Черная Луна

Подняв руку, я показал камушек:

— Зачем это?

— Память. Знак. Решай сам.

Да твою же… Я отвык от того, как Эвелина умеет вынести мозг в божественных масштабах.

— Ты меня останавливаешь? Или указываешь путь?

— Это ты решаешь.

Я сам чуть не завыл «угольком». Она словно издевалась над моими мыслями.

Ключевец в образе элементаля так и скакал по дюнам вдали. «Он тоже наследник».

— Где мне тебя найти?

— Я же предлагала тебе остаться здесь, со мной, навечно, — она распростёрла руки, — Но теперь даже этот мой дом принадлежит… МНЕ.

При этих словах из Пробоины вышла Чёрная Луна. Поплыла по небу, и остальные четыре будто увязались за ней, продолжая хоровод вокруг.

— Что за пророчество? — спросил я.

Эвелина молчала. Её взгляд изменился совсем на чуть-чуть, на неуловимую малость, но я уже знал — это снова Чёрная Луна.

— Ну, привет, — буркнул я.

Эвелина улыбнулась, опустила руки. Она оглядывалась вокруг с восторженным видом, будто осматривала удачно приобретённую недвижимость.

А я застыл дурачком, совершенно не зная, что делать. Накатило такое острое ощущение, что я ничтожно малая пылинка в сравнении с теми событиями, которые здесь творятся.

Боги живут.

Боги умирают.

Боги рождаются.

— Видишь, Тим, твоя душа догадалась даже быстрее, чем ты, — холодно сказала Эвелина.

— Что за пророчество? — снова спросил я.

— Незримой больше нет. Тим, осталась только я.

Эти слова ударили гонгом по окружающему миру, отбивая последний набат по богине. У меня закололо сердце, но что-то потеплело в пальцах. Я посмотрел — камешек «псарэса» был всё ещё со мной.

И почему-то вдруг вспомнились слова одержимого Альберта о «раненой богине», которая дала начало всему этому миру:

— Боги умирают вечно, — прошептал я, и это вызвало лёгкое удивление в глазах Эвелины.

Завыл вдали «уголёк». Моя Красная Луна тоже кружила здесь. А, может, если попробовать…

И тут же я сорвался в бег. Бешено молотя ногами, а через мгновение и когтями по песку, я понёсся к тому бархану, где стояла Эвелина. В этот раз она не удалялась, а покорно ждала, протянув руку.

Вот коснулась моей холки, снисходительно улыбнувшись. Но уже через миг я стоял к ней лицом к лицу, снова обернувшись в Тима. Эвелина в этот раз была нормального роста и я, лишь на секунду замявшись, поцеловал её.

— Эвелина, я приду, — сказал я, чувствуя, что в этот раз не испытываю никакого страха.

Чёрная Луна, судя по взгляду, была недовольна моей сообразительностью. Её губы открылись…

— Род Великий под Луной свой земной закончит путь, — сказала она, и голос при этом будто срывался с небес, — Двум наследникам невинным от судьбы не увильнуть. Те, которых двое, ум разделят навсегда. Те, что сотни тысяч, обретут одно лишь «Я».

— Ага, ясно, — я кивнул, ещё крепче сжимая камушек «псарэса».

Кажется, теперь я понял, какую защиту давал этот амулет. Брови Чёрной Луны хмурились, её глаза чуть ли не испускали молнии. Небо над пустыней уже заволокло тучами, и вправду послышалась гроза.

Я обернулся. Опять бежали люди, где-то мой Василий катился с дюны с криками: «Бежим»! С горизонта наступала тьма.

— Я всё понял, Эвелина, — уверенно сказал я, хотя сам в панике думал, что «ну ни хрена я не понял», — Я приду.

С этими словами я отвернулся и…

Это была уже не пустыня. Небо над далёкими горами было окрашено в зловещий жёлтый цвет.

Я даже не знал, что жёлтый может быть зловещим… Ярко очерченные тени, отбрасываемые от висящей жёлтым оком в небе Луны, двигались по долине.

Стоя на утёсе, я наблюдал, как внизу движется каменная волна, вливаясь в тонкое ущелье. Не сразу я сообразил, что это… да твою ж Пробоину-то!

Это «комки»! Сотни! А может, и тысячи…

Некоторые уже начали карабкаться по склону, пытаясь добраться до меня. Неподвластные гравитации, будто единое целое со скалой, они поднимались, щёлкая пастью.

Всего несколько секунд, и огромная клыкастая пасть раскрылась передо мной…

Меня толкнули в бок:

— Воет, сволочь, — тихо проворчал Хомяк.

Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом. Где-то за ущельем и вправду выл «уголёк».

Зато теперь я понял, что же вокруг происходило. И это заставило меня подскочить, нашарить рукой магострел.

— Правильно, Василий. Это хорошо, что ты, хоть и царевич, а не отлыниваешь от своей очереди, — сказал сержант неожиданно мягко, по-отечески.

— Славна Красногория своими правителями, — в сумраке показался Сивый.

— Хомяк, уходите прямо сейчас, — прошипел я, вконец проснувшись, — Уводи жителей Ночёвки, всех без разбору, и…

— Не, кто ж ночью-то прёт, да без разведки, — перебив меня, тот покачал головой, — По утру, как рассветёт.

— Хомяк, твою луну грёбанную! — выдавил я, — Этот вертун, который в долине. Он вырастет скоро!

Конец пятого тома.