Мама, это ты?

Нет, хорошо всё-таки родиться в княжеской семье. В нашем особняке, как и в загородном поместье, имеются свои собственные установки по приёму небесного электричества. Резервуары для его хранения опять же. Очень удобно, особенно когда центральные приёмники сбоят.

В простую погоду электричество накапливается из атмосферы постепенно, ну а в грозу можно заполнить резервуары для стратегических запасов. Особенно это важно в больших производствах, а также магических академиях. Последние тоже активно его используют, причём не только в бытовом плане, но и на профильном факультете электромагов.

За начало нашего технического прогресса стоит поблагодарить Ломоносова, много работавшего над этой темой и создавшего «громовую машину»[3]. Конечно, со временем её усовершенствовали, но основу заложил именно он. Примерно в то же время был ещё Франклин, который тоже внёс большой вклад, ну а после Никола Тесла окончательно доработал этот вопрос.

Я засунул руку в карман, нащупал там заряженный браслет для Полины. Сам даже не заметил, как автоматически прихватил его из дома, а на работе уже зарядил. Интересно, она всё ещё в доме или уже пришла в себя и уехала? Кстати, совсем забыл, надо будет позвонить в полицию, сказать, что прибуду туда после девяти. Потому что вечер с детьми – это святое.

Вот только я и подумать не мог, что ждёт меня этим самым вечером отнюдь не игра с Людмилой и Павлушей…

Первым делом я спросил Фёдора, нашего дворецкого, о Полине. Он сказал, что той за обедом стало плохо, и её отправили в ту самую комнату, где она и будет жить вместо уволившейся горничной. Хм, знать бы ещё, где она находится. Я как-то не отслеживал, кто из прислуги какие именно комнаты занимает. Поэтому сначала прошёл в кабинет, взял там отчёт доктора Фромма, присвистнул, но отказываться платить, конечно же, не собирался.

Вызвал экономку.

— Олег Степанович, ужин будет подан через десять минут, — отчиталась полная женщина, входя в кабинет.

Она кинула быстрый взгляд на лист, который я продолжал держать в руках, нервно сжала подол платья.

— Что-то случилось? — мигом отреагировал на её эмоции.

Напрягся. Она тоже напряглась, что о-очень мне не понравилось.

— Да новенькая эта… — она запнулась, полные щёки окрасил румянец, а руки разжали подол и сцепились друг с дружкой. — Хилая она какая-то. Чуть что, сразу в обморок, а ещё я не знаю, умеет ли она нормально работать.

Хм, так вот оно в чём дело! Не знает она…

— Зато я знаю, — резче, чем собирался, ответил я. — у Полины Андреевой прекрасные рекомендации из монастыря, где она росла и училась, а также с предыдущего места работы.

Экономка, явственно услышав моё недовольство, втянула шею в плечи. Испуганно взглянула на меня и снова потупила взор. И я успел заметить, что в нём был не только страх, но и несогласие.

Ничего, смирится. В конце концов, я не обязан пояснять прислуге причины своих решений. И вообще, городской дом точно не для неё, в поместье куда больше объём работы, там некогда дурью маяться. А ещё в городе нужно тоньше мыслить.

— Проведи меня к ней, — приказал я, не собираясь больше тратить время на этот разговор.

Стоило открыть дверь и увидеть бледное лицо Полины, меня охватило сильное чувство. Захотелось подойти, дотронуться до тонкой руки, спросить, что случилось. Сам не знаю, почему, но дверь я закрыл прямо перед носом экономки. Решил не впускать сюда эту женщину. Пусть идёт, занимается своими непосредственными обязанностями, а не зыркает исподтишка.

— Как вы себя чувствуете? — Сделал шаг в сторону Полины, второй...

Остановился. Сердце сжалось, когда я увидел, как она судорожно стискивает кулачки, как пытается сдержаться, чтобы не… заплакать? Что вообще здесь произошло, пока меня не было?

Озвучил свои вопросы, упомянул доктора Фромма, отчего Полина, начавшая было отрицательно качать головой, резко кивнула.

— Он… — она запнулась, судорожно сглотнула. — Он написал одно лекарство в конце, но на деле не дал его.

Нахмурился. Принялся искать глазами тот самый последний пункт, который, кажется, был самым дорогим, если мне не изменяет память…

Не изменяет. Действительно самое дорогое лекарство из использованных.

