небьющееся». По коридору за спиной Андрея снуют грузчики, заполняя его такими же коробками. Я не думала, что у меня так много вещей. Я ведь толком ничего и не паковала…