Черная Луна

Теперь самое сложное. Энергия от таблетки шла не только снизу, но и сверху, поэтому я попытался ухватить хоть одну невидимую чакру у головы, не оставляя без внимания нижнюю вторую. Нет, не вижу, твою псину!

Небесные чакры… Первая, вторая… А, грёбаный насрать! Третья… Ну же, нет! Сейчас энергия уйдёт впустую.

Есть! Я всё-таки зацепился за золотой отблеск четвёртой, оракульной, а потом крепко перехватил третью. Ух, в последний момент схватил жжёного пса за яйца, аж мысленная рука горит от потока энергии.

Не теряя времени, я выпустил вихрящуюся энергию из второй вверх, и так же из третьей вниз. И всю свою волю, все силы я потратил, чтобы оно всё пошло по тем самым тонким повреждённым нитям, чтобы выгнулись контуры навстречу друг другу…

Да твою же псину-у-у-у! Ну, дава-а-ай!

Затрещали ниточки, соединяясь, и «канат» между чакрами сросся десятками волокон. Не все, конечно, но теперь было гораздо лучше. А главное, отпустило поясницу, и Фёдор впервые за долгое время облегчённо вздохнул.

Занавеска с другой стороны разорвалась, впуская к нам горящую пламенем руку. Одно движение, и я перехватываю окровавленные пальцы, от которых несёт горелой плотью, прямо у своего лица.

Меня снесло с кровати, но я успел выкинуть вниз ноги — и затормозил, раскалывая пятками кафельную плитку. Моё тело словно намертво срослось с полом, застыв столбом, и гвардеец с перекошенным от злости лицом мотнулся передо мной, как мешок.

Моя рука, которой я держал ладонь напавшего, обросла внушительными каменными наростами…

— МЫ — ЛЕГИО-О-ОН! — брызгая слюной, заорал мне лицо в Одержимый, — Нас много!!! Нас не остановить!

— А нас — рать, — улыбнулся я.

Сражаться в мои планы не входило, но раз уж пошла такая пляска…

Глава 15. Подкормленный

Чтобы перехватить и удержать руку Одержимого, у меня ушло много сил. Да и резкое сращивание с камнем здания, когда твоё тело становится практически столбом в полу, тоже было энергоёмким.

К счастью, навыки псионика позволяли вливать силу точечно в разные участки тела, и будь я чуть неопытнее, растратил бы сразу все силы. Несколько мгновений, пока охрипший от безумия Одержимый-огняш дышал мне в лицо потусторонней гарью — и я понял, что схватка с ним будет стоить мне всей накопленной энергии.

Одержимый слишком силён. При этом Жёлтой Луны нет, Вертунов поблизости тоже… А запас таблетки улетучивается с печальной скоростью.

Значит, надо думать дальше. Федя, не ссы, прорвёмся.

От хозяина тела прилетела эмоция… Что-то вроде: «Чушка сраная, опасненькие мысли!» Да-а-а, к такому я не привык.

С Фёдором было немного иначе, не так, как с Василием. Если у родного седого дрища я всё время боролся с дрожащими от страха коленками и стучащими зубами, лишь изредка удивляясь его робким порывам злости, то у Фёдора страх проявлялся совсем по-другому.

Здесь мне пришлось противиться желанию «прописать в табло», сломать уроду челюсть, вырвать ноги-руки. Нет, я бы с удовольствием это сделал, но, если я ввяжусь в ближний бой, могу получить союзный огонь в спину.

От Грома приплыла мысль о том, что надо бы ещё разобраться, кто из нас двоих трус. По его мнению, мы могли бы сломать этого хмыря за пару секунд.

Да, Фёдор, вполне могли бы. Но есть одна ма-а-а-аленькая мелочь, о которой ты забываешь.

Сейчас все Пульсары в округе танцуют фламенко, отбивая ритм в мозгах Стражей Душ. И пока жив этот легионер, я могу перемещаться между телами, и никто не почует Иного. Не забывай, что нам надо бы вернуться в Василия — он так-то царский наследник, и его вкусно кормят.

Обезумевшие глаза перед моим лицом вдруг округлились, ноздри огняша жадно втянули мой запах.

— Иной?! — прохрипел он, — Присоединяйся!

— Да тише вы, — я тут же другой рукой схватил его за горло и приподнял над землёй, — Вас много, а я один.

— Мы — Легио… о… охр…а… о…

Я влил стихию земли в пальцы, превратив их в каменные тиски. Хирургически точная доза магии, чтобы не пережать лишнего… Послышался хруст хрящей, огняш закатил глаза и едва слышно засипел.

