Последний Эсхатон

— Внимание! Критическая ошибка! Что-то глушит сигнал, передаваемый модулю от «Ночника»! — внезапно оповестил искин модуля.

Модуль начал хаотично вилять в воздухе, а затем одна из гигантских волн накрывает его кровавым одеялом. Все действия развивались даже слишком быстро. Системы пищали и ИИ-ассистент не переставал говорить обо всё новых и новых критических ошибках в программе «Левиафана», а впоследствии он и сам вечно замолк, выводясь из строя.

МОМЕНТ ПОГРУЖЕНИЯ

Никто не успел и среагировать, как вдруг модуль начал стремительно опускаться в глубины океана. Словно какой-то магнит притягивал его всё глубже и глубже под воду. На высоких скоростях он буквально прорывался сквозь весь океан, идя ко дну. Погружаясь на дно алой бездны.

Экипажу оставалось лишь крепко держаться за поручни и надеяться на то, что корпус модуля всё-таки сможет выдержать все эти испытания, что подготовила для него эта планета. За окном модуля всё совсем кроваво-красное. То, что алая вода до сих пор не попала в корпус, свидетельствовало о том, что «Левиафан» действительно способен защитить экипаж глубоко под водой.

Медленно отходя от шока, Эмелис заметила, что сидящий напротив неё Трефор неестественно наклонил голову в пол, пока из его носа шла тонкая струйка крови. Казалось, что он не дышал.

— Трефор без сознания! — крикнула она, снимая с себя ремни безопасности.

Она побежала к парню, пытаясь не упасть на пол от тряски, пока модуль все еще опускался на дно.

— Сядь обратно! Упадёшь! — кричал Тау уже ей, широко открыв глаза от удивления и ужаса.

Эмелис в спешке проверила пульс парня и замерла. По всему её телу пробежала волна мурашек, а лицо побледнело. Она медленно отошла от него под вопросительные взгляды других своих коллег.

— Что с ним? — испуганно спросила Дейнис.

— Он мёртв. Пульса нет, и мозг не функционирует, — заключила Эмелис, связавшись с его гидрокостюмом по внешнему интерфейсу. Как бы не веря ей, или не веря в страшный рок судьбы, остальные также связались с гидрокостюмом Трефора, и убедились в его смерти сами. Все, кроме Зейда. Он знал, что Трефор погиб.

Гробовая тишина. Никто не смог как-либо отреагировать на внезапную смерть товарища. В такой ситуации главное сохранять спокойствие, хоть и через силу. Было непонятно только то, почему же Трефор так быстро умер, а самое главное — из-за чего?

— Подождите! Как только мы вошли в атмосферу Земли все системы начали барахлить, начал мигать свет и отключился искусственный интеллект «Левиафана»… — задумчиво, пытаясь отвлечься от этой ситуации, начала рассуждать Эмелис, в уме находя разумное объяснение этому страшному событию.

— К чему ты клонишь? — спросил Зейд, концентрируясь на происходящем.

— У Трефора ведь был в мозгу… имплант для расширения памяти. Что-то отключило все механические системы на Левиафане, а значит отключило и системы в имплантах. Ни у кого кроме него одного в нашей группе больше имплантов нет, — продолжила девушка.

— Эсхатон, — внезапно умозаключил Зейд. Он доволен собой и своими знаниями, хотя этого не показывает, тем более в такой ситуации. На его лице появилась еле заметная кратковременная улыбка, которую он тут же подавил, и возвратился к своему безразличному и пустому взгляду на мир. Меньше всего сопереживал первой потере товарища именно он.

Кто-то досадно вздохнул, пока все остальные, кроме задумавшегося Зейда, в мёртвой тишине переглядываются друг с другом в полном оцепенении. Худшее что могло случиться в данный момент уже случилось. Эмелис вернулась на своё место и пристегнулась.

Тем же временем за иллюминатором стояла кромешная темнота. Лучи погибшего солнца не достают до таких глубин. Однако чем ниже погружался «Левиафан», тем больше рассеивалась непроглядная тьма. Совсем близко показалась гигантская, слабо светящаяся пирамида, что и именуется Эсхатоном — наследием погибшей Земли, причиной скорейшего последнего конца всей вселенной, тюрьмой для жизни и сознания.

