Ненавистная жена

— И ничего не «фу», а очень даже съедобное, — ворчит парень, оглядывая упаковку снека, и поворачивается ко мне в кресле. — Слушай, Борзова, ты, случайно, не заболела? Какая-то ты бледная сегодня.

Еще полчаса назад со мной все было хорошо. И совершенно точно я приехала на работу здоровой.

— Нет. Просто… просто голова закружилась вдруг. И душно стало. Ты не против, если я открою окно? Наверняка круассан попался несвежий.

— Марин, на улице дождь и холодина! — останавливает меня Максим. — А ты мерзлячка. Мне потом твой муж по шее даст, что не уследил за тобой! Он мне, между прочим, свои шорты бойцовские обещал подарить! Нет, здесь что-то не то.

— А что может быть «не тем»?

— У меня сестра на пятом месяце беременности, так вот ее летом точно так же от моих креветок воротило. А сейчас она их трескает, будь здоров!.. Эй, Марин, ты куда?!

Но я уже одеваюсь, доставая из шкафа пуховик и шапку. Кладу в сумку телефон, вешаю ее на плечо и выключаю компьютер.

— Максим, я, наверное, не приду сегодня. Мне нужно в аптеку.

— А…

— Срочно! Нет, не говори ничего ребятам. Просто ушла! Скажи, что забыла закрыть дома дверь…

Но я ничего не забыла. В том числе и своего прошлого.

Ну вот, это случилось. Я беременна. Все три высокоточных теста, купленных в аптеке, показывают, что уровень гормонов в моем организме изменился, и виной этому моя изменившаяся личная жизнь. Новость еще не успела осесть в сознании, а паника уже подступает к ногам, вползает под кожу знакомым холодком и ледяными щупальцами оплетает тело. Затапливает собой каждую клеточку, с новой секундой сильнее сдавливая дыхание.

Мне дурно, плохо и тревожно одной в тишине пустого дома. Живот сжимают тиски страха, и я, откинувшись на стену, прислоняюсь затылком к холодному кафелю. Только тот, кто однажды потерял ребенка, сможет понять этот страх. Потому что объяснить его силу — невозможно.

Думала ли я, что наши ночи с Борзовым закончатся беременность?.. Нет, не думала. Я запрещала себе думать, потому что за этой мыслью приходили следующие: а вдруг я больше не способна выносить ребенка? А вдруг переживу это снова?

Что, если дело во мне, и я обречена терять?

Мне нужна помощь. Прямо сейчас. Пока не вернулась депрессия, из которой я себя едва достала, а с ней и память о пережитом ужасе и боли.

Выдохнув, я подхожу к раковине, открываю кран и подставляю лицо прохладным струям воды. Плескаю в лицо снова и снова, смывая макияж, делая глотки и тщетно пытаясь успокоиться. Потеряв линзу, убираю вторую и надолго прикладываю к лицу полотенце, замерев так на несколько минут.

В таком состоянии о работе не может быть и речи. Я выхожу из ванной комнаты, ощущая, что ком в желудке не прошел, а руки дрожат и духота никуда не исчезла. Вот только на этот раз меня душит не неизвестность, а знание, и не хочет отпускать. Мне надо выпить что-нибудь успокаивающее и лечь в кровать. Мне нужно взять себя в руки, но как это сделать, если в доме нет необходимых лекарств, а я не могу найти себе места? Я даже позвонить никому не могу — ни матери, ни отцу…

Господи, Борзов прав, у меня есть только он.

Я возвращаюсь в гостиную и достаю из сумки телефон. Впервые сама набираю номер Ярослава. Сжимаю сотовый в слепом ожидании услышать низкий, знакомый голос мужа… Но вместо него мне отвечают длинные гудки.

Пожалуйста.

Снова и снова, пока я не понимаю, что надеваю куртку, очки, и вновь оказываюсь на улице…

Я не раз в разговорах слышала название спортивного клуба, в котором тренируется известный чемпион миксфайта Ярый, гугл-карта безошибочно показывает адрес необходимой локации, и такси подвозит меня к нужному объекту уже через двадцать минут, оставив одну стоять возле входа. Клуб закрыт для обычных людей, здесь тренируются спортсмены и богатые типы с личными тренерами, и человек на парковке интересуется: не новенькая ли я массажистка.

