Фермер

— Тогда пошли, посмотрим на алтарь, — практически приказал Фёдор. — Мы обязаны осмотреть каждый уголок участка.

— Согласен, — кивнул Аис и первым отправился в сторону алтаря, тем более, что бабушка Лида не раз водила его туда, для проведения ритуала чествования предков. Он шел привычной тропинкой по берегу красивого пруда, поглядывая на мирно плавающих рыбок, которым не было дела до людской суеты.

— Вокруг пруда царит покой, — словно прочтя мысли служителя, поделился впечатлениями Николай.

Вот только чем ближе мужчины подходили к святилищу, чем дальше отходили от пруда, тем беспокойнее становилось на душе.

— О высшие силы! — воскликнул Аис, вознеся в молитве руки к небесам.

— Замрите! — тут же приказал Фёдор, глядя на жуткое зрелище, представшее перед взором, стоило им пройти под цветочной аркой.

Хозяева побеспокоились о покое своих предков и огородили семейное святилище от любопытных глаз, возведя вокруг живую изгородь. Потому то, только пройдя под цветочной аркой, на которой ещё не было ни единого зелёного листика, мужчины смогли узнать, что белело в этом месте.

Там, перед алтарём предков, на выложенной плиткой площадке для молитв, лежали мёртвые тела Макара Журавлёва, сына Кузьмы и Лидии и его жены Натальи. Они лежали в белых одеяниях, в лужах собственной запёкшейся крови с невероятным спокойствием на лицах.

— Да что же тут произошло! — не сдержавшись, взорвался Фёдор, когда понял, что супруги сами умертвили себя ритуальными кинжалами, что всё ещё сжимали в руках.

— Ритуал самопожертвования, высшая форма проявления веры и преданности, идущих по пути духов, — пояснил Аис, стараясь быть спокойным и не впасть в отчаяние.

— Да что ж это за путь такой, что толкает на самоубийство! — заявил участковый.

— Идущие по пути духов, могут совершить самоубийство без вреда для собственной души. Но этот ритуал самопожертвования свершается крайне редко. И всегда во спасение кого-то, — выкрикнул в ответ служитель. — Так что не смей осуждать выбор родителей, пожертвовавших всем, что было во спасение детей. Я уверен. Именно спасти своих детей они желали свершив такое перед алтарём предков, обращаясь за помощью и к предкам и к высшим силам.

— Какая глупость! — огрызнулся Фёдор. — Когда это было, чтобы высшие силы отзывались на мольбы людей?! Им вечно не до нас!

— Не до нас?! Да как ты смеешь нести такую чушь! Как смеешь говорить подобное перед останками тех, что свершил самопожертвование! — Аис угрожающе погрозил Фёдору пальцем. — Вот увидишь и высшие силы, и духи предков вняли силе такой молитвы и спасли детей. Уверен, все четверо живы!

— Живы говоришь, тогда пошли, поищем и убедимся в этом, — бросил вызов Фёдор и Николаю только и осталось, что молча идти следом за двумя разгневанными друзьями. Он шел и отчасти понимал Макара с Натальей. Что может быть для родителей ценнее, чем жизнь их детей? Ничего!

Пыша гневом, оба ворвались на вторую половину подворья. Остановились, окинули открывшуюся часть участка взглядом. С виду ничего примечательного: четыре небольших домика из пары комнат и санузла, уютные дорожки, ведущие к ним через живописный сад, что удивлял своей красотой даже ранней весной. Вот только атмосферу тут не дарила покоя и умиротворения в отличие от той, что царила близь пруда с ивой.

У мужчин мгновенно сработал инстинкт самосохранения, по коже пробежали мурашки и они тихо, практически неслышно двинулись вперёд по центральной дорожке, пролегавшей между домиками. Шаг, ещё шаг и вот уже видна более узкая дорожка, убегающая от центральной к первому домику, обрамлённая аккуратно подстриженными кустами самшита, всё ещё стоявшими без листвы.

— Что это? — остановившись и сделав небольшой шажок по дорожке к дому, спросил Фёдор. — Что это за странный куст. Вывалившийся на плитку? Журавлёвы решили сад экзотическими растениями украсить?

— Нет. Я бы знал, — прошептал в ответ Николай. — У них с моим фермерским хозяйством договор подряда на уход за этим садом. Они через меня оплачивают услуги садовода, так меньше волокиты с бумажками и налогами, — Николай осёкся, ведь чем дольше он смотрел на странное растение, тем больше оно казалось ему подозрительным. — Похоже на кокон. Это вообще растение? Может опять, какое навское насекомое к нам пробралось.

