Страница 29 из 87
— Я же не экстрасенс, чтобы всё на свете знать.
— А тут не надо быть экстрасенсом.
— Ну скажи, пожалуйста, — жду несколько секунд, но ответа нет. — Ты уже ушёл? Эй, так сложно сказать? — снова тишина. По упрямости не уступает мне.
Быстренько закрываю окно, переодеваюсь на ощупь и ложусь в постель. Насыщенный сегодня выдался день, и множество мыслей поселилось в голове. Вряд ли я смогу сомкнуть глаза. Столько всего надо обдумать, расставить всё по полочкам. Мне нужны детали, чтобы понять наконец всю сущность его мира, а главное суметь разгадать загадку пагубного влияния на мою «светлую» натуру.
Глава 19
— Эй, есть кто-нибудь? — спрашиваю я, но мой вопрос отражается от тёмных стен и окутывает пустое помещение эхом. Я иду по бетонному полу, периодически отпинывая от себя кусочки отвалившейся штукатурки. Один камешек прилетает прямо в ногу сидящего на полу человека.
Это был крошечный исхудавший мальчик. Щиколотки его были оголены, на ноги надеты лишь поношенные сланцы, треснутые в подошве. Я медленно поднимала глаза, пробегаясь взглядом по дрожащим, худым ногам, замечая кровавые подтеки на тонких, маленьких пальчиках. Его губы странно искривились, свежая, алая кровь смешалась с его слюной, мышцы на лице напряглись. Присущая ребёнку пухлость, розовенькие щечки заменились впадинами с бледной кожей. С левой стороны, где выступает кость челюсти, переливалась жутко-бордовым цветом глубокая рана. Волосы были сальными, чёрными, покрытыми слоем пыли. Разбитая бровь, опухшие, красные глаза с тёмной, ближе к чёрному, радужкой поглядывали на меня недоброжелательно, настороженно. Зрачки метались в разные стороны, стараясь осмотреть всё в этом туманном, замкнутом помещении.
— Чем я могу тебе помочь? — я осторожно села напротив него, около ног, на что мальчик сразу сжал пальцы.
— Ты кто? — выдавливает он, хриплым голосом.
— Я Аврора, но на самом деле это сейчас неважно. Я хочу помочь тебе. Пошли со мной, — пытаюсь дотронуться до его руки, но он отдергивает ее.
— Твои волосы, они светлые. И глаза, не как у нас. Ты мне не поможешь.
— Наоборот, я не желаю тебе зла.
— Ты не лучше их, — начинает смотреть на меня исподлобья.
— Кого их? Тех, кто тебя обидел? Я не сделаю ничего плохого.
— Ты хорошая, поэтому неизвестно, когда ты сотворишь зло.
— Я не сотворю зло, обещаю. Я помогу.
— Мы все творим зло. И я тоже.
— Нет, не все люди такие. Ты можешь стать таким, как я, тогда будешь делать только хорошее.
— Вы жалкие обманщики, добрых людей нет. Выживет только зло.
— Смотри, что зло сделало с тобой. Ты несчастен здесь. Я же могу спасти тебя, послушай меня.
— Наглая ложь! Вы ненавидите нас, потому что мы другие. Мы мешаем вам, вы хотите нас убить. Но вы боитесь нас, так как у нас больше сил справиться с вами. И я не должен быть размазнёй, я должен быть готов к тому, чтобы в любой момент придушить кого-нибудь такого же противного, лживого «светлого».
— Мы никогда не врём, мы говорим только правду, поверь мне. Пожалуйста, позволь спасти тебя.
— Проваливай, — он слегка пинает мою коленку своей ногой.
— Я не уйду без тебя. Пойми, я не желаю зла, я покажу тебе мир, в котором люди не причиняют друг другу боль.
— Заткнись! Проваливай! Такого мира нет! Хватит мне лгать! — его глаза заливаются слезами вместе с моими, из носа начинает бежать слизь, которую он вгоняет в себя обратно, грудь содрогается от частых всхлипов, рот жадно вдыхает воздух, чтобы успокоить дрожь.
Я не успеваю стереть с его лица признаки страданий и мучительной боли, как меня откидывает в сторону, и я шаркаюсь локтями об пол, сдирая кожу. Огромное тело мужчины возвысилось над дрожащим мальчиком. Голова этого монстра осталась в тени, одежда слилась с окутавшим это место мраком.
