Страница 16 из 278
Действия английского короля и его капитанов на севере были недостаточны, чтобы остановить постепенный крах английского владычества на юго-востоке в Аквитании. Керси был уже потерян, и единственным значительным городом, который оставался под английским контролем в Руэрге, был Мийо. Городом были получены заключения докторов права из Болоньи, которые консулы Мийо заказали весной Они были признаны безоговорочно благоприятными для Карла V. Эти заключения, которые были заказаны в основном для того, чтобы отвлечь назойливых представителей герцога Анжуйского, теперь облегчили путь к капитуляции. В конце сентября 1369 года консулы заключили короткое перемирие с офицерами герцога. Капитан города, Джеймс Масси, отправился в Ангулем, чтобы убедить принца в серьезности его положения. Когда срок перемирия истек, ответа из Ангулема не последовало. Тогда консулы решили сдать город. Мнения докторов права Болоньи были зачитаны на общем собрании горожан, и народ в один голос ратифицировал решение консулов. Небольшой английский гарнизон в цитадели продолжал держаться, но конец, когда он наступил, был для него на удивление благоприятным.
Масси вернулся в Мийо из Ангулема в конце декабря и обнаружил, что горожане стоят против него на стенах и воротах города. Когда он топтался снаружи, консулы во главе толпы вооруженных горожан ворвались в цитадель. В ходе напряженной перепалки в зале замка супруга Масси, оставленная командовать во время его отсутствия, отказалась передать ключи. Но она демонстративно оставила их на столе, чтобы консулы взяли их сами. У Масси был с собой значительный отряд солдат, но он не предпринял никаких попыток подавить бунт. Горожане позволили ему войти в город с сыном и пажом, и за трапезой решили, что лучше всего ему будет договориться о мирном уходе всех оставшихся в провинции английских войск. Гарнизоны в Кастельмари и Советере уже согласились продаться, а два гарнизона, содержавшиеся в интересах Англии епископом Вабра, были распущены. В течение следующих нескольких дней Масси вел переговоры о капитуляции Поля. В конце концов его под конвоем доставили из Мийо в Кастельмари, где оставшиеся в провинции английские войска собрались для окончательного ухода. После их ухода гербы Эдуарда III и принца были торжественно сняты с ворот Мийо и разбиты. Прошло почти ровно восемь лет с тех пор, как сэр Джон Чандос вывесил их там[66].
В Пуату блеск успеха, английских операций летом, уже потускнел. Французские войска, сосредоточенные на границе герцогства, не были распущены с наступлением зимы а лишь отведены в Турень и Берри, единственные регионы, из которых можно было легко проникнуть в Пуату после кампании Пембрука на Луаре. Основными центрами операций были Сомюр, с самым западным мостом через Луару, все еще остававшимся в руках французов, где базировались Жан де Бюи и маршал Луи де Сансер; и Ла-Рош-Позе на Крезе, где Жан де Керлуэ и его войска закрепились в сентябре. Вскоре после этого Керлуэ создал важную вспомогательную базу в Сен-Савен-сюр-Гартамп, обнесенном стеной городе на западном берегу реки Гартамп, примерно в пятнадцати милях к югу от Ла-Рош-Позе[67].
С английской стороны за оборону всей границы номинально отвечал лейтенант принца, сэр Джон Чандос. В действительности Чандос командовал только своими собственными солдатами и гарнизонами, и пуатевинскими солдатами принца, когда их специально вызывали. Граф Пембрук, командовавший английскими экспедиционными силами, считал ниже своего достоинства служить под началом простого рыцаря-баннерета, каким бы знаменитым он ни был. На практике задача по обороне была неофициально разделена между ними: Пембрук держал заслон против Жана де Бюи и гарнизонов в долине Луары, а Чандос защищал восточную границу от гарнизонов Керлуэ на Крезе и Гартампе.
Пембрук хоть и носил более громкий титул, но его неопытность давала о себе знать. В декабре 1369 года, незадолго до Рождества, он совершил рейд через Ладенуа и расположился лагерем с отрядом из 500 человек около деревни Пурнон. Граф оставался там достаточно долго, чтобы Жан де Бюи собрал 600 человек из гарнизонов Луары, и застал его врасплох. Люди Пембрука все еще пытались выстроиться поперек деревенской улицы, когда французские всадники атаковали их, убив или взяв в плен около сотни человек. Пембрук бросил обоз и несколько сотен боевых лошадей и бежал в укрепленный дом на краю деревни, где его пришлось выручать Чандосу и гарнизону из Пуатье. Французы же после боя отошли на свои базы. "Мы показали себя себя с честью, — говорили они друг другу, — теперь давайте уберемся с добычей и пленными, пока они еще у нас есть". Враги Пембрука, которых к тому времени уже было предостаточно, не могли скрыть своего удовлетворения[68].
