Сердце фавна

— Прости, — шепнула я. — Что случилось?

Полковник не ответил. Лишь выставил руку вверх и вбок, я так поняла, призывая к молчанию. А потом схватил меня в охапку, приподнял над землей и, совершенно бесшумно ступая, отошел за дерево, прижимая к нему всем телом. Он был очень напряжен, я чувствовала каждую мышцу. Они буквально звенели. Не от моего веса, конечно, ведь я уже стояла ногам на земле. Но, видимо, момент получился опасный. Я не спрашивала, потому что он приложил палец к моим губам.

Как-то некстати вспомнились сны, которые преследовали меня до близкого знакомства с фавном. В них мы всегда находились в лесу. Всегда — в тумане. Вот и сейчас, хотя и не такая белесая, как обычно, но нас окутывала легкая дымка.

Я испугалась. Этого внезапного движения. Испугалась того, чьи шаги уже слышала где-то рядом. Но было и еще кое-что. Возможно, так мой организм пытался справиться с перманентным стрессом, в котором в последнее время находился. Низ живота налился тяжестью. Мышцы буквально сводило от того, насколько я хотела, чтобы этот мужчина прямо сейчас оказался внутри меня. Кажется, меня выдавало дыхание, потому что по его взгляду я увидела, что он все понял. Все, что творилось внутри меня в тот момент. Фавн зажал мне рот ладонью, очевидно, чтобы я не проронила ни звука.

Послышался треск веток. Прижатая сильным телом к дереву, я лишь смогла скосить глаза в сторону, чтобы понять, что мимо нас, почти не разбирая дороги, идет нечто. Приземистое существо метра три длиной. Его плотную бурую шкуру на спине покрывали кожистые пластины. Морда маленькая, глаза — щелки, носа почти не видно, лапы больше похожи на колонны. Я даже не могла понять, к млекопитающим или рептилиям отнести это диво. Вслед за ним семенили трое точно таких же, только гораздо меньшего размера, примерно как декоративные собачки. Я сразу поняла, что это самка с детенышами.

Через пару минут опасность миновала, я поняла это по чуть изменившемуся положению тела Грега. Он немного расслабился, уже не был столь напряжен, но почему-то не спешил выпускать меня из захвата. Продолжал прижимать к дереву нижней частью тела, и я внезапно осознала, что не у одной меня такая реакция. Животом очень хорошо ощущала его эрекцию.

Он смотрел на меня серьезно, без тени иронии. И я видела, как его глаза наполняются темным желанием. Прямо сейчас рядом со мной он был самым опасным хищником. И я находилась в его руках. Нож выпал из моей кисти и беззвучно упал на мягкий мох.

Ладонь Грега медленно сползла с моих губ на подбородок, а затем — на горло. Я инстинктивно запрокинула голову вверх. Пальцы сжались на шее, уменьшая доступ кислорода. Внутри зажглось пламя. В это время вторая рука фавна быстрым движением скользнула к ширинке моих брюк и расстегнула ее.

— Что ты… — попыталась спросить я, но он так сильно сжал ладонь на горле, что я больше ничего не смогла выдавить.

— Ни звука, — прошептал он, обжигая губами мое ухо. Горячее дыхание опаляло кожу.

Резким движением он развернул меня к себе спиной, я схватилась за толстый ствол дерева, царапая ладони о кору. Он чуть приспустил с меня брюки, а в следующий миг я почувствовала, как в меня вторгается его член. С силой закусила губы, чтобы не вскрикнуть. Сон сбывался. Да так, как я даже не могла предположить. Оргазм накатил почти сразу, тело остро нуждалось в разрядке и получило ее в тот же миг. Грег двигался быстро, резкими торопливыми толчками, вызывая во мне все новые и новые взрывы удовольствия. Я впивалась в кору пальцами, ломая ногти. Не знаю, сколько прошло. Минута? Может быть, полторы? Я ощутила, как он дернулся и застыл во мне на пару секунд, приходя в себя после оргазма.

Еще через минуту мы уже снова оказались полностью одеты. Я подобрала нож и поднялась на цыпочки.