Мальчик пополз назад, не отрывая своего полного ужаса взгляда от устрашающей тени. Но громадная рука грубо вцепилась в отросшие волосы и подняла ребёнка на ноги. С уст мальчика сорвался жалобный писк, но он оборвался, когда его щека приняла на себя звонкий удар ладони.
— Тебе было велено не издавать ни звука своим поганым ртом! — толстые пальцы трясут ослабленное тело, держа его за лохматые волосы. После нескольких грубых движений, мальчик летит на пол, приобретая свежие следы побоев.
— Я не хотел, — голос дрожит, но мальчик старательно сдерживает слёзы. Его рука тянется к ушибленным местам, к адски болящей голове.
— Сколько можно говорить, что ты должен терпеть всю боль?! — ботинок ударяет по руке, и мальчик сразу выпрямляется, делая глубокий вдох, который, по-видимому, приносит больше не пользу, а вред. — Вытри свои сопли, ничтожество, — мальчик покорно трёт лицо, размазывая кровь по коже.
Я пытаюсь двинуться с места, но меня парализовало. В груди болезненно сжимается сердце, горло горит от слов, которые у меня просто не получается сказать. Реву. Просто реву вместо того, кто поистине достоин выплеснуть скопившиеся страдания.
— Ты никому не нужен, и никогда не будешь нужен, отброс жалкий. Только посмотри на себя, — пальцы обхватывают лицо, а потом бьют по нему со всей силы. Тонкие руки опираются об пол, пальцы напрягаются, подушечки скребут по бетону. Спина скручивается, и мальчик превращается в настоящего зверя, издающего дикое шипение. Из его рта на пол капают слюни, кровь, он сплевывает всё это, рычит. — Так-то лучше, — довольно произносит ублюдок. Я вместе с ребёнком зверею, желая разорвать на куски этого демона. — Прибереги свою злость для дальнейшего. Ты выйдешь отсюда, когда твою башку навсегда покинут бредовые мысли. Запомни, ты такой же отброс, как и все мы, ты вырастешь подобным мне. Тебе никто не поможет. Никто не будет с тобой добр. Всем плевать на тебя. Все тебя ненавидят. Никто никогда не поддержит тебя. Любви нет во всех её проявлениях. Чувств нет. Эмоций нет. В этом мире нечего ценить. Ты лишь простой обыватель, «тёмный», который способен только сеять зло. Так возненавидь и ты этот мир! — снова сильный пинок, и мальчик падает на пол, переворачиваясь на спину. Тень быстро исчезла, оставив обездвиженное тело одно. Пальцы слегка дергаются. Тапки слетели с ног, открывая босые ступни.
Я на четвереньках ползу к нему, сдерживая истерику. Но резко всё погружается в темноту, и на секунду я слепну.
— Ты меня слышишь? — боюсь не получить ответа на этот вопрос. Аккуратно ползу дальше, стряхивая с рук впивающиеся камушки. Голова утыкается в чьё-то тело, и от испуга я отскакиваю. Растянутым рукавом кофты обматываю свой маленький кулак и направляю его вперед, чтобы подтвердить или опровергнуть то, что передо мной кто-то сидит. — Это же ты? — говорю в надежде, что мальчик встал. Чья-то ладонь обхватывает мой кулачок, в одно мгновение притягивает к себе и загребает в охапку своих объятий. Инстинктивно начинаются вырываться, прекращая это действия лишь тогда, когда мой нос улавливает излюбленный запах. — Господи, я так испугалась, — обхватываю его своими руками, вдыхаю полной грудью воздух, смешанный с его аурой.
— Бояться нечего, — гладит меня по спине, сильней прижимает. Но я все равно отстраняюсь, чтобы дотронуться до его лица. Пальцы как никогда горят желанием изучить его, раз глазам это не под силу. Но он ловит моё запястье и убирает руку от себя.
— Почему мне нельзя дотронуться до тебя, до твоей кожи? — сопротивляюсь, хоть и понятно, что это бесполезно.
— Возможно, потом узнаешь.
— Хорошо, потом. А сейчас нам надо помочь мальчику, — немного наклоняю тело и вижу то, что происходит за спиной «тёмного». — Где он? — возвращаю своё взгляд на «тёмного», но не вижу его.
— Он уже давно покинул свой дом.
— Неужели, — его голос показался мне очень странным, что привело к появлению догадки. — Этот мальчик и есть ты? — удивленно таращусь и пытаюсь хоть как-то разглядеть его лицо, но всё тщетно.
Он аккуратно, но быстро укладывает меня на холодный пол, затем руками хватает предплечья и фиксирует их над головой.