Однако дни самого Чандоса были сочтены. В последний день декабря 1369 года он попытался заманить в ловушку Жана де Керлуэ, когда тот решил проникнуть в Пуату по мосту через реку Вьенн в Люссаке. Мост, по которому проходила старая римская дорога из Лиможа в Пуатье, состоял из деревянной проезжей части, опирающейся на четыре большие каменные опоры, поднимающиеся из воды. Когда французский капитан подошел со своими людьми к мосту, он обнаружил, что проезжая часть заблокирована с западной стороны примерно 140 солдатами под командованием сэра Хью Стаффорда и сэра Дигори Сэя. Завязалась ожесточенная схватка, но прежде чем французы смогли прорваться, их атаковал с тыла Чандос, который перевел остатки своих войск на другой берег реки. Французы были зажаты между двумя английскими отрядами. Потери были исключительно тяжелыми с обеих сторон. Среди них были оба главных командира. Жан де Керлуэ был взят в плен, а Чандос, который, как и многие профессиональные солдаты, никогда не носивший забрала на шлеме, был ранен мечом в голову и умер через несколько часов, не приходя в сознание. Для англичан его потеря перевесила любую победу, полученную в бою. Позже они говорили, что если бы он остался жив, то смог бы переломить ход войны и спасти Аквитанию. Возможно, это был самообман. Но смерть Чандоса, последовавшая за смертью Одли пятью месяцами ранее, лишила принца его самых мудрых политических советников и единственных выдающихся полководцев[69].
Война налетов и контрналетов в Пуату, вероятно, была более успешной для англичан. Но все преимущества, которые они извлекли из нее, были сведены на нет в первые три месяца 1370 года катастрофической авантюрой графа Кембриджа в Бурбонне. Взятие Беллеперша летом предыдущего года было унижением, которое остро переживал Людовик, герцог Бурбонский. Как только северная армия была распущена в сентябре, Людовик принялся за восстановление утерянного. В конце декабря 1369 года, после долгих приготовлений, он и маршал Сансер осадили Беллеперш с армией численностью около 1.000 человек. Осада велась методично. Герцог Бурбонский вырыл траншеи вокруг замка и построил сложные полевые укрепления (бастиды) напротив ворот. Он установил осадные машины, которые били по стенам день и ночь, пока пленная герцогиня, напуганная постоянным грохотом камней по стенам, не отправила послание, умоляя сына остановиться. Но герцог, для которого отвоевание этого места было делом его чести, проигнорировал ее просьбу[70].
Граф Кембридж находился с принцем в Ангулеме, когда до них дошли новости об действиях герцога Бурбонского. Лучший стратег, возможно, был бы удовлетворен тем, что значительные французские силы были скованы гарнизоном всего из 120 рутьеров в месте, которое имело второстепенное значение для общего хода войны. Но было решено, что гарнизон должен быть освобожден от осады. Фруассар, который был хорошо информирован об этой кампании, говорит, что решение принял принц, но неясно, по чьему совету. Основной причиной, вероятно, было желание навязать противнику сражение, форму ведения войны, в которой англичане преуспели на протяжении двух поколений и победа в котором имела бы большое значение в борьбе за верность местного населения. Это была смелая задумка, которая предполагала передислокацию большей части английских экспедиционных сил и создание самой большой армии, набранной из местных жителей, которую герцогство принца выставляло со времен неудачного вторжения в Кастилию. Англичанам предстояло пройти 200 миль по вражеской территории в середине зимы, чтобы добраться Беллеперша. К сожалению, принц был не в состоянии сам осуществить этот план. Он положился на полководческие способности своего брата, у которого не было ни опыта, ни умения для выполнения этой задачи, а его советники плохо ему помогали[71].
66
Doc. Millau [2], nos. 336–7, 341, 343–4, 346, 348, 351–6, 361; Rouquette, 223, 230, *467–9, *477–9; Chaplais, 'Some documents', 58–78; Comptes Rodez, ii, 115–17.
67
Chron. norm., 191; *Hay du Chastelet, 434–6; Rec. doc. Poitou, v, 113; Froissart, Chron., vii, 136, 181, 190–1.
68
Froissart, Chron. (SHF), vii, 167–8, 170–81; Chron. norm., 191–2.
69
Chron. norm., 194–5; Froissart, Chron. (SHF), vii, 196–207, 389–95; Walsingham, Hist. Angl., i, 312.
70
Froissart, Chron. (SHF), vii, 213–14; Chron. Bourbon, 75–8. Cf. Moranvillé (1888), 235–7; BN Clair. 7, p. 335; 13, p. 873; 16, p. 1087; 45, p. 3375; 71, p. 5525; 99/15, 100/9, 102/121, 103/164, 115/33, etc.
71
Froissart, Chron. (SHF), 372; Chron. Bourbon, 77–8.