Страница 210 из 243
Самыми уязвимыми из французских принцев были пленники Азенкура, заключенные в английские тюрьмы. Первоначально они содержались в относительно приятных условиях в Лондоне и Виндзоре, но их положение заметно ухудшилось в 1417 году, когда Генрих V уехал в Нормандию, а пленников перевели в отдаленные и безлюдные провинциальные крепости. Они находились в Англии уже пять лет, и плен сломил моральный дух большинства из них. От гонцов и слуг, переправлявшихся через Ла-Манш, они получали нерегулярные отрывочные новости, каждая из которых была более удручающей, чем предыдущая. Некоторые из них были задержаны на неопределенный срок из-за их политической значимости. Другим в принципе разрешалось выкупиться, но при нынешнем состоянии Франции собрать деньги для выкупа было невозможно. Маршалу Бусико, который никогда не был богатым человеком, предложили выкупиться за 60.000 экю, которые он не мог себе позволить и так и не смог собрать. В конце концов, он умер в плену в 1421 году. Граф Вандомский обещал за себя 100.000 старых экю, но после выплаты первых взносов обнаружил, что из-за девальвации и военной разрухи во Франции невозможно собрать остальные. К 1420 году он брал небольшие кредиты, чтобы оплатить еду и одежду, а также расходы на погребение товарищей, умерших в нездоровых условиях тюрем, где они содержались[882].
Официальное принятие Карлом VI английского короля в качестве своего наследника по договору в Труа поставило заключенных перед острой политической дилеммой. Должны ли они были бросить вызов тому, что, на первый взгляд, было волей их государя? Или они должны были отстаивать интересы Дофина, молодого человека, отвергнутого своей семьей, которого большинство из них в последний раз видели ребенком проживающим в доме герцога Анжуйского и знали только как подозреваемого в убийстве. Вскоре после заключения договора герцоги Орлеанский и Бурбонский были доставлены из своих тюрем на Совет короля в Вестминстер и приглашены присоединиться к нему. Герцог Орлеанский отказался, но Бурбонский сломался. Он всегда был самым слабым из пленников Азенкура. Еще в 1416 году он сказал Генриху V, что может быть готов признать его притязания на французский престол, а три с половиной года заключения в ряде ланкастерских крепостей в средней Англии сломили его силы к сопротивлению. В течение месяца после Вестминстера герцог Бурбонский уже находился на корабле, плывущим в Нормандию, с охраной из сорока солдат. Вот, что он писал Генриху V:
Высочайший и могущественный государь, я готов и хочу соблюдать договор, который мой господин король [Карл VI] заключил с вами, в чем я с радостью и верностью поклянусь, когда вам будет угодно… Более того, полностью доверяя вашей благородной персоне, я предлагаю вам мои города, замки, владения, моего сына и все, что дал мне Бог, в надежде, что вы станете моим добрым и истинным господином и повелителем.
После нескольких недель, проведенных в замке Торси под Дьеппом, герцог Бурбонский был доставлен к Генриху V в Мелён. Здесь начались интенсивные переговоры с самим герцогом, а также с представителями его супруги и советниками, которые управляли его владениями в Бурбонне. В итоге герцог согласился в марте следующего года выплатить за себя выкуп в 100.000 экю в рассрочку в течение года. Соглашение предусматривало его освобождение после выплаты половины этой суммы при условии, что он сможет найти обеспечение для выплаты оставшейся части. Но требуемое обеспечение было непомерно высоким: семь заложников, включая его второго сына Людовика, и восемь самых важных опорных пунктов его владений, снабженных продовольствием и снаряжением на год, в дополнение к графству Клермон, которое англо-бургундцы уже заняли. Стоимость ренты герцога катастрофически упала в результате девальвации монеты и обвала стоимости земли. С большим трудом ему удалось выплатить 60% выкупа в течение следующих восемнадцати месяцев, в основном за счет займов и продажи земли на юго-западе Франции. Но он не смог собрать остальную сумму и не смог добиться сдачи замков, которые требовались в качестве залога. В какой-то момент Дофин предложил заплатить практически весь выкуп в надежде сохранить верность герцога Бурбонского. Но это было бы неприемлемо для английского короля, который ценил верность герцога больше, чем его деньги. После неоднократного перемещения между различными тюрьмами в Англии и Франции герцог Бурбонский оставался в плену в Англии до своей смерти в 1434 году[883].
