Последний Эсхатон

Эмелис долго не спала. Как бы её ни подкалывал коллега, этой ночью она не могла сомкнуть глаз и удалось ей поспать лишь пару земных часов. Перед своей операцией она волновалась как в последний раз в своей жизни.

— Почему ты так весел? Что ты вообще делаешь в моей каюте? — раздраженно спросила она. Её взгляд заставил его нервно перебрать пальцы на левой руке, на которую он облокотился на дверь. Парень неловко перевёл взгляд на золотую рыбку.

— Зашёл посмотреть, чем ты занимаешься. Я постучался пару раз в дверь, но ответа не последовало. Подъем был объявлен около получаса назад и на сегодняшней перекличке тебя не было, вот я и забеспокоился, — мило улыбнувшись, ответил он.

Да. Хоть она и бодрствовала, и слышала объявление, на перекличку она не пошла умышленно. А дверь попросту не хотелось открывать — если бы за ней стоял капитан, он бы без стука нарушил покой девушки, однако, раз в дверь всё же стучались, значит за ней был кто-то из её коллег, которых можно просто проигнорировать. Сегодня у неё было беспокойное настроение.

— Трефор… Я всё хотела тебя спросить… — вздохнув, Эмелис попыталась завязать разговор, но тут же была перебита.

— Ого! Неужели ты наконец запомнила моё имя? — усмехнулся парень в дверном проёме.

Девушка хотела кинуть в него что-нибудь тяжелое, но под рукой ничего подходящего не было. Тогда она просто встала и выгнала парня из её каюты, закрыв дверь под его неодобрительные возгласы. Затем она решила, что справится со своей неопределенной тревогой сама.

— Тебе капитан Картер сказал к капитанскому мостику подойти! Сказал тебе его приказ передать! — в итоге, крикнул парень за дверью и всё-таки оставил Эмелис одну. Она вернулась к созерцанию космоса. Он интересовал её больше, чем любые люди во всей галактике.

Мимо пролетал большой светящийся шарик. Почему-то она заметила его только сейчас. Тонированное стекло иллюминатора позволяло разглядеть его без вреда для глаз.

— Солнце… Так вот какое ты. Я так и знала, что на картинках ты сияешь не настолько ярко, как в реальной жизни…

Привычным Солнцем «это» уже было не назвать. Эта звезда окрасилась в грязно-жёлтый цвет и стала нестабильной в тот же момент, когда на Земле наступил апокалипсис, разделивший историю человека как биологического вида на «до» и «после». Причина такого явления на сегодняшний день полностью не установлена, даже несмотря на то, что с тех пор человечество совершило самый большой скачок в технологическом прогрессе… Однако есть одна теория, из-за которой «Ночник» и отправился в Солнечную систему. Её нужно было проверить и осуществить в реальность, завершить то, что не смогла завершить первая исследовательская операция.

Уже очень давно грязно-жёлтая звезда поглотила Меркурий вследствие увеличения своих размеров. Предыдущие поколения, что выросли в космической пустоте даже и не застали момент, когда Меркурий всё ещё был цел. Сатурн потерял все свои кольца и впоследствии начал терять свою массу, Марс начал нагреваться до такой степени, что вся его поверхность теперь состояла из раскаленной магмы, Уран же в свою очередь достиг температуры поверхности близкой к абсолютному нулю, а все остальные планеты Солнечной системы попросту… пропали. Будто их никогда и не было. Это расценили как самое ужасающее явление во всей вселенной, ибо никто не мог понять, почему за столь короткий отрывок времени солнечная система настолько сильно преобразилась. На это событие смотрели и с точки зрения религии, и с точки зрения науки, но никто в своих доводах так и не добился хоть капли правды в причине такого события.

Подобные аномалии были названы Бурей. Мировые религии предполагали массовый апокалипсис только на Земле, однако он произошёл повсюду в пределах Солнечной системы, когда прошло некоторое время. Затем было установлена, что Буря бушевала уже давно за пределами Солнечной системы, отравив вообще всю галактику, и чудом обойдя созвездие Ориона. К счастью, на момент происхождения конца света человечество уже смогло колонизировать другие звёздные системы в ранее упомянутом созвездии, когда как на Земле остались лишь около трех миллиардов человек. Все они, очевидно, погибли. В страхе и ужасе.

