Страница 30 из 39
Жмусь ближе, наплевав на осторожность. Пальцами зарываясь в короткие волосы на затылке Влада.
— Я хочу заняться сексом… надоели твои эксперименты! — выдыхаю и опускаю ладонь на его пах.
Он мучил меня целые сутки. Пальцами. Языком. Я больше не могу терпеть… Я хочу большего.
Влад с шипением прикрывает глаза, позволяя мне сжимать свой возбужденный член через ткань джинсов. Я уже знаю, как ему нравится больше всего. Он научил меня, предлагая делать вещи, которые до этого я в жизни не пробовала с парнями.
— Уверена? — смотрит на меня сквозь опущенные ресницы.
Его губы приоткрыты. Дыхание частое.
— Да!
— Тогда поехали.
— Куда? — Обвожу языком влажные губы, собирая наш перемешанный после поцелуев вкус.
— Займемся твоим первым сексом. — Открыв пассажирскую дверь, толкает меня в салон.
Когда отъезжаем, мне кажется, что я вижу темный силуэт под крышей открытой стоянки, но, когда, пристегнувшись, смотрю туда опять, там никого нет.
Глава 29
Высунув руку из окна машины, ловлю пальцами теплый уличный воздух. Даже после заката он в Москве раскаленный. Последние дни в городе вообще неимоверно душно, как перед грозой или апокалипсисом.
Я не интересовалась погодой. Зачем? Сейчас в моей жизни она не имеет значения.
— Я бы неделю провела голой и за городом… — говорю, глядя на дорогу, где мелькают ночные огни и фары других машин. — Такая жара…
— Закрой окно, включу кондей, — предлагает Влад.
Смотрю на него, точно зная, что он понял, куда я клоню, но проигнорировал. Мне больно думать, что тот день больше никогда не повторится, но ведь я сейчас не думаю. Зачем? Если ему хочется бежать от моих слов, пусть убегает.
— Мне и так хорошо, а тебе?
— Мне отлично, — бросает на меня взгляд и снова смотрит на дорогу.
Машина лавирует в потоке так, что нам ни разу не приходится сбросить скорость, а когда встаем на светофоре, Влад откидывает с моей ноги платье и кладет на его место свою ладонь.
Опустив глаза, наблюдаю за тем, как его пальцы скатываются на внутреннюю поверхность бедра.
Цвет его кожи контрастирует с моей.
По ней растекается тепло. Пробирается в каждую клетку. Прелюдия уже не кажется мне крутой штукой, тем более такая бесконечно долгая. Каждое прикосновение Градского отзывается тягучими спазмами внизу живота, между ног и во всем теле. Это никогда не надоест, ведь так?
Закрываю глаза, спрашивая:
— Так куда мы едем?
— Ко мне.
Это волнует.
Накрываю его ладонь своей, сравнивая длину наших пальцев.
Его пальцы выписывают нежные круги на моей коже, чередуя их с грубоватым сдавливанием, на что я чуть шире развожу колени. Когда дразнящего касания удостаивается кромка моих трусиков, я стряхиваю ладонь Градского со своей ноги под его кривую усмешку.
— Долго еще? — спрашиваю, ерзая на месте.
— Не-а, — отзывается он.
Мы погружаемся в молчание, которому подпевает рев мотора, и этот рев созвучен музыке, которая пульсирует в моей крови. Рокот, от которого она бурлит! Его жилистое тело даже в одежде волнует мое. Через футболку я угадываю мышцы на его животе и плечах. Бугор его ширинки заставляет облизывать языком губы.
Квартира Градского где-то в районе одного из центральных шоссе, я знаю это от брата. Влад переехал туда пару лет назад. Я там никогда не была, как и в его предыдущей квартире. В ней он жил много лет до этого, еще со времен студенчества.
У дома своя подземная парковка, и на ней достаточно холодно, чтобы, выйдя из машины, я поежилась и обняла руками плечи.
Захлопнув водительскую дверь, Влад открывает заднюю пассажирскую и достает оттуда свою толстовку, которую вручает мне, обойдя капот.
— Пошли. — Ловит мое запястье, дождавшись, пока накину толстовку на спину и плечи.
Мы занимаем противоположные стороны лифта и, поднимаясь на двадцатый этаж, смотрим друг на друга, зеркально сложив на груди руки.