Генриху V больше повезло с младшим братом герцога Бретонского, Артуром, графом Ришмоном. Ришмон уже не был тем ключом к Бретани, которым он казался до освобождения Иоанна V из плена. Но у него было мало твердых политических привязанностей, и он был готов пойти на соглашение с Генрихом V, если это принесет ему свободу, несмотря на изменившуюся ситуацию. В сентябре 1420 года Артур отплыл под усиленной охраной из Саутгемптона во Францию. Генрих V отправил свои личные суда в Понтуаз, чтобы перевезти его на последнем этапе путешествия в Мелён. Английский король не требовал выкупа у почти безземельного человека. Ему нужны были навыки Ришмона как военачальника и его впечатляющая способность привлекать людей на свою службу. Ришмон, по-видимому, согласился в Мелёне предоставить английскому королю и то, и другое при условии, что герцог, его брат, даст на это согласие. Ришмон был доверен графу Саффолку и сопровожден в крепость Понторсон в Нижней Нормандии. Там братья встретились для тщательно срежиссированной и охраняемой конференции под стенами крепости на укрепленном мосту через реку Куэнон, который обозначал границу герцогства Бретань. Предположительно, Иоанн V согласился на сделку своего брата с Генрихом V, так как вскоре после этого Ришмон был освобожден из плена и оставлен сражаться за короля Англии против всех, кроме своего старшего брата. Несколько бретонских солдат, служивших в дофинистском гарнизоне Мелёна во время осады, были освобождены и переданы ему, чтобы послужить зародышем нового бретонского корпуса на английской службе. Король передал Ришмону важный замок и графство Иври, где он был назначен ответственным за оборону важного участка южной границы Нормандии. Однако сам Иоанн V оставался нейтральным. В Понторсоне на него было оказано давление, чтобы он, как и его брат, перешел на сторону англичан. Но, верный своей осторожности, которую герцог проявлял в последнее десятилетие, он отказался от таких обязательств[884].
Как и герцог Бретани, феодалы Пиренеев и гасконского пограничья находились в сильном положении, чтобы выторговать себе преимущества. Они были сильны в военном отношении и практически независимы. Они также были единственными, способными бросить серьезный военный вызов Дофину к югу от Луары. У графа Фуа, который был самым крупным из них, было много причин для того, чтобы найти общий язык с Генрихом V. Он все еще переживал свое отстранение от управления Лангедоком в марте 1420 года. Его брат Аршамбо, сеньор де Навель, камергер Иоанна Бесстрашного, был убит вместе с ним на мосту в Монтеро. Вскоре после вступления Дофина во владение Лангедоком графа Фуа посетил в Ортезе его брат Гастон де Грайи, капталь де Бюш. Гастон был твердым союзником англичан не только в Гаскони, где находилась его доля семейных земель, но и в Нормандии, где Генрих V недавно пожаловал ему графство Лонгвиль. Он прибыл в Ортез с докладом о текущем состоянии переговоров с дворами Бургундии и Труа и предложением лейтенанства в Лангедока или должности коннетабля Франции, если он того пожелает. Граф, знавший себе цену, не стал связывать себя обязательствами.
После заключения договора в Труа Гастон де Грайи вернулся в Ортез, чтобы убедить своего брата присоединиться к новому соглашению. Он привез с собой новые предложения о должностях и территориях. Но Жан де Фуа хотел большего. Его послы, явившиеся к Генриху V в новом году, заявили, что граф готов признать договор и принести ему оммаж за графство Фуа. Он был готов согласиться на свое назначение лейтенантом Карла VI в Лангедоке. Но в качестве награды он хотел получить большие территории: графство Бигорр и ряд мелких владений вдоль северных предгорий Пиренеев. Жан также требовал 4.000 франков в месяц на свое жалованье и расходы. Завершить эти многообещающие переговоры оказалось невозможно из-за технических проблем, связанных со статусом Беарна. Но на данный момент граф Фуа заявил о своей приверженности договору с англичанами, даже если он еще не в состоянии согласиться на него. Он пообещал, что в ближайшее время предпримет крупное наступление на позиции Дофина в Лангедоке. Его союзник Шарль II, сеньор д'Альбре, и его кузен Франсуа, сеньор де Сент-Базей, пошли дальше и присоединились к договору. Это были значительные потери для Дофина. Шарль д'Альбре был сыном коннетабля Франции, убитого при Азенкуре, и ключевой фигурой на западной границе с Гасконью. Франсуа же был одним из главных баронов графства Базаде. Эти люди были связаны родственными или вассальными узами с большинством дворян юго-запада. Их поддержка открывала возможность англичанам обратить вспять полвека унижений и поражений на гасконской границе[885].
882
Бусико: *Quicherat. Vendôme: PRO E28/33/50. Перемещения: Foed., ix, 546; Issues Exch., 352, 358–9.
883
Proc. PC, ii, 271–2; PRO E403/645, mm. 8, 12 (15 июня, 12 июля) (Герцог Бурбонский во Франции); Facs. Nat. MSS, i, no. 40 (ошибочно датировано); Foed., ix, 923, x, 20–1, 27, 63–4, 70–1, 85–7, 263; AD Côte d'Or B1617, fols 40–40vo; Titres Bourbon, ii, 5162, 5164–5, 5175, 5183; Doc. Galard, ii, 205–44 (продажи). Тюремное заключение в Англии: Somerville, i, 185 and n3.
884
PRO E364/54, m. 3 (Meryng); Proc. PC, ii, 277–9; Foed., x, 46–7; Chron. R. St-Denis, iv, 448; Cron. Norm., 64. Портонсон: Gruel, Chron., 22–3; Bouchart, Gr. Chron., ii, 271–2 (вероятно, конец ноября 1420 года, см. Lettres de Jean V, i, p. cxxvi).
885
Фуа: BN Coll. Doat 214, fols 53vo–55; AD Pyr.-Atl. E436; Foed., x, 46. Альбре, Сент-Базей: Foed., x, 41–5; Pseudo-Elmham, Vita, 294. Планы: Vale (1970), 78–80.