Усталый взгляд устремился на рыбку в аквариуме. Её пестрая чешуя переливалась всеми оттенками золота на свете люминесцентной лампы, привлекая взор на себя. Всегда эта золотая рыбка напоминала Эмелис всё то множество научных статей о Земле, что она читала и изучала. Золотая рыбка являлась для неё чем-то очень прочно связанным с праматерью Землёй. Она давала ей возможность подумать о чем-то более приземленном, мирском и спокойном. Рыбка не понимала ничего в этом мире, а значит повода для беспокойства у неё не было, главным образом для неё было важно лишь время следующей кормежки, и ничего более.

— Наверное, жизнь на Земле была более мирной и радостной, чем жизнь в этом бесконечном космосе, что так сильно ненавидит человека. Но человек, скорее всего, виноват во всем этом сам.

И всё-таки Эмелис не могла долго смотреть в космос. Что-то было в нём пугающее до дрожи костей. Вселенская пустота, скопления звёзд, кластеры, чёрные дыры, звёздная пыль и источник всего мироздания — всё это вечно напоминало человеку что он не самое главное, что есть в этом мире, а человеческий век даже не сравнится с вечной жизнью вселенной. Однако, чтобы у вселенной был шанс для этой вечной жизни, было необходимо провести уже упомянутую ранее, вторую исследовательскую операцию на Земле. Эмелис вышла из каюты и пошла в направлении капитанского мостика «Ночника». Нужно было связаться с капитаном, как говорил её коллега, иначе будут проблемы.

Коридоры в Ночнике были довольно узкие, а сам корабль был компактным и был рассчитан на быстрые перелеты из точки «А» в точку «Б» за пару недель — используя технологии, при которых корабль может двигаться в пространстве на скорости света. Именно изобретение гипердвигателя, позволяющего кораблю двигаться на скорости выше скорости света, и гиперстали, позволяющей выдерживать путешествия на скорости выше скорости света, стали новым этапом человеческого развития незадолго до смерти Солнечной системы. В себе корабль собирал четырнадцать членов экипажа.

Зайдя на капитанский мостик, Эмелис постучала по металлическому столу у входа, дав знать о своём присутствии. Суровый и закалённый собственным опытом мужчина в фуражке и неприятным шрамом вдоль лба, продолжающимся на закрытом повязкой левом глазу, смотрел на космос в панорамном окне. Впрочем, на всём его лице было множество шрамов. Среди приближенных к нему лиц даже ходили байки, что получил такое большое количество ран он от схватки с космическим монстром, которого он уничтожил одним только ножом, но это, конечно, было приукрашиванием. На самом деле он их получил во время схватки с космическими пиратами, во время драки за ценный груз, корабль которых был аж в три раза больше военного корабля, которым он управлял. С тех пор Картер больше никогда не решался вновь взойти на капитанский мостик военного корабля, хотя и одержал победу в неравной схватке и приобрел большую известность в узких кругах среди капитанов других кораблей.

— Пришла. Где ты была во время утренней переклички? — грозно спросил капитан, и не получив ответа, продолжил, так и не поворачиваясь к ней, — Ты ведь понимаешь, насколько в нашем положении важно строго следовать инструкциям и быть сплоченной командой? Когда ты прибудешь на Землю, точно также будешь игнорировать приказы лидера исследовательской операции?

— Понимаю, Сэр. Задержалась, проспала. Такого больше не повторится, — виновато произнесла Эмелис, опустив взгляд на горстку пыли на полу, которую так старательно собирал в одну кучу робот-уборщик размером с маленького ребёнка, чтобы потом за один раз убрать её всю. Робототехника цвела в это время, а искины так и вовсе стали чуть ли не самыми важными элементами любого космического корабля.

— Пролетели. Так как тебя не было на перекличке, мне придется пересказать свои слова лично для тебя, — взяв в рот курительную трубку, произнёс Картер. На корабле, конечно, курить было нельзя. Табак капитан тайно пронёс на борт корабля. Он хмуро повернулся к ней, и Эмелис открылся вид на его ужасное лицо. Можно даже подумать, что он был чем-то болен. Он пытался связать несколько слов в одно предложение, не решаясь сказать что-то важное. Эмелис прочитала на его лице одновременно и эмоцию страха, и эмоцию спокойствия. Будораживающего спокойствия.