Градский скользит по моему телу глазами, откинув на стену голову.
— Перестань на меня так смотреть, — прошу тихо. — Или я в тебя чем-нибудь брошу.
Влад усмехается и трет ладонью подбородок. Подавшись вперед, крепко и глубоко целует меня, а когда двери лифта со звоном открываются на нужном нам этаже, снова хватает мое запястье и тянет за собой наружу.
Коридоры здесь огромные и пустые. Наши шаги эхом отскакивают от стен и потолка. Огромные часы в полстены показывают девять вечера.
В квартире я скидываю обувь и, когда в коридоре загорается свет, без приглашения прохожу дальше, оглядывая кричаще мужскую обстановку.
Сбросив с плеч толстовку, кладу ее на диван и осматриваю выкрашенные в серый цвет стены. Мебель тоже серых тонов, но во всевозможных его оттенках. И ни одного яркого акцента, кроме картин на стенах. Разные абстракции в гостиной и уличное искусство в прихожей.
— Сколько здесь комнат? — спрашиваю, остановившись посреди просторной гостиной-студии.
— Четыре. — Влад выкладывает на кухонную барную стойку ключи и телефон.
Кружусь на месте, продолжая оглядывать безликую обстановку, словно здесь никто никогда не задерживался больше чем на ночь.
Градский открывает холодильник для вина и достает из него бутылку. Прохожу мимо, касаясь пальцами его спины, и останавливаюсь возле панорамного, во всю стену, окна.
— Красивый вид…
— На него отдельный ценник.
— Хорошее вложение.
— Надеюсь, иначе я херовый консультант.
— Думаю, что ты лучший.
Он хмыкает.
Наливает в бокал вина и выпивает его досуха, наблюдая за тем, как я перемещаюсь по его квартире. Когда возвращаюсь в центр комнаты, Влад плещет в бокал еще вина и, подхватив донышко пальцами, забирает бокал вместе с бутылкой. Ставит все это на столик у дивана и усаживается на него сам.
— Иди сюда. — Протягивает мне руку.
Просить меня дважды ни к чему.
Подойдя, становлюсь между его разведенных колен и беру запотевший бокал, который, судя по всему, у нас один на двоих. Глотаю холодное сухое вино, глядя на Градского сверху вниз.
Влад обводит языком губы и ждет, пока я допью. Когда ставлю бокал на место, его ладони забираются мне под платье и стискивают ягодицы, заставляя сделать полшага вперед — именно такое расстояние нас разделяет.
— Хочешь, чтобы я тебя вылизал? — спрашивает низким голосом.
Мое белье мокрое с тех пор, как он вошел на веранду в доме моих родителей. Я устала от его игры в прелюдию. Мысль о его языке между моих ног — будоражащая, но я все равно рычу:
— Черт, нет!
Кладу руки ему на плечи, седлая бедра в синих джинсах так быстро, будто я боюсь, что он изобретет для меня еще какую-нибудь пытку.
Дернув за край его футболки, оголяю плоский рельефный живот и тяну ее вверх.
Градский расслабленно улыбается, поднимая вверх руки.
Злюсь.
Отшвырнув футболку, провожу ногтями по его загорелой груди и набрасываюсь на губы.
Влад в ту же секунду подается вперед, сгребая ладонями мои ягодицы, и давит на них, заставляя прижаться к себе так, чтобы его пах врезался мне между ног и надавил на самые чувствительные точки.
Мой стон тонет в нашем влажном поцелуе, который вдруг становится беспорядочным, но дико правильным, потому что мы ни разу не ударяемся зубами. Я знаю его губы. Он знает мои. Твердое давление между моих ног заставляет поджать на ногах пальцы и царапать плечи Градского, не задумываясь о том, что ему может быть больно.
Запустив ладонь под волосы, Влад тянет мою голову назад. Выгибаю шею, и ее тут же обжигает его рот. Влажно и горячо. Грязно. Заставляя выгнуться навстречу еще сильнее.
— Еще… Вла-а-ад… Еще…
Его тело под моим ощущается так, будто в нем напряжена каждая мышца. В его руках я чувствую себя пластилиновой, потому что он слишком сильный.
— Подними руки, — слышу громкий хрип.