— Скорее всего, так и есть, — вновь направляясь к непонятному растению, молвил Фёдор. Остальные последовали его примеру и медленно приблизились к растительному кокону. В том, что этот кокон был соткан из растений, сомнений не было, ибо длинную задревесневевшую лиану, покрытую десятисантиметровыми колючками спутать с чем либо, было невозможно.

— Разрежьте её разрежьте! — неожиданно воскликнул Аис так, что с Фёдор с Николаем подскочили на месте. — Внутри человек! Нужно спасти его!

Соратники не стали обвинять служителя в том, что он чуть сердечный приступ им не организовал, ибо они поняли, что вызвало такую реакцию самого впечатлительного среди них. Ведь между двумя витками толстой лианы был крепко стиснут чей-то ботинок.

Фёдор, потерявший голову от всего происходящего, больше был не в силах сдерживать свою ярость. Его руки обратились в когтистые лапы, а во рту проступили клыки. Одним прыжок и вот он возле кокона. Один могучий удар и все иголки словно ветром снесло, после чего он начал когтями разрывать странное образование да так сильно, что щеки летели во все стороны. Раздался треск, кокон раскололся надвое.

Николай с Аисом поспешили к замершему Фёдору, который раздвинул в разные стороны створки кокона, молча смотрел на его содержимое. Мужчины тоже заглянули внутрь и опешили. Там лежала сильно потрёпанная и изодранная одежда: весенняя куртка, рубашка под ней, тёплые джины с поясом, несколько колец и увесистая золотая цепочка, а между ними фрагменты отполированных костей.

— О, высшие силы, что же тут за гадость орудует, — выдохнул Николай.

— Оплетай, — ответил Аис.

— Оплетай? Это кто ещё такой? — поинтересовался Фёдор, успевший немного прийти в себя.

— Нам об обплетаях в главном храме рассказывали, дабы наглядно показать, что может случиться с теми, кто отвергает веру в высших сил, — отступив на пару шагов назад, начал рассказывать служитель. — нам говорили, что те в ком нет веры станут добычей оплетая — живого человекоподобного растения, что питается кровью и плотью. Оплетаи красивы и коварны, всегда стремятся полакомиться людьми, заманив в свои сети. И сейчас мы с вами видим, что они делают с теми, в ком нет веры. Ловят, оплетают и пожирают плоть вместе с душой.

— А что согласно тому, что ты слышал, они делают с верующими? — поинтересовался Николай.

— Высасывают кровь и отнимают жизнь, а вот плоть и душу тронуть не могут. Причём чем больше оплетай получает душ тем сильнее становится.

— В общем, очередной мутант с проблемами в психическом планет, — заявил Фёдор, которому было легче воспринимать происходящее вокруг в подобном плане.

— Это, наверное, был один из гостей, живших в этом домике, — предположил Николай.

— Пошли, заодно дом проверим, мало ли вдруг и там кто-то есть, — предложил Фёдор и, не дожидаясь ответа, направился к домику.

Вскоре мужчины проверили все четыре домика, где обнаружили ещё три оплетённых трупа и одни замумефицированные останки. Добрались к месту, где обрывалась дорожка выложенная плиткой и начиналась грунтовая тропа, ведущая к незаметной калитке в обычном заборе.

— Осталось осмотреть стройку, — вздохнул Николай. — Стоит отдать Журавлёвым должное. Они с размахом к своему делу подошли. Не случись бы всего этого, у нас в станице был бы полноценный гостиничный комплекс.

— Ах, если б да кабы, во рту выросли грибы, — заявил Фёдор. — Поздно думать о том, что могло бы быть. Этого не случилось и больше не случится. Сейчас главное выяснить, что с детьми стало. Вот бы высшие силы уняли мольбам их родителей, приняли их жертву и спасли детей от порождений нави.

Маленький поисковый отряд, отворил калитку и ступил на территорию строительной площадки и опять замер. Мужчины ожидали увидеть полную разруху, вырытые котлованы, стены в строительных лесах и кучи мусора, но ожидания не оправдались. На участке площадью двадцать на пятьдесят метров, ровно в центре был уже обустроен ещё один пруд в котором уже плавала стайка разноцветных карпиков, был переброшен красивый мостик, рядом с которым росла молодая ива. Сразу за калиткой вдоль забора, были сложены аккуратные стопки белых кирпичей, стояло что-то в упаковке, обёрнутой полиэтиленом и вокруг чистота, ни единого опавшего прошлой осенью листика, ни одной засохшей травинки.