— Серьёзно? — я глазам своим не мог поверить. — Это просто возмутительно! Я обязательно с этим разберусь. И вызову другого врача. А ещё я шёл спросить, не нужно ли сообщить кому-то из ваших близких, что вы останетесь здесь на ночь? Я знаю, что вы – сирота, это написано в анкете, но наверняка есть кто-то, с кем вы живёте, общаетесь.

Не знаю, какое из моих слов вызвало столь бурную реакцию, но девушка внезапно разрыдалась. Да так искренне, так судорожно… Я не выдержал – двинулся к ней, сам не зная, что буду дальше делать, но не успел ничего предпринять. Полина потеряла сознание.

Что, чёрт возьми, происходит? Я прекрасно помню все показатели по шкале Рихтера! У девушки нет склонности к истерикам без серьёзных на то причин. Что с ней тут сделали?

Я бросился вон из комнаты, добежал до кабинета, перескакивая сразу через две, а то и три ступени лестницы, снял телефонную трубку и принялся звонить доктору Фромму. Тот, как назло, не отвечал, отчего моя злость всё больше росла. Как он посмел обмануть меня?

— Приёмная доктора Фромма, — раздался, наконец, мелодичный голос.

— Позовите Генриха Марковича к аппарату, это князь Репнин, — выдал ровно, чтобы раньше времени никого не напугать.

Разговор начал тоже ровно, поинтересовался, как всё прошло, удивился большой сумме, особенно касательно последнего препарата. Выслушал пространные пояснения докторишки, а после едко выдал:

— Поразительно, насколько люди считают себя безнаказанными, когда гадят тем, кто ниже их по социальной лестнице. — На том стороне провода раздался судорожный кашель. Я сделал паузу, подождал, когда меня вновь смогут нормально слышать,  продолжил. — Вероятно, вы думали, что девушка постесняется рассказать мне правду, побоится, что я ей не поверю, а то и вовсе, расторгну контракт.

— Я не понимаю, о чём вы говорите! — оскорблённо воскликнул доктор. — Это клевета! Я – профессионал, у меня репутация!

— Что же вы ей не дорожили, когда Полину обслуживали? — Несмотря на клокочущую в груди ярость, голос мой оставался холодным.

А ещё я старательно отслеживал малейшие нюансы его интонаций, чтобы уловить нужные нотки.

— Да эта девка… — он вновь закашлялся, видимо, сдерживаясь, чтобы не допустить грубых слов, всё же с князем разговаривает. А потом, старательно сдерживая эмоции, выдал: — Она очень плохо себя чувствовала, несмотря на лекарства. У неё кружилась голова, взгляд и вовсе фокусировался через раз. Вероятно, ей что-то показалось, а то и вовсе привиделось в галлюцинациях. Спросите вашу экономку, она присутствовала при осмотре и лечении, наверняка сможет подтвердить мои слова.

В конце его голос дрогнул. Да и до этого, несмотря на то, что доктор вроде бы взял себя в руки, чувствовалось, что он врёт. Нагло и беспринципно. Зачем? Неужели деньги, которые он хотел заполучить обманом, стоят репутации? Странно.

— Я спрошу, но до тех пор, пока я всё досконально не выясню, счёт оплачен не будет.

Повесил трубку. Вдохнул, выдохнул, снова вдохнул… Набрал новый номер.

— Дорого вечера, дражайшая тётушка, — заговорил я после того, как нужную мне даму пригласили к аппарату.

— Олежа, ты ли это? — изумлённо выдохнула Алевтина Алексеевна – младшая сестра моего батюшки.

Матушка моя скончалась в родах около десяти лет назад, после чего батюшка полностью отошёл от дел и уехал в глушь. Я к тому времени уже вырос, Маргариту, мою младшую сестру, аккурат выдали замуж, а после и маменька преставилась. Грустно. Особенно жаль, что она ни Люду, ни Павлушу не увидела. С другой стороны, тот факт, что к моменту женитьбы я был полноправным князем, ибо отец передал мне все регалии, немало облегчал мне жизнь. Всё же Катерина была пусть и дворянского, но куда менее знатного происхождения. Мезальянс вышел, ну да мне без разницы.