Страница 44 из 109
— Не трогай…меня, — рычит он.
— Ударишь? Я, как и Правитель, неприкосновенна.
— Не забывайся. — Брайен ловко ловит мою руку за запястье, когда она почти добирается до его затылка, и отодвигает ее вместе со мной подальше от себя. — Все изменилось.
Было бы в пору сейчас забиться в конвульсиях от истерики. Но что-то в глубине изнеможенного сердца кричало о том, что это ложь. Безусловно, мне хотелось сейчас дать слабину, но черт…
— Я вижу.
Наверное, я совсем лишилась рассудка в тот момент, раз допустила наглость со своей стороны. Брайен ждал, что я буду пытаться наговорить ему что-то о любви, буду шептать трогательные словечки. Он явно был готов к подобному. И к тому, что я сойду с ума в плаче, а слезы зальют всю мою спальню.
Возможно, поэтому я сдержалась. Или потому что решила быть взрослее и мудрее. Или все из-за депрессии длиною в три месяца, которая достала уже и меня. Не знаю!
Я просто поцеловала его.
Если бы передо мной сейчас стоял зомбированный Брайен, он бы не допустил подобного маневра. Он бы сделал все, что угодно, но не позволил бы мне прикоснуться к его губам. Я с отчаянием, выражая всю свою тоску, целовала его, запускала пальцы в волосы и ждала хоть какого-то ответа.
Руки Брайена, поздно среагировав, легли на мою талию и, вместо того, чтобы вновь отодвинуть, затряслись. Он скованно провел по животу, и я клянусь, что ощутила тепло, которого мне и не хватало все это время разлуки. Мне не могло показаться.
Это и стало моим забвением, из-за которого я уже не была в состоянии здраво мыслить. Даже если Брайен и пребывал в трансе или был подчинен Правителем, то любовь не ко мне, а к ребенку могла его вытащить.
Брайен начал делать шаги вперед, подталкивая меня, его губы стали отвечать на мой поцелуй, но торопливо, как будто боясь, что нас застукают. Когда мое бедро шаркнулось об край столешницы, что-то рухнуло на пол.
От испуга я подпрыгнула на месте и отпрянула от Брайен, инстинктивно начала смотреть на причину грохота. Только виной всему была не я: «темный» кинул подставку с карандашами, и пластмасса разлетелась на мелкие кусочки. Сила, которая была приложена, красным огнем кричала, что сделано это было в ярости.
Я только успела положить руки на живот и поднять глаза, как Брайен уже угрожающе шел на меня. Мне до сих пор не удавалось четко различать черты его лица, видеть его глаза, но я чувствовала одно — он пропитан той самой ненавистью и тем отвращением, которое было на начальных этапах отношений.
— Очередная подобная выходка может закончиться плачевно, дорогуша, — пригрозил Брайен, возвысившись надо мной. — Повторяю: все изменилось. Не пытайся сыграть на слабостях. Нет больше тех чувств, которые принесли столько проблем.
Слова как огромный гвоздь, который он кувалдой вбивал в мою черепную коробку. Не жалея ни меня, ни ковер, который мог бы запачкаться кровью. Я всхлипнула и набрала полные легкие воздуха, когда слова сами собой сорвались с языка:
— Скажи это еще раз, чтобы я могла понять: обманываешь ты меня или нет.
Он был слишком близко ко мне и дышал тяжело напротив лица, обдавая то ли холодом, то ли жаром. Я не понимала ни его, ни себя. Скорее я просто запуталась в каждом нашем кричащем вздохе.
— Я, — со злостью начинает Брайен, — больше ничего к тебе не чувствую.
В это мгновение рука с острыми когтями вырвала из груди мое сердце и выкинула его прочь. Он мог видеть дыру в моей груди, потому что она была слишком больших размеров и сочилась уже не алой, а почти черной кровью. Я ощущала это так четко, мне казалось это явью, а не больной фантазией.
И тут я засмеялась. Истерически, болезненно, тошнотворно. Выблевать внутренности было заманчивым позывов.
Теперь я понимала все те чувства, которые испытывал Брайен, когда я в попытках все прекратить нагло врала ему о своих чувствах. Он не оттолкнул меня тогда, а наоборот сделал неописуемо огромный шаг навстречу.
Мы прошли через мелкие взбучки и опасные для жизни ситуации не для того, чтобы в один миг сдаться.