Снаружи промелькнула чья-то огромная фигура, которая ударила «Левиафан» о его верхнюю часть. Неподготовленные к такому контакту исследователи ужаснулись, с замиранием сердца наблюдая за хаотичными движениями фигуры в мёртвом океане.

Последнее, что увидела Эмелис перед тем, как потерять сознание от острой боли в области сердца — огромный, кровавый глаз, смотрящий прямо на неё в иллюминаторе модуля. И мир превращался в абсолютную пустоту, пока исчезали все звуки, цвета и чувства. Исчезали, стирались рамки времени и пространства. Ничто не имеет значения с этого момента.

Глава 2: Протянутая рука

— Наконец ты очнулась! — радостно воскликнула Дейнис, когда Эмелис открыла глаза. Она проснулась с ужасной болью в грудной клетке. Девушка лежала на холодном бетонном полу, пока зеленоглазый блондин и Дейнис следили за её самочувствием. Она оглянулась по сторонам и поняла, что находится в заросшем красной растительностью, немного тусклом помещении. Алая лоза охватывала все стены большой по площади кубической комнаты. Свет пробивался сквозь проход в другую, точно такую же комнату. Живые растения… На дне океана?

Перейдя в положение сидя, Эмелис осознала, что в ближайшее время решится её судьба. Паника подступала к горлу, а давление повысилось, участилось сердцебиение. Скользящее воспоминание застыло во времени красочной картинкой. Перед тем как она потеряла сознание на «Левиафане», перед её глазами проплыла вся жизнь. Красный глаз, смотрящий прямо ей в душу, раздирая её изнутри. Кому на самом деле он принадлежал?

— Когда мы ударились об Эсхатон из-за его включившегося магнитного поля, ты потеряла сознания, я полагаю, по вине перегрузки твоего организма, — с досадой пробубнил парень, стоящий в углу комнаты, — В бессознательном состоянии я тебя ели дотащил до входа в Эсхатон, когда «Левиафан» приземлился на его поверхность. Нам повезло, что после удара в наших гидрокостюмах царапин не было, и никто себе ничего не сломал.

Боль в грудной клетке Эмелис уже не беспокоила, и она стала более легкой, если на неё не обращать внимания. Беспокоила лишь неведомая тварь что затаилась в её мыслях, которые начали постепенно к ней возвращаться.

— Мы правда переживали, когда ты не могла очнуться. Но сейчас я рада, что ты цела. Говорить хоть можешь? — улыбнувшись, произнесла Дейнис.

— Вы тоже видели… В воде.

Эмелис с усилием проговаривала слова. Травматический шок ещё долго затаится в её мыслях.

— Да, — подтвердил Зейд, — Видимо, байки про глубоководных монстров были правдой. Благо он нам, относительно, не сделал ничего плохого, так как просто проплывал мимо…

— Где Тау? — спросила Эмелис, поняв, что из оставшихся четырёх "спасителей" мира в помещении находились лишь трое. После потери командой исследователя Трефора, она начала переживать за судьбу миссии больше, чем переживала до этого на «Ночнике». Потеря ещё одного коллеги сказалась бы на ней ещё более неблагоприятно. Боль в грудной клетке усилилась, напомнив о себе.

— Он пошёл исследовать чертоги Эсхатона в одиночку. Мы с Зейдом всячески отговаривали его идти одному, но ничего не вышло. Он утверждал…

Блондин подошёл к Эмелис поближе и перебил Дейнис, стараясь не потерять ход мысли.

— Он утверждал, что Эсхатон представляет собой небольшой лабиринт, в центре которого и находится наша цель. Это говорили нам на учениях как один из всевозможных вариантов нахождения Вечного Сердца в Эсхатоне, однако без согласования с нами он… Постойте. Вы тоже слышите?

Эмелис прислушалась к реальному миру, выйдя из своих мыслей. Она услышала громкий, очевидно мужской крик, который внезапно прекратился также, как и внезапно появился. Пару секунд они все втроём просидели в сущей тишине, как бы играя друг с другом в гляделки и взглядом спрашивая: «И что это было?».

Теперь же со всех сторон послышался механический звук, как будто гигантский механизм пришёл в действие. Красная лоза зашевелилась, и светловолосая девушка почувствовала неладное. Должна быть какая-то связь между криком Тау и эти звуком, и Эмелис успела понять, что к чему.