Жрица Анубиса

Линда свела брови к переносице, уловив в своём вопросе нотки кокетства, но, наверное, немногие бы удержались в его присутствии от того, чтобы не позволить себе пофлиртовать с красивым мужчиной. Девушка про себя чертыхнулась, и ей захотелось каким-нибудь образом сгладить это впечатление. Им предстояло много работать вместе, а личные взаимоотношения, перешедшие телесные границы, во многом бы мешали. Барон чётко обозначил невозможность перехода, и то, что он причислил её к списку своих друзей, могло говорить о многом или ни о чём и было просто светским трёпом. Однако то, что ей открылось во взаимодействии с ним, означало-таки как раз обратное: ему не претило общение с ней, и это не было одолжением, как и он сказал ранее, её заметили нужные люди, и их интересы совпали с её.

Она хотела что-то сказать – Фредерик не дал ей опомниться, тут же произнёс, глядя на часы:

– Я обещал, что доставлю Вас обратно на работу через три часа, и, кажется, мы успеваем.

Они не торопясь вышли тем же путём и пройдя те же процедуры, что при входе в клуб, а когда добрались до музея, то, прощаясь за руку с Линдой, он как бы нечаянно провёл средним пальцем по её внутренней стороне ладони, нарочито медленно, но одновременно так, чтобы это не выглядело как нечто большее, чем просто случайность, хотя, по сути, ею не являлось. На контрасте недавно случившегося разговора это смотрелось противоречием. Может быть, она сама себе надумала? Тем не менее тело девушки покрылось мурашками, и она, рассеянно попрощавшись с бароном, поспешила укрыться в недрах музея и своей любимой работы, моля не попасться сегодня на глаза шефу.

Она облегчённо вздохнула, когда поняла, что её напарницы нет в кабинете, значит, не будет досужих расспросов, а на экране её компьютера красовался стикер розового цвета с текстом вполне в духе её подруги: «Лох, я сегодня пораньше свалила, якобы живот прихватил, свиданьице наклюнулось», – с подписью «Лох в кубе».

Линда усмехнулась и, сорвав записку, выкинула её в урну. Устало потёрла лицо и посмотрела на закрытый ящик своего стола. Вынув ключик из сумки, она извлекла из него два пакета с документами. И положила бумаги перед собой на стол, поочерёдно смотря то на одну, то на другую стопку. Договор о сотрудничестве и участии в экспедиции в Египет и документы о разводе. Через пару минут оба документа были подписаны. Один с щекочущим ощущением обновления, другой с царапающим душу чувством вины.

Семейное поместье фон Бинцов. Вечеринка в честь отбытия в Каир.

Линда немного опаздывала. Сначала она в последний момент в спешке искала коктейльное платье для приёма. В конце концов, ей удалось найти молочного цвета наряд наподобие тоги, с мягкими переходами драпировок, попутно изучая, что же должна надеть на себя более или менее приличная леди, перед тем как пойти на сборище завсегдатаев светской тусовки если не королевских кровей, то близких к ним. Ей думалось, что фон Бинцы вели свою историю со времён какого-нибудь викинга-завоевателя, и ударить в грязь лицом перед ними не хотелось, тем более среди приглашённых наверняка могли быть люди, о которых как раз и говорил Фредерик, те, которые решили её вопрос с экспедицией.

Линда нервно вела автомобиль, вцепившись в руль, проклиная саму себя за то, что отклонила предложение барона выслать за ней водителя. Вроде это было проявлением вежливости, но его патронат смущал исследовательницу. Хотя сейчас её и посещали противоположные мысли, и уж его машина наверняка только так бы преодолела все ухабы дороги, ведущей в поместье её куратора, вполне себе сельской, без дорожного покрытия, начинающейся сразу же после хорошо асфальтированной главной.

Преодолев оставшийся путь, она свернула вправо и вслух выругалась, вспомнив разом всех родственников чертей. Услужливо подсказанный ей навигатором поворот оказался лишь побочным, возможно, запасным путём. Она въехала на парковку совсем с другой стороны и увидела, проезжая мимо, вытянутое от удивления лицо человека в служебной форме. Девушка виновато улыбнулась и, обнаружив свободное место, незамедлительно заняла его. Повозившись в салоне, она сняла кроссовки, надела туфли на высоком каблуке и заметила, как к её авто приближается встречающий, тот самый удивлённый её появлением мужчина.

