Страница 41 из 96
— Я-а! — насторожился бригадир. — Кажется, не зря мы вчера речку перегородили.
— Да, похоже на то! — сказал Тикун. — Халеи попусту кружить не будут: чуют добычу.
Ребята прибавили ходу, но старый Ансем их все-таки опередил: столь велико было его рыбацкое нетерпение!
Над запором гомонил целый птичий базар. То и дело халеи пикировали вниз, где стояла выставленная вечером сеть.
— Я-а! Я-а! — радовался бригадир. — Думаю, с уловом нынче будем. Найдется, что в озеро перевозить!
Карап и Тикун сели в лодку. Оттолкнул от берега свою колданку и Опунь. Сеть, словно живая, извивалась и трепетала; почти из каждой ячеи торчала голова или хвост то муксуна, то щекура.
— Вот это да! — восхищенно прищелкнул языком Опунь. — Красота!
— Выпутайте из сети рыбу, — велел Ансем. — Мы кое-какие припасы себе сделаем.
На дне лодок прыгали, разбрасывая слизь, серебристые муксуны.
Выкинули улов на берег. Опунь и Карап принялись разделывать тушки; старый Ансем делал в них с внутренней стороны два продольных надреза. Тикун подсыпал крупной соли. Не успел бы, наверное, вскипеть на костре чайник, как на подстеленных метках тала уже лежали свежепосоленные муксуны и щекуры.
— Ну вот, ребята! Без ухи теперь не останемся. Вечером я вам жира рыбьего натоплю. Хорошее блюдо к чаю будет. От него, знаете, какая сила в кровь идет? В старину мы здесь никакого масла и в глаза не видывали, только рыбьим жиром и обходились. — сказал довольный Ансем.
— Мать у меня тоже все на рыбьем жиру готовит, — вставил Опунь. — Вкусно!
Тикун с Карапом переглянулись. Они уже успели заметить, что их приятель всегда первым спешит согласиться с бригадиром и понимали, что это неспроста. Опунь увидал насмешку, блеснувшую в их глазах. Неприятно, но что поделаешь? Ему необходимо завоевать расположение старика! От этого зависит многое! От этого зависит его жизнь!
Бригада подъехала к запору ставить ставной невод. Непростая это была работа. Надо было смастерить огромную ловушку, чтобы улов не ушел.
— Осторожней! Внимательней! — приговаривал бригадир, давая указания парням. — Следите, чтобы не было ячей порванных. Колья покрепче в дно всаживайте. Не то рыба хвостом вильнет — только ее и видели!
— Да куда она денется? — с досадой буркнул Карап, его раздражала суетливость старика и постоянный догляд.
— Найдет — куда! Не понравится ей наш невод, крутанется — и обратно в живуны уйдет. Ищи их потом по всему сору, ямины эти!
— То есть как это не понравится? — засмеялся Опунь. — Разве может рыбе что-то нравится или не нравится?
— Глупый ты еще! — нахмурился Ансем. — Думаешь, рыба ума не имеет? У нее ума побольше, чем у нас с тобой.
Карап с Тикуном развеселились, слыша, как бригадир отбрил Опуня.
Ансем вздохнул:
— Кому вообще-то в невод попасть охота? Вы вот зубы скалите, а сами небось в ловушку не сунетесь. Так и рыба. Очень даже может от нас уйти! Потому нечего заранее улову радоваться. Всякое на реке бывает.
К обеду у запора, на двухметровой глубине стоял прочный невод с просторной горловиной и двумя карманами-крыльями.
— Теперь — на озеро! — скомандовал бригадир.
Снова пошли вдоль берега по тропе среди тальников, вниз по течению.
— Видите кедр? — спросил Ансем. — Вон тот, который на острове?
— Видим, Ансем аки.
— Смотрите, какая у него округлая пушистая вершина. Словно меховая шапка. Потому и остров так называется — Кедр Шапка. Сколько себя помню, дерево это тут стоит. Его еще мой дед заприметил.
— А долго нам идти? — уныло спросил Карай.
— Недолго, ребятки. Озеро близко.
Раздвинув руками тальник и сухой пырей, Ансем исчез.
— Идите сюда! — позвал он из зарослей.
На расстоянии броска аркана от кромки берега сверкало в солнечных лучах круглое озеро, шириной, наверное, не более ста метров. Вода в нем казалась глубокой и темной. С северной стороны озеро окаймлял густой лес. Ели подступали почти к самому берегу.