При этом он схватил меня за предплечье, и я зашипел, когда кожу обожгло лютой болью.

— Пошли вон! — я отбросил ставшее тряпкой тело и оно, завернувшись по пути в несчастную занавеску, отлетело куда-то в зал.

Судя по грохоту, Одержимый собрал несколько кроватей и тумбочек. Зато сразу настала тишина, нарушаемая только всхлипами и стонами раненых.

Развернувшись, я отдёрнул другую разорванную занавеску и вышел в проход…

Ах ты ж капитский благодетель, ну какую красоту испортил. Белоснежный лазарет сейчас представлял из себя разгромленное помещение — дымят горящие шторки и кровати, раздуваясь из разбитых окон. Валяются на полу не успевшие убежать целители и пациенты, среди них даже несколько гвардейцев, один из которых проткнут штыком собственного же магострела. О, даже один Страж Душ.

Некоторые ещё были живы, но сейчас времени вытаскивать их у меня не было.

Кстати, о Стражах… С той стороны, откуда мы пришли, хлопнули двери, послышались шаги. Тренированный слух солдата различил топот и крики, характерный для отряда, занимающего позиции. Сейчас сосредоточатся, закрывая все выходы из здания, потом будет штурм.

Мой взгляд скользнул по окнам. Вот, по идее, можно же выпрыгнуть, но шестое чувство подсказывало, что к ним лучше не приближаться. Наверняка штурмовики как-то предусмотрели, чтобы Одержимый не воспользовался окном.

— Так, значит, нам в другую сторону, — прошептал я и, снова развернувшись, побрёл по проходу, переступая трупы бедняг, попавших под руку убийце.

Где-то там за покосившимися занавесками и дымным чадом виднелся проём в стене с лестницей. Скорее всего, на второй этаж. Ну что ж, придётся подниматься повыше, раз другой дороги не предвидится.

Дышать было тяжело, лёгкие скручивало кашлем, голова кружилась от угарного газа, зато эта дымовая завеса хорошо скрывала меня. По пути я стащил с чьей-то сдвинутой тумбочки бинты, смочил жидкостью из чудом уцелевшего стакана, и прижал их к лицу.

О, вашу везучую псину! Чувствую запах «вытяжки» — она либо в бинтах, либо в той воде. Но бодрости мне заметно прибавило.

Оставшуюся энергию от съеденной таблетки «хомиума» я берёг, подкручивая силу в чакрах и стараясь практически не тратить. Только тонкая псионика, никакой магии земли — слишком много ушло на выправку контуров у Фёдора и схватку с Одержимым.

Жалко, но к магии огня в теле Громова я был невосприимчив. Так, дул в спину ветерок грязной псионики от выкрикивающих команды гвардейцев, да и всё. Мечтать о том, чтобы отворачивать с траектории пули или хотя бы угадывать момент выстрела, даже не приходилось.

Скорее всего, когда стрелки займут позиции, загонять и окружать Одержимого будут те самые «рукоблуды» — маги, создающие вязкий огненный щит и огромный огненный кулак.

Какая задача стояла у Стражей Душ, я не знал, но догадывался. Их пси-сканеры, прочёсывающие всё здание, я чувствовал прекрасно, поэтому старался сильно не отсвечивать, удаляясь от Одержимого.

Скорее всего, они попытаются пленить сознание Легиона, чтобы допросить, исследовать, улучшить методы борьбы. Стражи Душ зря свой хлеб не едят.

Повисла неожиданная тишина. Интуиция заставила меня повернуть голову, и я успел заметить, как в одно из разбитых окон, проткнув всполохи дыма, влетело что-то красное.

Граната?! И такое тут есть?!

Я упал на пол, прикрыв голову руками, и растерянно слушал звон баночки по полу с чем-то рассыпчатым внутри. Странная какая-то граната…

Может, кто-то сердобольный забросил банку с таблетками «вытяжки», чтобы раненые могли помочь себе? Ну, вообще, странно, в лазарете при царском дворце этого добра должно быть навалом.

— Мы-ы-ы… — послышался хрип очнувшегося Одержимого, — Леги… кха! Кха!

Ага, а вот и он, очнулся всё-таки…

— Вон там!

— Огонь!

Загремели выстрелы. Тут же несколько пирусных пуль прошили развевающиеся на сквозняке занавески, и некоторые прошли довольно близко от меня. Я выполз из прохода в сторону, встал и, пригнувшись, продолжил путь уже через рваные шторки и переваливаясь через перевёрнутые кровати.