— Боже мой, что это было?.. — потрясенно спросила я его в самое ухо, все еще дрожа всем телом, он обнял меня, прижав к себе и зашептал:

— Самка окупула. Сама по себе не опасна, она травоядна, но рядом с детенышами становится чрезвычайно агрессивна с потенциальными врагами. Плохо видит и обоняет, но отлично слышит. Ее легче пропустить, чем вступать с ней в бой, поверь. Так что… шуметь было категорически нельзя, — так же тихо ответил фавн, очень качественно притворяясь, будто не понял, о чем я говорю.

Я покачала головой и улыбнулась. Невыносимый мужчина. Просто невыносимый.

***

«Почти добрались», — промелькнула мысль, когда деревья стали расти чуть реже. Я поняла, что мы подходим к дороге. Даже показалось, что вижу машину Грега вдалеке, хотя из-за легкой пелены тумана сказать все равно было трудно. Даже дышать стало легче.

Теперь дело за малым: пройти границу, добраться к моему следователю и все ему рассказать. Я всем сердцем надеялась, что он поверит нам и сразу же запросит необходимые сведения.

Дотронулась до шедшего впереди полковника, чтобы уточнить, не обманывают ли меня глаза и его ли машина виднеется вдалеке. Фавн обернулся, сделав при этом еще шаг вперед, и вдруг беззвучно взмыл вверх. Я даже подумать ни о чем не успела, а он уже болтался в воздухе на толстой веревке, прикрепленной к высокой ветке дерева, петля обвивала его ногу.

— Грег! — вскрикнула я, не помня себя от испуга.

Находясь вниз головой, он лишь строго глянул на меня и шикнул, а сам быстро вытащил нож и уже подтянулся к ноге, чтобы перерезать веревку, когда из-за толстого ствола вышел светлорогий фавн. Я только лишь пискнула, подавив новый вскрик. В руках Ореус держал пистолет.

— Почему ты не научил ее вести себя тихо, Грегорус? Сейчас на этот крик все окрестные зверушки пожалуют, — он усмехнулся, обнажив ровные белые зубы.

Я удивилась, что он продолжал говорить на моем языке. С небольшим акцентом, но все же довольно чисто. Он мог спокойно перейти на одно из наречий фавнов, но, кажется, ему было важно, чтобы я все слышала и боялась еще больше. Настоящий садист.

Полковник разогнулся и застыл вниз головой.

— И тебе привет, — сказал он, хмуро взирая на шурина.

— Отпусти нож и заведи руки за голову, только давай без резких движений, — он махнул стволом в сторону Грега.

Тот не пошевелился. Тогда Ореус направил оружие на меня.

— Ну почему ты такой упрямый? Делай, что говорю!

Начальник тюрьмы выпустил нож и положил руки на затылок.

— Ты тоже! — обратился светловолосый уже ко мне. — Нож на землю.

Я разжала ладонь. Оружие упало.

— Что, без огнестрельного уже никак, да? — с издевкой в голосе спросил Грег. — Не ты ли больше всех возмущался, что молодые охотники прибегают к нему? Стареешь, брат. Охотник из тебя уже не тот, что раньше.

Я видела, что Ореус дернулся, как от пощечины. Кажется, полковник попал в точку. Надавил на самое больное.

— Никто не молодеет… — философски заметил он, постаравшись голосом не выдать то, что эти слова его задели и, чуть помедлив, добавил: — брат. Но я знаю, как продлить молодость.

Он резко схватил меня, приставив пистолет к лицу.

Все повторялось, как в кошмарном сне. С той лишь разницей, что в тот раз мне угрожали металлической ручкой, а сейчас пуля могла вонзиться в мозг в любой момент. По спине крупными каплями тек холодный пот. Я застыла, понимая, что живая ему в любом случае не нужна.

— Остальные клинки доставай! — приказал он Грегу. — Медленно! Иначе в ее хорошенькой головке раньше времени появится дополнительная дырка! — он сильнее прижал дуло к виску.

По моим щекам ползли слезы, но я не замечала этого. Грег внимательно смотрел на меня. Его колкий взгляд окидывал нас. Он будто пытался сообразить, что можно сделать в этой ситуации. И все же пришлось поступить так, как сказал Ореус. Еще несколько ножей полетело на землю.

— Ты и вправду веришь, что если вернешь сердце Шаннаи в ее тело, это продлит твою жизнь? — серьезно спросил Грег, очевидно, желая убедиться в теории.

Светловолосый хмыкнул.

— Я не верю, я знаю. Когда умерла мать, я это почувствовал. Мы все это ощутили. И Шанная после смерти должна еще послужить своему роду.