Я люблю!

— Ты осуждаешь нас?

— Простите, Ваше Величество, но я устала. Не сочтите за наглость и отпустите меня в мои покои, так любезно предоставленные вами.

Посмотрев на короля без стеснения, приподняла бровь. Хотел он от меня честности, пусть получает ее в полном объеме. А вместо обещанных мне земель, простит мое к нему неуважение. Король он или нет, сейчас, после той правды, которую я узнала, из сильного и непогрешимого, он стал другим. Запачкавшимся, наверное. Как и мама.

— Идите. Не смею вас больше задерживать, — тяжко вздохнув, отпустил меня на все четыре стороны явно огорченный Констоль, и я вылетела пулей из личного кабинета королевы Уляны.

Неподалеку в коридоре меня дожидался все тот же секретарь, он и провел меня обратно, правда, используя уже другие коридоры. Выход на другой этаж был в этот раз ближе, а сам путь короче. Хотя, судить хладнокровно я сейчас точно не могла. Неспокойно было на моей душе, а нервы — не самые надежные советники.

Мечтала остаться в тишине и реветь, пока никто не видит. И не знаю, от чего я так размякла в этот момент. Плевать мне хотелось на чувства сочинившего себе любовь короля, какие муки бы он мне не описал в подробностях. Меня тревожила мама, со всеми ее ошибками и пережитыми тревогами.

Как назло, в гостиной наших покоев меня ждала за чашечкой чая скучающая Кристаль. Только взглянув на меня, девушка подскочила, едва не опрокинув низкий столик.

— Что случилось? Кто тебя обидел? Что им вообще от вас нужно? — закидала меня вопросами встревоженная подруга.

Оказавшись рядом со мной и подхватив мою руку, она повела меня к дивану.

— Ничего не случилось, — покачала я головой, отгоняя душевную боль, вымаливая еще хоть чуточку времени.

Тревожилась я за маму, отцов или даже Нессию, сказать сразу не вышло. Просто боль упавшим камнем разогнала привычное спокойствие в моем тихом озере души.

— Ну, нет! Ты бледная, даже губы посинели. Глаза перепуганные. Чем тебе помочь?! Ты только скажи, и я это сделаю.

— Ничего не нужно, — насилу улыбнувшись, я попыталась убедить встревоженную девочку, но у меня потекли слезы, и не просто одна или две, а целый поток.

— Ну, не плачь! Прошу тебя!

Прижав меня к своему плечу, Кристаль крикнула свою личную горничную. Один раз, затем второй. Однако, та не пришла. Никто не пришел, кроме Альяна.

Он-то и принес холодной воды, а за ним и свежего мятного чая с успокаивающими травками. Пересадил меня поудобней и сам поил маленькими глоточками из стакана, куда его сестра буквально по глотку наливала чай из пузатого чайника, игнорируя неудобные фигурные кружки.

— Ти, что случилась? Кто виноват во всем этом.

Сперва я закусила губу, но вновь потекли слезы. Не помогли даже два судорожных глубоких вздоха.

Словно в калейдоскопе, замелькали картинки. Взгляды Нессии и ее жестокие слова ко мне, все обрело новый смысл. То, как рьяно она привлекала к себе внимание. Не мое, как выяснилось. Моей мамы. Нашей общей мамы. И ведь она могла ответить ей взаимностью, раз не забыла Констоля. Девочка Нессия, всю жизнь мечтала обрести подходящую маму, что не станет разрываться между ней и сестрами, примерно одного с ней возраста. А нашла ту, кто ее прогнал. Прошли годы, и в роду Ириссон осталась лишь я, но и это не сблизило леди Рассвальсию с прошлым. Мое общение с наследником престола развело нас на разные берега окончательно. Для Грольдона мама всегда находила доброе слово, так чем же ей не угодила Нессия?

— Хватит лить слезы. Что бы не случилось, любую проблему можно разобрать на детали и решить постепенно. Не по щелчку пальцев. А мы с Крис никому не скажем.

— Правда-правда. Ты же нам столько добра сделала. Я любую клятву тебе дам, только не молчи. Расскажи нам все, что тебя тревожит.

— Поклянитесь, — хрипло потребовала я, решив поделиться с ними.

С теми, кто не связан с моей семьей и чьим словам не поверят местные знатные леди и лорды. Хотя, нет. Не из-за этого. Прежде всего, они не станут меня жалеть.

