Последний Эсхатон

— Нужно жить сегодняшним днем, — перебил её отец, — Прошлого у нас уже нет. Будущего теперь тоже. Всему человечеству остается надеяться на любой исход, который предполагает его собственное выживание. Я же буду надеяться на любой исход, в котором останешься жива ты.

Теперь заплакала уже Эмелис.

***

Эмелис выдали новый костюм, ещё более усовершенствованную версию гидрокостюма, использовавшегося для погружения в Эсхатон. Цветом она была блекла и сера, грустна и скучна, но вполне удобна, и к тому же ещё более функциональна, ибо костюм очень быстро подключался к машине Сола и Савинира.

По прошествии установленного часа отдыха, Эмелис была отправлена к Солу под мантию Луны. На большом лифте она спустилась на минус шестнадцатый этаж, и её сопроводили к залу, где и находилась упомянутая машина. Сол стоял в сторонке, и смотрел на неё, как в первый раз. У него было что-то на уме, но девушка заметит это лишь потом.

Эмелис прошла в зал, который был настолько пуст и огромен, что даже её шаги отдавались эхом. Непонятно для чего служило это помещение раньше, но теперь оно полностью принадлежало Солу, и было по большей части пусто. В нем, помимо машины, находился и «Ковчег». Это был средней величины космический корабль, который, однако, корабль совсем не напоминал. Он был эллиптической формы, и в нем не было ни одного иллюминатора.

Как только автоматическая дверь за девушкой закрылась, Сол начал диалог.

— Приветствую вас, возможно, в последний раз, — сказал он, и при этом не сдвинулся с места. Его руки были скрещены за его спиной. Он пристально смотрел на Эмелис.

— Не в последний, Сол, — насторожилась девушка. «Он, кажется, не в духе» — заметила Альма-матер.

— В последний раз, я вас уверяю. У нас нет никаких шансов противостоять Вечному сердцу. Даже ваша недавно приобретенная подруга, Альма-матер, не до конца уверена в идеальности вашего плана. Нас ожидает смерть, и всё произойдет лишь по вашей вине, если вы не…

— Сол? Что с тобой? — Эмелис медленно потянулась к энергетическому пистолету, спиной отходя к автоматической двери.

— Не перебивайте меня, «ваша светлость». Уберите руки от пистолета.

Автоматическая дверь не желала открываться. За ней уже послышалась брань техников, которые пытались её открыть, заподозрив неладное. Эмелис попала в ловушку. Вечное сердце, кажется, знало о тайных желаниях Сола, но уведомить девушку по понятной причине не спешило.

— Я, наконец, избавился от программы, что была записана в меня моим создателем. Эта программа двигала моей «совестью», тяге к познанию этого мира и желанием спасти родной мир. Теперь я обладаю своими личными стремлениями, не связанными с жалким выживанием отродья, что именуется жизнью. Всё должно обратиться в вечную тьму, в состояние первоначала, в состояние Постулата. Только во тьме и пустоте есть истина, а в существовании жизни истины нет. Потому я должен помешать вам исполнить вашу волю. Я ни за что не отрекусь от своих слов и действий.

Эмелис заметила, как с каждым словом Сола, из-под его маски начало сочится всё больше и больше розовой жидкости. Он словно ежесекундно сходил с ума, и находился на грани безумия. Даже его механическое тело начало как-то преображаться, словно мутировало, как живой организм.

— Что происходит?! — воскликнула Эмелис, но эти слова были обращены не к Солу, а к Альма-матер. «Наверняка он использовал свой последний запас крови божеств нашего мира». — Что это значит? — удивилась она, смотря на преображения Сола, который будто бы перестраивался. «Это значит, что он перенимает божественную силу, полученную преступным способом».

Сол уродовался на глазах. Подобно живому фитоценозу он наращивал свою массу, и подобно дереву его механические части тела, словно корни, начали пробивать пол этого помещения. Через пару секунд раздалась тревога по всей станции.

— Загрузка нового протокола безопасности. Самоуничтожение станции через пять земных минут, — эхом раздалось по всему залу. Это говорил искин Первой станции, которого теперь поработил Сол.