Он помог открыть дверь и легко вылезти из салона. Она оглянулась вокруг: снег лежал на всём пространстве перед массивным, огромных размеров домом, запорошив лужайки, о наличии которых можно было догадываться по редким ярко-зелёным проплешинам, зиявшим небольшими дырами на его величественно-белом покрывале.

Сам дом показался ей серым, унылым и строго функциональным, как и всё произведённое в Викторианскую эпоху, а это здание наверняка построено ближе к концу завоевания Британией колоний. Начинался он с высоких широких лестниц, огибающих его незавершённым кругом и в конце концов встречающихся у высоких белых дверей, которые венчал скромный козырёк, а над ним висел нескромный герб, видно, что старинный: лев с распахнутой пастью. По широким перилам были расставлены вазоны из камня, стилизованные под греческие амфоры. По краям высохшими ветками дом обнимали голые стволы деревьев.

«Наверняка здесь очень красиво весной и летом, да и осенью тоже, особенно когда ветви забагровятся листьями, – подумала про себя восхищённо Линда, поднимаясь по лестнице, следуя за сопровождающим».

Девушка запрокинула голову вверх, заметив, что на первом этаже окна сияли огромными яркими проёмами с красиво задрапированными на них шторами благородного тёмно-серого цвета, на втором же они были обыкновенного размера. В этом не было ничего удивительного: на первом этаже принимали гостей, на втором жили, поэтому и отапливали, чаще всего, хорошо именно его.

Крышу с четырёх сторон венчали фигурки египетских божков: Сет, Нефтида, Исида, Осирис. А вот это было необычно для того времени. Линда взяла себе на заметку поинтересоваться у хозяина дома происхождением статуй. Они не были каноническими с точки зрения скульптуры Древнего Египта, но в их лепных организмах чувствовалась мощь греческих зодчих. Красивые человеческие тела с хорошо очерченными мышцами с венчающими их головами животных. Скорее всего, катастрофа, заставившая когда-то бежать с Крита, вынудила зодчих этого острова прийти в Египет, чтобы тут продолжить заниматься своим творчеством.

Дом не казался музейным или заброшенным. В том, что это было обжитое место, не было сомнений: ухоженность и лоск чувствовались даже в одежде встречающих слуг, обряженных в строгие фраки с красными платками, вставленными в нагрудные карманы.

Судя по тому, что у дверей никого не было, Линда поняла, что безбожно опоздала. Этот приём был сродни работе, и так облажаться в первый, пусть и неформальный рабочий день – это, конечно, ужасно, но девушка оправдывала себя тем, что она не каждый день посещает такие места и мероприятия, для этого требовалось тщательно подготовиться и, вообще, было бы хуже, если бы она завалилась сюда в любимом вытянутом свитере, потёртых джинсах и удобных стоптанных кроссовках. Девушка поёжилась от холода: куртка и коктейльное платье – две вещи несовместные.

– Сильно я припозднилась? – спросила Линда сопровождающего её мужчину, потом ворчливо добавила, – или пока все заняты около светским бессмысленным трёпом и аперитивом перед обедом, собственно говоря, по поводу которого все сюда и притащились?

Тот отрицательно мотнул головой и, не удержавшись, улыбнулся, предпочитая промолчать.

– Думаю, весело мне точно не будет, – ворчливо пробормотала она, входя в открытые для неё двери, и на секунду зажмурилась от яркого света, брызнувшего ей в глаза.

Зала встретила её мерным гулом спокойных, доброжелательных голосов, взрывавшихся иногда по местам деликатным смехом. Она огляделась в поисках хотя бы одного знакомого лица, а по правде говоря, барона. Собравшаяся тусовка не то чтобы наводила на неё ужас, но ей было крайне некомфортно. Она не видела вокруг себя никого, кто хоть мало-мальски был бы ей знаком. Коллег ей ещё не представили, это предстояло сделать в Каире, а известные ей исследователи в её области изысканий здесь не присутствовали.