Получив две клятвы, я, закусив губу, на целую минуту замолчала.

— Когда-то очень давно король знал мою маму и любил ее. Для отношений время было неподходящее. А когда они встретились во второй раз, мама была в браке с тремя любимыми, и королю отказала. От перенесенной душевной боли мама потеряла своего первого ребенка, а позже не смогла родить самостоятельно.

— Такое случается, — кивнул головой Анатоль, — пока ничего страшного не вижу. Если вы похожи на нее, то я не удивлен. Красота пленяет любых мужчин, даже самых сильных и властных.

— Что было дальше? — спросила Кристаль, отмахнувшись от слов брата, отвешивая ему легкий шлепок по ноге.

— Она откупилась от него тремя дочерями из кокона. Его наследницами, а он обманул ее, наполнив энергоемкий камень силами моих отцов, уже вступивших с мамой в союз. Обещал маме частичку себя, но обманул. А ведь этим он и их втянул в свою ложь. И они согласились!

— Если подобрать слова, то можно убедить любого сыграть ему на руку. А короли это умеют лучше всех остальных, — спокойным, располагающим к себе голосом, продолжил говорить со мной Альян. — Более того, их подобному годами учат. Могу поспорить, что твои отцы много раз пожалели, что согласились. Тебя они воспитывали и любили. Ну, был бы еще один слепок у тебя среди отцов, и что с того? Хранить секрет годами куда сложнее, чем полюбить доброго и отзывчивого ребенка, доставшегося с таким трудом.

Он говорил правильные слова. Им хотелось верить, но на этом не настал конец истории, ведь и моя дорогая мама сама совершила огромнейшую ошибку.

— Нессия и остальные принцессы знали правду, возможно, со своего совершеннолетия, и когда она приехала в Саравию, то надеялась сыскать любовь мамы. Раз та, кто участвовала в обряде, как вторая мама, не смогла оправдать ее надежды. Мама прогнала ее, отказав в общении. Может, Нессия из-за этого меня невзлюбила? Еще и наша дружба с принцем явно повлияли на нее отталкивающим фактором.

— А погода на королеву Нессию не повлияла? — усмехнулся бывший принц.

— Что?

— А то! И мама плохо встретила, которая ее лично и не знала никогда. Да, помнила, ведь сердце у нее не камень. Но какой смысл искать любви у той, что не стремится к этому? Как бы в свете про их общение говорили?

— Брат прав. Со стороны всегда видно, когда между кем-то просто дружба, а когда нечто родственное. Слухи бы пошли, пересуды. Они не смогли бы общаться только наедине, а во дворце и у стен есть уши.

— Она имела право на принятие мамой, — продолжала упорствовать я.

— И у нее она была! Как и отец, и сестры, а потом и свой собственный трон с короной. И с чего это Нессию нужно принимать и любить, если она сама не полюбила пасынка? В чем он перед ней виноват оказался? Что не она его родила? Ее приняли в род королей Саравии только при условии, что она станет для него матерью. Настоящей матерью, а не той, что развлекается лишь тем, что доводит ребенка. Вот в чем настоящее предательство надежд и стремлений. Король Имересент искал, если не любовь, то доверие и поддержку на жизненном пути. Грольдону требовалась… Да, любовь, но подошла бы и просто забота мачехи о ребенке и будущем короле.

— Она не имела права требовать от твоей матери ничего, — отмахнулась Кристаль, скривившись, как от чего-то кислого. — Главный подарок для Нессии от твоей мамы — ее жизнь. Росла она не в доме купца или еще кого ниже, она родилась принцессой. Ее не продали, как мешок картошки. Даже королевой ее никто не заставлял становиться. К подобному не принуждают.

Принцесса покачала головой, приводя свои доводы.

— Вот, видишь. Даже моя младшая сестричка понимает, насколько глупо с твоей стороны осуждать маму. Она пострадала куда больше других. Ведь ей пришлось выбирать между теми, кто уже жил в ее сердце и тем, кто требовал ее сердце полностью и безраздельно. Всех она любила… Такого и врагу не пожелаешь.

— А мама жила с этим грузом на сердце, и еще, наверное, корила себя за то, что не может родить. Она не смогла бы забыть ни одного из своих детей, и не важно, живых или мертвых, — проговорила я, успокаиваясь больше от их тона, чем от значения слов. — Моих, так и не повзрослевших братьев и сестер, она точно не забыла. Не перестала скорбеть.