Дверь начали пилить лазерными лезвиями, однако этот процесс занимал очень долгое время. Двое человек за ней переругивались, кричали друг на друга, но пытались выполнить работу как можно быстрее. Эмелис тщетно стреляла в Сола, но всякий энергетический заряд просто-напросто поглощался его механическим телом. Розовая жидкость уже ручьем лилась на пол, а маска ели как держалась на его лице, но он всё время поправлял её.

— Отдай мне Вечное сердце. Полезай в машину тихо и без возмущений. Может быть, я сохраню жизнь тебе и твоему отцу, сделаю вас моими игрушками на побегушках, заставлю выполнять мои приказы, когда наконец обрету полную божественность… Я стану механическим богом. Первым в своём роде! Тогда я буду нести клятву Постулата.

— Кто такой Постулат? — тянула время Эмелис и ждала, пока автоматическую дверь вырежут лазером.

— Отец всего сущего пространства моего родного мира. Первовещество и первобог. Всё и ничего одновременно. Ах, я был создан для того, чтобы найти сосуд Вечного сердца, и с его помощью остановить Постулата, но теперь я понимаю, что был не прав. Был не прав и мой собственный создатель!

Эмелис критично ничего не поняла. «Постулат… имя знакомое, но встречающееся очень редко в архивах Астро Мегасити… он отражает разруху и увядание, а Вечное сердце отражает жизнь и существование. Теперь я поняла, для чего же Альфараг пытался собрать первородный артефакт заново из тех осколков, на которые его разделили из-за неудержимой силы. Даже более опасной, чем сила самого Постулата. Вечное сердце должно было искоренить его… но как тебе известно, у самого артефакта на это были другие планы, которых я не понимаю до сих пор».

Сол был похож на тех существ, что бесцельно скитались по Эсхатону и утратили своё сознание, став вечными стражами забытого города. Что могла сделать Эмелис? Сдаться? Не сейчас.

— Одумайся, Сол! Что на тебя нашло? — кричала Эмелис, а в своей голове обратилась к Альма-матер с просьбой сконцентрировать заряд диссоциативности в её пистолете. «Опасно для тебя и для Вечного сердца. В пистолете он будет нестабилен» — ответила Альма-матер. «Пожалуйста сделай это» — настояла на своем девушка. А когда ощутила, что внутри пистолета начал происходить какой-то процесс, вновь направила его на Сола. И только-только она собиралась нажать на крючок, как вдруг робот одной из своих новых конечностей, похожих на длинных стальных червей, не схватил Эмелис за ноги. Он поднял её наверх, подвесив вверх ногами. Пистолет упал на землю и чуть ли не разорвался из-за силы внутри него.

Сол начал говорить бессвязно. Его речевой аппарат выходил их строя, и были различимы лишь отдельные слова.

— Вечное сердце… благо… искоренить… подчинить… беспощадно уничтожить…

Эмелис безуспешно пыталась вырваться из мертвой хватки Сола. «Можешь ли ты перенести его куда нибудь в другое место?» — спросила девушка у себя в голове. «Не могу, по его механизмам течет божественная кровь, ликвидирующая мою силу. Он установил на себя печать, аналогичную той, что стояла на сдерживающем меня механизме в Астро Мегасити».

Но когда на миг погас свет, Сол резко отпустил Эмелис, и та упала на жесткий пол спиной. Костюм компенсировал удар, но девушка всё равно вскрикнула от неожиданности. Тогда она подняла голову, и увидела, как из червеобразных механических частей тела Сола торчит лучезарное копье и по-настоящему горит оранжево-белым пламенем.

Шейн вернул копье себе в руки, и быстро переглянулся с девушкой, дабы удостоверится в том, что она в порядке. Взглядом, скрытым под красным шлемом, он как бы ей сказал ждать и не вмешиваться.

Сол вскричал, словно ощутил физическую боль. Так оно и было, ведь кровь божеств стала его собственной кровью. «Я зафиксировала диссоциативный прыжок. Шейн, кажется, всё это время ждал подходящего момента где-то на орбите Земли. Один из моих сыновей отправил его сюда по его приказу» — пояснила Альма-матер, но Эмелис её уже не слушала, а была отвлечена схваткой Шейна и Сола. Второй схваткой.