Нет. Даже думать не хочу, какой и кому здесь делают массаж. Но я замечаю автомобиль Ярослава, и захожу в здание. Однако просто войти с улицы и увидеть нужного человека тут невозможно, и парень на ресцепшене преграждает мне путь.

— Сюда нельзя, девушка. Вход только по предварительной договоренности и удостоверению личности. Кто вам нужен?

— Ярослав Борзов.

— А кто вы?

— Его жена.

Не знаю, пропускают ли тут всех жен, или мне так повезло, но дальше я прохожу без помех. Меня даже не просят сменить обувь, когда я вхожу в тренировочный зал, где в ринге на возвышении идет жесткий спарринг двух боксеров, а рядом стоят несколько мужчин и следят за ним с напряженными лицами.

Я сразу узнаю тренера мужа, Олега, и его промоутера — Игоря. Того самого друга, с которым они жарко зажигали в доме Борзовых в нашу первую брачную ночь. И, конечно же, самого Ярослава в высокой, крепкой фигуре на ринге, с агрессивной татуировкой на правой руке.

На нем защитный шлем, боксерские перчатки и щитки на ногах. Он с другим парнем отрабатывают бой и наносят друг другу серьезные удары, как руками, так и ногами. Их спарринг вовсе не выглядит тренировочным, он настоящий, и эхо битвы разносит по просторному залу звук глухих ударов и выдохов. Пах. Пах. Резко звучит комментарий тренера, соперники на пару метров расходятся, чтобы уже через секунду схлестнуться вновь, и бой продолжается.

Пах. Пах.

Я ничего не понимаю в кикбоксинге, мне еще не доводилось видеть Ярослава в его стихии, но даже мне становится понятно, кто на ринге ведущий боец. Борзов движется красиво и выверенно, атакует так, словно играет с соперником, доставая его длинными ударами и заставляя совершать ошибки. Оттесняет в угол, оставляя место в центре ринга за собой, и только тогда отступает, давая противнику шанс устоять на ногах.

Мужской спорт — это зрелищно и жестоко. Это мастерство на уровне физических возможностей и инстинктов, характера и контроля. И это совершенно чужой для меня мир — незнакомый и черствый. Здесь все чужое — и помещение, и люди. И даже Борзов ощущается полноценной его частью — незнакомцем, рядом с которым мне определенно нет места.

Не знаю, зачем я только сюда пришла? Глупо это все.

Я делаю шаг назад, пытаясь вздохнуть, и тут же ощущаю за спиной холодную стену страха, поджидающую меня. Я еще не нашла выход и не повернулась к нему лицом, а уже знаю, что как только выйду отсюда — паника меня оглушит.

Борзов ударяет соперника ногой по корпусу, отпрыгнув, разворачивается, становясь в стойку… и вдруг вытягивается, повернув лицо в мою сторону. Перчатка соперника тут же впечатывается в его скулу, защищенную шлемом… но уже через секунду меткий и жесткий удар Ярослава отбрасывает соперника спиной на канаты, убрав с пути, словно зудящую помеху. Он поворачивается ко мне и выталкивает изо рта капу.

— Марина?

Трудно не услышать удивление в его голосе, и Игорь вместе с другими мужчинами тоже меня замечают. Неловко кивнув, Серов помогает спрыгнувшему на пол другу снять перчатки и ловит шлем. Бросает Борзову полотенце.

— Марина? — повторяет Ярослав, уже приближаясь ко мне и вытирая от пота лицо и шею. — Вот так сюрприз… Ты почему здесь? — спрашивает, и вдруг хмурится, натолкнувшись на мой взгляд. — Королева, что с тобой?

Он останавливается в шаге и внимательно смотрит — расстояниедля моего мужа никогда не былопроблемой, и я поднимаю голову.

— Скажи, я ужасно выгляжу, да? — отвечаю вопросом на вопрос.

Еще пару часов назад я выглядела иначе, была с макияжем и без очков, и волосы лежали в порядке, а не беспорядочными волнами.

— Ты выглядишь так, будто что-то случилось, и я хочу знать что. Все живы?

— Да.

— Но тебе плохо?

— Очень.

— Твою мать, Марина! — с пол оборота звереет Ярослав. — Если это кто-то из ближней своры твоего отца, то мне надоело играть в игры Босса! Хватит ему тебя подставлять! К черту расписки и деньги, просто скажи, кто на тебя вышел, и забудь. Я сам решу вопрос!.. И вообще, пора завязывать с работой и сидеть дома под охраной, пока меня нет!