— А я вот, — выдыхаю с болезненной улыбкой на лице, — люблю тебя.
Я искренне ждала его разоблачения, надеялась, он объяснит, к чему были все эти убивающие меня слова.
— Это уже не мои проблемы. — Все, что он сказал.
Наверное, сейчас я зарыдала по-настоящему. Неужели я настолько наивна? Почему до сих пор верю в то, что есть обстоятельства, которые вынуждают его…
Моя мысль обрывается, когда дверь в спальню с хлопком открывается, и свет фонаря проскальзывает в комнату.
— Что здесь, черт возьми, происходит?
В проходе стоял Дэйв, освещая наши с Брайеном ноги. Я толком не видела его лица, но могла поклясться, что осколки пластмассы на полу и мои слезы привели его к выводу, из-за которого он яро отодвинул меня к себе.
— Твой муженек стал отважным рыцарем? — язвительно сказал Брайен.
— А ты решил поразить кого-то своим ублюдством? Что ты наговорил?
Я вцепилась в руку друга, понимая, что он не соперник Брайену. При желании второй может просто разорвать на куски «светлого», не приложив всей своей силы. И провоцировать кого-то, кто по силе многократно превосходит, было как минимум глупо.
Но Дэйв, кажется, не боялся. Я чувствовала, что в последнее время он становился жестче, но причин для этого не видела. И сейчас он был готов защитить меня от…Брайена?
— Ты и раньше не отличался сообразительностью, ведь лез совершенно не в свое дело и творил то, что потом мне и остальным приходилось разгребать. Сейчас что-то окончательно отбило тебе мозг? Я же раздавлю твою белобрысую голову.
— А ты и раньше не мог ничего путного сказать. Угрозы, угрозы… и снова что? Угрозы. Видимо умом оба не отличились.
— Дэйв, — обращаюсь к нему, обхватив плечо рукой, — лучше не надо.
— Да, Дэйв, лучше не надо. Видишь, как твоя женушка боится за твою нежную шкуру.
— Что ты вообще несешь? — Дэйв, еще больше поражаясь всему, что вылетает изо рта Брайена, меняет интонацию на более презрительную. — Твое правительство тебе мозги окончательно разворошило?
— Я сам принял решение, выбрал сторону.
— Звучит неубедительно.
Мне хотелось все это прекратить. Остановить конфликт, заткнуть Брайена и выключить собственное желание исправить ситуацию. Было уже попросту невыносимо стоять в роли полнейшей дуры и трястись, не осознавая, где правда, где ложь.
Когда я попыталась вытолкнуть Дэйва прочь из комнаты, его рука словно испарилась, и мои ладони жалко обхватили сами себя. Я мигом обернулась и сжалась от глухого удара об стену, раздавшемся прямо возле меня. Фонарик упал к моим ногам, Брайен на вытянутой руке прижал Дэйва к стене за шею и посмотрел в мою сторону.
— Значит так, мне глубоко плевать на ваши попытки разглядеть во мне то, что делало меня таким же слабым, как вы. — В доказательство своей силы, Брайен сильнее сжал горло Дэйва, но тот не издал ни звука. Он лишь шепотом отшутился:
— Черт, они…явно…чем-то тебя…накачали.
— Ты, — второй рукой он тычит в мое лицо как во что-то отвратительное, — вытри свои жалкие сопли и ответь на вопросы.
— Нет.
Мой отказ сопровождается хрипом и оборванным вздохом Дэйва.
— Что тебе говорили врачи? Как твой…плод?
Плод? Он нашего ребенка назвал плодом?!
Это отрезвляет меня и, должно быть, подстегивает, раз я быстрым движением поднимаю с пола фонарик и свечу в лицо Брайена.
Но он даже не отворачивается.
Его черные глаза смотрят прямо на меня.
Со стороны Дэйва раздается тихое ругательство.
— Я ни слова не скажу о нашем ребенке, ты меня понял?! Правитель все равно его не получит!
Луч света ощутимо дрожит из-за того, что мои руки трясутся от злости, обиды и нового вида отчаяния. Лицо Брайена, которое я всегда с таким упоением разглядывала, когда выпадали счастливые случаи, сейчас вызывало только тошноту. Он говорил отвратительно, дышал отвратительно, и даже все его вызывающие трепет черты лица казались отвратительными!