— Хорошее озерко, а? — любуясь, весело спросил Ансем. — В самый раз рыбу сюда упрятать.
— Ничего себе — упрятать! — усмехнулся Карап. — На руках, что ли, таскать ее будем?
— Как потребуется, так и будем! — резко одернул его бригадир. — Что ты все ноешь?
— Я посмотрю озеро? — предложил Опунь.
— Я сам посмотрю, а ты иди к запору, колданку сюда пригони. Надо глубину промерить.
Скинув на песок суконный гусь, Опунь побежал за колданкой.
Когда он вернулся, Ансем в задумчивости стоял возле пересохшего русла небольшой протоки, соединявшей в половодье озеро с речкой.
— Вот, однако, где первый след проложим, — сказал он. — Самое место. Тальника почти нет, лодка легко пойдет.
— Да мы с Тикуном в одну минуту ее перетащим! — хвастливо заявил Опунь. — Здесь до озера три шага.
Ансем, закашлявшись, рассмеялся.
— Гляди-ка, шустрый какой! Пустую колданку я и один перетяну. А вот как в ней рыбка заиграет да вода заплещет…
— Вода заплещет? — удивился Тикун. — А для чего в озеро воду таскать? Ее тут хватает…
— Ты без воздуха можешь жить? — прикрикнул на него Ансем.
— Нет, конечно!
— Так и рыба без воды. Задохнется и поплывет по нашему озеру вверх брюхом!
— Кой, кой! — схватился за голову Тикун. — Поработать придется!
— Так ведь мы сюда не играть приехали. План давать!
— Верно, Ансем аки! Разве мы чего говорим? — поспешил успокоить старика Опунь.
— Где колданка-то?
— Сейчас.
Опунь с Тикуном, вцепившись руками в поперечину на косу лодки, переволокли ее по высохшему руслу к озеру.
— Дорожки разровнять нужно, — глядя на усилия ребят, заметил бригадир. — Няши подсыпать, пырей повыдергать, Накатается волок, легче будет… — И, нагнувшись, первым ухватил серый голыш, торчавший из колеи, выбитой днищем лодки.
Проложив путь для будущих перевозок, Ансем присел отдохнуть — привалился спиной к травянистому обрыву и заложил себе за нижнюю губу махорочное крошево с утлапом. Опунь сразу определил, что табачок сдобрен спиртом. Где старик его прячет? Ведь никто из ребят, пока переносили вещи с берега сора к зимовью, никакой бутылки не видел.
Переведя дух и даже маленько вздремнув, Ансем велел своим помощникам срубить в лесу подходящую жердину метра в три длиной и поплыл на колданке по озеру, время от времени тыча шестом в воду. На середине жердь едва доставала дна, по краям было помельче.
— В самый раз будет! — крикнул бригадир ребятам. — Хватит нашей рыбке воды. Есть где разгуляться. И корм, я смотрю, найдется. Хорошее место!
Солнце тем временем скатилось почти к самому горизонту.
Ансем подогнал колданку к берегу.
— Домой пойдем? — спросил Карап.
— Не спеши. Дорогу нашу еще оглядеть надо. — Старик придирчиво стал рассматривать русло. Что-то ему там не понравилось, и он достал из-за пояса походную лопату. «До чего же у Тутьи отец предусмотрительный! — с уважением подумал Опунь. — Все у него под рукой!»
Ансем кое-где подровнял края углубления, подсыпал земли.
— А если мы еще жерди по кромке колеи с двух сторон проложим, чтобы упираться можно было? — предложил Опунь.
— Дело говоришь, — согласился Ансем. — Действуй!
Польщенный похвалой Опунь старался изо всех сил, на косые взгляды приятелей он не обращал никакого внимания. Натаскав из лесу веток, добавил к ним еще и таловый сухостой. Теперь уже, таща груженую колданку, ноги почти не проваливались в глинистый грунт.
— Молодец! — похвалил его еще раз бригадир, и сердце Опуня счастливо екнуло. А вдруг Ансем расскажет о его работе своей дочери?
Тутья!.. Тутья!.. Чернокосая красавица Тутья! Если бы знала она, как тоскует по ней один из членов маленькой рыболовецкой бригады, заброшенной в верховья дальнего сора, где на сто верст кругом нет ни души!..
Едва подумал о ней Опунь, как тотчас увидел в розовых отсветах вечернего солнца ее лицо. Мелькнуло на долю секунды — к растаяло в легкой дымке, поднимающемся над водой… Сколько дней и ночей им еще предстоит «давать план» председателю Ай-Ване?